Как кризис меняет политические взгляды

Кризис переиначил политическую карту России. Ответом на него стало формирование условных "партии бабла" и "партии крови". За первой стоят те, кто не хочет, чтобы кризис обернулся беспорядками, гражданской войной, малой или большой кровью. Второй интереснее "кровь", в кавычках или без. А если к ней присоединяются националисты - то и "почва". Строго в соответствии с формулой Blut und Boden.

Водораздел между этими двумя "партиями кризиса" проходит не по привычной линии "власть-оппозиция", а именно по отношению к возможным последствиям мировой и национальной экономической турбулентности, перерастающей в политическую и геополитическую.

Сторонники Blut und Boden есть как во власти, так и в оппозиции. То же и с теми, кто надеется, что "бабло побеждает зло", а денежной массой можно потушить пожар кризиса и сопутствующего ему массового недовольства.

"Партии крови" нужна радикальная ротация всех представителей власти - без разбора чинов, званий и политических убеждений, будь они ультраконсервативными или либеральными. Под категорию наемников КПР ("кровавый путинский режим") в этом случае подпадают и Алексей Кудрин, и Сергей Игнатьев, и многие другие, в том числе представители бизнеса, благодаря которым российские экономика и финансы еще не рухнули окончательно. Надо ли говорить, что ротация недобитых либералов - мечта тех, кого условно относят к группе силовиков?

"Партия бабла" надеется на то, что масштабными денежными вливаниями и/или адекватными мерами экономической политики (кому что ближе) удастся избежать гражданской войны и сохранить рыночную экономику.

Словом, как всегда, кому-то нужны великие потрясения, кому-то - великая Россия (в хорошем или плохом смыслах).

Протестная активность, какой бы она ни была - экономически мотивированной, чисто политической, хулиганской - будет безо всякого разбора вызывать противодействие власти. Причем и от той ее части, которая принадлежит к "партии бабла", и от той, которая относится к "партии крови". Ответ дальневосточным автомобилистам - не более разумные законодательные меры, а прямолинейные силовые приемы. Ответ массовым акциям иного свойства - выход на улицу сторонников партии и правительства, гораздо более искусственный, чем аналогичная акция симпатизантов де Голля после майских событий 1968 года.

Такая тактика чревата столкновениями, это репетиция гражданской войны. Попробуем разобраться, почему это происходит.

Характерно, что для столь специфического "диалога" и власть, и оппозиция используют улицу, а не парламентскую трибуну или коридоры власти. Нынешняя политическая система на предполагает обратной связи с помощью традиционных институтов буржуазной демократии - парламентских, диалоговых, "корней травы". Парламент для этих целей не приспособлен, он не осуществляет народное представительство. Диалог в мертвой коммуникационной среде не ведется, да и уже сформировалась такая политическая культура, которая не предполагает возможности слушать не то что граждан - даже экспертное сообщество. "Корни травы", то есть гражданские организации и группы интересов, квалифицируются в российской политической практике как вражеские иноземные подрывные структуры. Остается улица. Причем остается не только для оппозиции и протестующих, но и для власти. За неимением других инструментов отправки сигналов она использует для этого все ту же улицу. А иначе ее уже тоже вроде как не слышат.

Кстати, о сигналах. Убийство Маркелова и Бабуровой - с трудом расшифровываемый, но громовой сигнал. Не очень понятно от кого. И неясно кому именно. Однако это та самая ситуация, когда "не спрашивай, по ком звонит колокол".

Убийство дало старт новым протестам, и, разумеется, использовать этот повод будут среди прочих и люди, не имеющие отношения к правозащитной деятельности застреленного адвоката. Те же, кто просто пытается выразить свое возмущение, с трудом находят для этого средства и способы. А потому бьют стекла "Макдоналдса". Стулья ломают, чтобы быть услышанными.

Звуконепроницаемость среды становится проблемой. Избежать кроваво-почвенных последствий кризиса можно только в том случае, если будет налажен диалог государства и общества, власти и оппозиции. Это сейчас не менее, а быть может, более важно, чем тушить пожар денежными знаками. Потому что гасить приходится не только экономический, но и политический кризис. А первую стадию внешнеполитического кризиса мы уже прошли - во время новогоднего газавата с Украиной.