США распадаться не собираются

Всерьез предсказав распад США на шесть частей не позднее июня-июля 2010 года, Игорь Панарин в одночасье превратился в завсегдатая российских государственных СМИ. Не проходит и дня, чтобы аналитик, вскормленный в КГБ и поддерживаемый Кремлем, не дал еще одного-двух интервью на эту тему. Он утверждает, что в России людей, разделяющих его мысли, становится все больше и больше.

В комплект поставки панаринских прорицаний обязательно должна входить карта. Аляска достанется России. Гавайи - Японии или Китаю. 'Калифорнийская Республика' - весь Запад от границ Юты и Аризоны до Тихого океана - Китаю. 'Техасская Республика' - весь Юг от Нью-Мексико до Флориды - Мексике. 'Атлантическая Америка' - северо-восток от Теннеси и Южной Каролины до самого Мэна - станет частью Европейского Союза. Ну, а 'Центральная Североамериканская Республика' - Великие равнины от Огайо до Монтаны - отойдет Канаде.

 Эти новшества мало кто из американцев воспринял всерьез до прошедшей недели, когда о них на первой полосе на всю страну протрубила The Wall Street Journal. Уже через несколько часов американские СМИ развернули контратаку.

В одном из блогов журнала Time написанное Панариным назвали бессмыслицей. 'Этот человек вообще не разбирается в региональных противоречиях в Америке, - пишет Джастин Фокс (Justin Fox), обозреватель отдела бизнеса и экономики. - У нас что, Южная Каролина похожа на Массачусетс? Теннеси воссоединится с Францией? Жители Айдахо найдут хоть что-нибудь привлекательное в Калифорнии? Вайоминг прилепится к Оттаве? А Алабама будет покорно подчиняться Мехико? Да уж, конечно!'

'Да он был вообще когда-нибудь в Соединенных Штатах? - продолжает Фокс. - И о 'Девяти нациях Северной Америки' ('The Nine Nations of North America') он что, тоже никогда ничего не слышал? Игорь, учи матчасть!'

Ну, я-то об этой книге слышал. Собственно, я же ее и написал. Правда, было это в 1981 году, я тогда был молод и беден, надо же было чем-то зарабатывать на жизнь. В регионах самые разные блоггеры, которым жизнь континента и вправду представляется механизмом, включающим девять отдельных экономик или отличающихся друг от друга культур, и которые не обращают внимания на границы стран или штатов, некоторое время посвятили дружному освистыванию Панарина - с той же, по существу, аргументацией, что мы увидели в Time.

Собственно, то, что какой-то Russkie предсказывает Америке разъединение, расчленение, революцию, братоубийственную резню и свержение власти, их мало беспокоит. Еще бы, ведь именно это все мы и празднуем каждый год Четвертого июля. Для Северной Америки стремление 'встать на пять минут купить сигарет' в геополитическом смысле - вещь, в общем, вполне обыденная. В любой момент Вашему вниманию готовы предстать как минимум с десяток движений за отделение тех или этих. Сейчас, например, в газетах больше всего пишут о 'Второй Вермонтской Республике'.

Обычно к отделению стремятся регионы, которым не повезло - где люди думают, что за них все решили, что их обманывают, что у них нет прав. Обычно это малонаселенные области, до которых нет дела мегаполисам и контролируемым ими влиятельным штатам. И причина, по которой на все эти сепаратистские движения никто не обращает ровным счетом никакого внимания, в том и заключается, что за эти регионы уже действительно все решили, что их обманывают, что у них нет прав, потому что это - малонаселенные области, до которых нет дела мегаполисам и контролируемым ими влиятельным штатам.

У наших регионалов к Панарину, по сути, только одна претензия: он рисует линии разломов культуры и систем ценностей совершенно не там, где они в действительности пролегают. Чтобы сердце Лас-Вегаса билось с той же частотой, как у орегонского Портленда? Чтобы Детройт дружески обнялся с монреальским Боузманом? И - о Господи! - вообразить, что Ричмонд хоть в чем-то похож на Фэрфэкс?

Между тем, у столь ярой поддержки, которую гипотеза Панарина получила в России, есть одно правдоподобное объяснение: через нее Кремль проецирует на Соединенные Штаты собственные страхи. 'Не исключено, что форму панаринской кофейной гущи искажает ошибочное предположение, что граждане США видят себя такими же, какими видели себя жители старого Советского Союза', - пишет в электронном письме Томас Дж. Бэруолд (Thomas J. Baerwald), член исследовательской команды проекта 'Не только границы' ("Beyond Borders") и бывший председатель Ассоциации американских географов.

Работу по проекту 'Не только границы' начали перед самым распадом Советского Союза четверо советских и пятеро американских географов. Они поставили себе целью выделить внутри границ советской империи области устойчивых человеческих ценностей - таких, формирование которых занимало века, и которые, следовательно, вряд ли изменятся в одночасье. Основополагающим постулатом был следующий: любая страна представляет собой некую мозаику из климата, ресурсов и политики, а также прошлого, будущего, ориентиров и занятий населяющих ее людей. По этому признаку фактически формируются 'культурные регионы', границы между которыми намного существеннее, нежели те, что проведены политиками, поскольку последние зачастую либо нарисованы как бог на душу положит, либо вообще являются ошибкой землемера.

