Материнская любовь калечит судьбы детей?

На модерации Отложенный

Иногда мне кажется, что матерей нужно убивать.

Всех.

Даже тех, которые вполне могли бы вырастить неувечное дитя. Всех, во избежание искуса сотворить из невинной и беззащитной ребёнки убогоподобие себя.

Нет ничего хуже, чем калечная материнская любовь.

Любовь, которая ломает психику, выжимает мозги, выкручивает душу и перекраивает нас по лекалу, угодному лишь тем, кто нас зачал и родил.

Почему? Какого черта мы становимся заложниками чужого, зачастую убогого мироощущения? С какого такого перепугу нас вытягивают/усекают под прокрустово ложе материнско/отцовских нереализовавшихся желаний, несбывшихся надежд, несложившихся жизней?

Самое обидное что ведь действительно хотят "как лучше", и размахивая хоругвями "как лучше" и "мы знаем больше, потому что мы старше" и "никогда тебя не обидим, не предадим" вытворяют с нами такое, что ни одному маньяку не снилось.

Ей/тебе за тридцать, в разводе, сыну восемь. Своя квартира, неплохая машинка, работейка... Как-то всё заштампованно и понятно. И можно не притягивать за уши детали, потому что они тоже штампованные.

Дворняжий какой-то нервный взгляд, и обида на бывшего, и немного усталось, и слегка злость на ребёнка, потому что "мешает" и ненависть к себе, потому что злость на ребёнка... А главный-заглавный штамп этой истории - одиночество. Такое в подреберье-сосущее-душу бабье одиночество. Когда вечером падаешь в постель и вроде бы всё хорошо, а неа.

И еще недурна собой, и ещё оборачиваются на улицах, а коллеги-мужчины приглашают на ужин "с последствиями"... И казалось бы, надо продолжать по штампу "устраивать жизнь". Но тут - засада. Засаду эту зовут мамой. Мама у нас живёт отдельно. Мама у нас хорошая, добрая и очень искренняя женщина, во всех отношениях порядочная. "Я всю жизнь на тебя положила", - твердит она и требует признания своих заслуг. И имеет право... Потому что мама и вообще просто прекрасный человек.

- Я же хочу как лучше, - повторяет мама, - я же тебя люблю.

- Я тоже люблю тебя, мама...

- Ты до скольки сегодня? Смотри не опаздывай, а то мало ли что...Времена то нынче...

- Хорошо, мама...

- Ты где? Мы тебя ждём? Время уже шесть

- Ма, я тут кофе с девчонками...Чуть задержусь.

- Ты где? У тебя сын вообще-то, а ты шатаешься? Вот у других женщин в твоем возрасте уже всё есть.

- Ма... Я сейчас буду, в пробках...

- Ты где? Немедленно домой! Я настаиваю...

- Мааама...

День за днем. Каждый вечер. А всё ещё недурна собой и нестерпимо хочется пойти же и поужинать с этим разведённым лысеющим юристом. Просто поужинать. Ничего больше, потому что больше и не выйдет - мама напрочь отказывается брать ребёнка на ночь.

- Ты родила и обязана теперь его воспитывать. Что ты за мать такая? Вот я на твоем месте... Да я всю жизнь на тебя положила. В кого ты только такая? - "ТАКАЯ" выделяется ядовитым и очень обидным курсивом.

- Мама. Я в десять буду. Мама. Пожалуйста.

- Ты с кем там, шалава? Я слышу - музыка... А ребёнок тут тебя ждёт.

- Ма...

- Немедля домой, шлюха!!! Вот, другие женщины, в твоем возрасте сидят дома с мужьями.

На плафонах пыль, постель разобрана, в холодильнике пахнет скисшим супом. Сын сопит в кроватке. Хочется плакать, потому что всё как-то наперекосяк. И мама права... Она невозможно права, потому что она - мама. Она верно говорит про тебя, что ты шалава и блядь, потому что ты смеешь думать о личной жизни. Тебе в твоей ситуации о пресловутой "личной жизни" мечтать - стыдно. Мама же не мечтала. Она же "всю жизнь положила"... А у тебя уже "гусиные лапки", и кран капает. А тот юрист наверное смог бы поменять смеситель и, может быть, сходить с тобой и твоим сыном в зоопарк. Но это всё НЕПРАВИЛЬНО. Потому что ты думаешь о себе, а это - "блядство".

