Сможет ли бизнес воспользоваться тем, что милиции урезали права?

Перед Новым годом ажиотаж охватывает не только простых обывателей, но и органы власти. И если в исполнительной и судебной ее ветвях дело ограничивается составлением годовых отчетов и экстренным завершением горящих дел, то власть законодательная часто принимает в конце года кучу нормативных актов, которые вступают в силу уже в январе.

К примеру, года три назад автолюбители, выехав после затяжных праздников на дорогу, узнали, что стоило бы сначала прочитать новую редакцию Правил дорожного движения, которая действует с начала месяца. Помнится, много копий об эти новые правила было сломано...

Но тот нормативный акт, о котором речь пойдет сейчас, затронет не такие широкие слои населения — касается он полномочий милиции. 26 декабря прошлого года президент подписал закон «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в части исключения внепроцессуальных прав органов внутренних дел Российской Федерации, касающихся проверок субъектов предпринимательской деятельности». Опубликован он был 30 декабря и вступил в силу через 10 дней, то есть с 9-го числа.

Внесенными изменениями из закона «О милиции» исключены некоторые права органов внутренних дел, а именно: на осмотр помещений и других мест хранения и использования имущества; на досмотр транспортных средств; на изучение документов, отражающих финансовую, хозяйственную, предпринимательскую и торговую деятельность; на требование предоставления в пятидневный срок копий документов; на изъятие отдельных образцов сырья, продукции и товаров. Теперь милиционеры в ходе своей деятельности должны будут руководствоваться только теми процедурами, которые предусмотрены нормами УПК и КоАП. Кроме этого, милиция лишена права проводить налоговые проверки; всё, что она теперь может, — это охранять налоговых инспекторов.

Вдобавок статья 11, описывающая права милиции, дополнена положением, в соответствии с которым пользоваться этими правами сотрудники органов могут только при исполнении возложенных на них этим же законом обязанностей. В принципе этот абзац может стать в будущем причиной множества судебных разбирательств, касающихся правомерности действий милиционеров.

В законе «Об оперативно-розыскной деятельности» и Кодексе об административных правонарушениях был более детально определен порядок изъятия документов и выдачи их копий тому лицу, у которого они изъяты. Кроме этого, при изъятии чего-либо при проведении оперативно-розыскных мероприятий должен быть составлен протокол в соответствии с уголовно-процессуальным законодательством.

Однако сложившаяся практика проведения милицейских проверок не позволяет надеяться на то, что такие меры действительно приведут к ограничению милицейского произвола. Связано это прежде всего с тем, что остался практически без изменений закон «Об оперативно-розыскной деятельности», а на практике милиция часто использует именно его.

Выглядит это так: начальник ОВД выносит постановление о проведении оперативно-розыскного мероприятия, «обследования помещений». После чего сотрудники милиции приходят и проводят ту же самую проверку. То, что для такого «обследования» нужны как минимум данные о признаках совершаемого преступления, — не проблема: автору этих строк доводилось видеть такие документы, в которых в качестве причины для «обследования» указывалось «нарушение действующего законодательства». Ясное дело, что такие постановления можно составлять, взяв телефонную книгу и ткнув пальцем в любой адрес. При этом хозяин помещения просто не может проверить, в совершении каких преступлений его подозревают милиционеры: оперативно-розыскная деятельность секретна.

Еще одна любимая причина для того, чтобы как бы законно попасть в нужное помещение, — «проверка на контрафактность». Компьютеры сейчас используются везде, и это повод объявить причиной проверки «имеющиеся сведения об использовании контрафактных программ». После чего, разумеется, унести компьютеры «на экспертизу», парализовав деятельность организации.

(Кстати, подавляющее большинство расставшихся с компьютерами не задумываются о том, что содержащиеся на их дисках файлы — это те же самые документы, только в электронной форме. В связи с этим можно требовать от милиции предоставить возможность сделать их копии при изъятии компьютера.)

При проведении таких проверок милиционеры практически всегда утверждают, что к ним применим исключительно закон об ОРД, а требования закона «О милиции» на них не распространяются. На самом деле это не так: в самом этом законе (ст. 2) прямо упоминается, что одной из задач милиции является предотвращение преступлений, то есть он распространяется и на ОРД. Существует также «Инструкция о порядке проведения сотрудниками милиции проверок и ревизий финансовой, хозяйственной, предпринимательской и торговой деятельности», в которой также упоминается (п. 4), что она распространяется и на те случаи, когда у органов имеются данные о признаках преступления.

Кроме этого, милиционеры крайне широко толкуют свое право на изъятие предметов, предоставленное им законом об ОРД. Статья 15 закона, предоставляющая право на изъятие предметов, разрешает его только «в случае возникновения непосредственной угрозы жизни и здоровью лица, а также угрозы государственной, военной, экономической или экологической безопасности Российской Федерации». Разумеется, ту часть статьи, которая идет после слов «в случае», милиционеры предпочитают игнорировать, изымая что захотят и когда захотят.

Кстати, вот еще один из парадоксов отечественного законодательства. Очень часто приходится слышать совет воспользоваться на случай такой проверки законодательством о «коммерческой тайне». То есть ввести в компании соответствующий режим, издав приказ, промаркировать носители информации обозначением «коммерческая тайна» и защитить таким образом всё промаркированное от изъятия. Вынужден огорчить всех, кто собирается воспользоваться этим методом: действуя в рамках законов «О милиции» и об ОРД, проверяющие могут изымать что угодно. Ограничения предусмотрены только тогда, когда требуется нарушить тайну связи, вот на это требуется получать санкцию суда, а документы с любой другой «тайной» изымать можно сколько угодно.

По замыслу законодателей полномочия, которые даны милиции двумя упомянутыми законами, должны дополнять Уголовно-процессуальный кодекс, имея предварительный характер, при проведении этих мероприятий полноценные доказательства не собираются. Однако фактически «проверка» успешно заменяет собой обыск, при этом контроль за действиями работников милиции — меньше, чем тогда, когда они действуют в рамках УПК. Увы, сложившаяся в настоящее время практика крайне широкого толкования полномочий милиционеров при оперативно-розыскной деятельности не оставляет надежд на то, что нововведения в закон «О милиции» серьезно изменят сложившееся положение.

Кроме суда и прокуратуры, обжаловать действия милиционеров можно и их непосредственному начальству. Однако я бы не рассчитывал на то, что оно встанет на вашу сторону. Ситуацию усугубляет традиционная лояльность судов и надзирающих органов по отношению к милиционерам: при обжаловании их действия чаще всего признаются законными. В результате случаи, когда действия милиционеров признавались неправомерными, единичны.

Большинство советов на случай подобного мероприятия сводятся к одной-единственной стратегии поведения: определить лицо, которое может представлять организацию при проверке, требовать ее начала только в присутствии такого представителя и скрупулезно фиксировать все нарушения, если они будут допущены. При этом сопротивляться действиям сотрудников милиции всё же не стоит: это может закончиться привлечением к административной ответственности или к уголовной (в худшем случае). Разумеется, не повредит и знание двух упомянутых в статье законов.

Павел Протасов