Вот пример как раз из бывшего Советского Союза: где Санкт-Петербург, окно в Европу, от которого рукой подать до Скандинавии - и где всякие мусульманские 'станы', расположившиеся к северу и востоку от Ирана -Узбекистан, Кыргызстан и иже с ними, объявившие себя независимыми, как только им представилась для этого возможность.

То, что они ушли, до сих пор не дает покоя в России многим, кто тоскует по потерянной империи. Может быть, их привлекает мысль, что вскоре можно будет вдоволь поплакать крокодиловыми слезами при мысли, что их история повторится на американо-мексиканской границе?

Когда распался Советский Союз, на его месте, кроме России, сразу же появилось 14 независимых государств, и немало из них тут же отчаянно бросились навстречу Европе, выбрав европейское будущее - это и Латвия, и Литва, и Эстония, и Грузия, и Армения, и Украина, не говоря уже о странах Варшавского договора от Польши до Чехословакии. Так, может быть, в Москве кому-то становится легче от мысли о том, что тем же самым путем готовы пойти Виргиния, Мэриленд, Нью-Джерси или Нью-Гемпшир? Или - как я мог забыть? - все эти войны и войнушки на обоих Кавказах, в Чечне и в Грузии - ах, если бы увидеть, как то же самое начинается в Скалистых горах!

- По-моему, все то, о чем говорит Панарин - это Россия, которая смотрится в зеркало, но проецирует все это на Соединенные Штаты. Ну, например, 'здесь говорят по-испански? А, значит, где тонко, там и рвется. Здесь все и развалится, когда забуксует экономика', - говорит Кэтлин Брейден (Kathleen Braden) из Сиэтлского тихоокеанского университета (Seattle Pacific University), также член команды 'Не только границы'. - Русский менталитет таков, что этническая граница есть этническая граница, и никуда она не денется. Они думают, что этот плавильный котел не разваливается только благодаря деньгам. Кроме того, они думают примерно так: если наша империя развалилась, почему их империя должна выстоять?

- В свое время, когда мы пытались применить слово 'советский' ко всем жителям СССР, нас постоянно поправляли, - вспоминает Бэруолд. - Нам твердо говорили: 'я русский', или 'я литовец', или 'эстонец', или 'украинец' - иными словами, каждый определял себя географически, по названию региона или субрегиона, который считал для себя своим. Но если спросить жителя США, как он назвал бы себя, подавляюще большинство ответит: 'я - американец'. Даже в тех местах, где местничество особо сильно развито - например, в Техасе, - люди ассоциируют себя с США намного сильнее, чем с регионом или штатом. Подозреваю, что это было бы так, даже если бы не было мощного подъема чувства национального единства после терактов 11 сентября. Возьмите, например, отношение граждан США к иракской войне и сравните его с тем, как разрывала нацию столь же непопулярная война во Вьетнаме четыре десятилетия назад. Как бы там ни было, очень большой процент американцев уверен: у нас могут быть проблемы и противоречия, но самый лучший способ обеспечить себе положительное будущее - это сохранение национального единства.

Надеемся, кто-нибудь предложит Игорю Панарину проехать на машине через все эти места - можно до, а можно и после 2010 года, когда, как мы теперь знаем, империи-федерации вроде бы должен настать конец. Может быть, он откроет для себя то же, что в 30-х годах 19-го века увидел проницательный француз Алексис де Токвилль (Alexis de Tocqueville), написавший в своем труде 'Демократия в Америке' ("Democracy in America"): мы, американцы, чрезвычайно творчески подходим к созданию социальных формаций.

'Американцы любого возраста, рода занятий и общественного положения постоянно создают какие-то ассоциации, - писал он. - В демократических странах знание того, как правильно объединяться, есть основа любого другого знания; именно от развития этого знания зависит развитие всего остального'. К тому же, как отметил Токвилль, общественное самоуправление в нашей стране очень редко походит на управление официальное.

Я лично никогда не думал, что Америку ждет развал, и уж никогда не думал, что это стоит попробовать. Но я даже поговорил с человеком, который считает ровно наоборот: видным регионалом и фольклористом Арчи Грином (Archie Green), профессором Техасского университета.

Из своих наблюдений за Северной Америкой он делает один хороший вывод: наш континент действительно состоит из нескольких реальных давно сформировавшихся цивилизаций: это сельскохозяйственный район, 'житница'; это тихоокеанский Северо-Запад и так далее. И хорошо, по его мнению, здесь то, что если завтра Вашингтон вместе со своим округом Колумбия канет в Потомак и пойдет ко дну под грузом кризисов и ошибок, в результате ни с кем ничего страшного не случится. Будущим Америки будет не хаос, а переход из одного состояния в другое. Северная Америка не превратится в какой-нибудь инопланетный мир, а останется неким целым, собранным из здоровых и сильных частей - например, Диксиленда (южные штаты США - Южная Каролина, Миссисипи, Флорида, Алабама, Джорджия, Луизиана - прим. перев.) и всего остального, - таких, какими мы знаем их всю нашу жизнь.

По мнению Грина, это и есть свидетельство крепости Америки: это народ, который привык полагаться только на себя и на свои силы. Что бы ни случилось, социальные контракты никуда не исчезнут; просто на место старых придут новые.

Так что приезжай, Игорь, и убедись сам. Ты увидишь, что дельта Миссисипи совсем не похожа на Беларусь. А, может быть, и поймешь, что то, что есть в реальности, совсем не похоже на то, что есть в твоем воображении.

Джоэл Гарро