- Блядство! Это блядство! Какие ещё шашлыки? Другие, порядочные женщины так себя не ведут. У тебя - ребёнок. Что подумают люди? Что? Что я воспитала проститутку?



- Мамочка... Ну я же так давно нигде не была. Я на полдня.

- Бедная деточка, - обращается к внуку, внимательно прислушивающемуся к разговору. - Никому ты кроме меня не нужен. А маме твоей важнее... - здесь она многозначительно замолкает и сжимает рот индюшачьей жопой.

Маленький сначала молчит, потом начинает хлопать ресницами, а потом плачет тихо, почти без слёз, разбирает тебя на запчасти. Это нетрудно. Ты уже разобрана. Ты уже один огромный разболтавшийся механизм. И мама - умелый механик. И вот вы уже все вместе обнялись и рыдаете неразделимой троицей.

- Я же хочу как лучше, доченька. - Нежный, такой знакомый с детства голос убаюкивает, покоит, нежит. - Ты нам нужна, только нам: мне и маленькому. А остальные тебя используют. Я знаю. Я всю жизнь прожила.

- Я люблю тебя, мама. Прости меня. - Гладишь морщинистые щёки.

- Я люблю тебя, мама. - Маленький прижимается к животу. Твоя родная, такая никомунеотдайная кроха.

А этот чужой лысеющий юрист ждёт у подъезда и ты набираешь в туалете его номер, чтобы шепотом извиниться и сослаться на мигрень. Он, кстати, больше так и не позвонит.

День за днём. Всё по лекалу, которое выпилила для тебя мама и немножко штампованные обстоятельства. Дом-работа-дом. Сходишь с ума. Тихо и незаметно. Потому что ЗАМЕТНО это делать нельзя - маму огорчать не хочется. А ещё сын. И ты сходишь, и сходишь, и сходишь с этого ума, потому что ум- единственное, что пока что принадлежит тебе и только. Сходишь с ума, но всё время помнишь, что ты ДОЛЖНА. Должна маленькому, и снова ему, а ещё на работе, а ещё маме. Очень много-маме. Потому что она же "всю жизнь положила".

Прорывается неожиданно для тебя. Странно, коряво, гадливо. Прорывается послеобеденным перепихом с бухгалтером в офисном туалете. Просто "так хочется тепла" оправдываешься ты и смотришь потом на бухгалтера, как дворняжка, в ожидании чего-то... чего-то... А он прячет глаза. И охранник тоже потом прячет глаза, а через неделю просто посылает нахуй, потому что ему надоели твои робкие намёки. "Если бы я могла его пригласить к себе на целую ночь, он бы ...", - находишь простое объяснение ты. "Он же думает что я - шлюха. Он же знает... Я веду себя, как...", - шепчет подсознание маминым голосом.

- Во сколько будешь дома? Мы волнуемся.

- Уже еду.

Есть такое место в сети - сайт знакомств. Там много бухгалтеров, охранников и лысеющих юристов. В обеденный перерыв. Они улыбчивы и готовы протестировать тебя на пригодность. После работы на заднем сиденьи, иногда (очень редко) в выходные, когда удаётся наврать про "срочный финансовый отчет и злого шефа". Как снежный ком или хуже, как липкая и пахнущая спермой корка, которую ты норовишь нарастить, чтобы не долбило это "ты должна", и чтобы снова и снова убеждаться в том, что мать твоя = истина.

Шлюха, шлюха, шлюха... Мама права. Ты - шлюха. Она читает сказки маленькому, кормит его стылым ужином, а ты тут хохочешь, открываешь намазанный перламутровым блеском рот, облизываешь губы, дышишь жарко. Пожалуйста, согрейте! Кто-нибудь, как-нибудь... Ластишься, лижешься, выпрашиваешь. Пожалуйста, скажите мне, что всё не так, что она врёт, что я просто баба, которой нужно немного любви.

Назло ей, назло себе, назло всем! Ты называешь это "оттрахать"! "Я тут опять оттрахала нового мужика, и опять он мне не перезвонил", - заявляешь ты победоносно. И замираешь. Ждёшь, когда в тебя полетят камни. "Глядите, какая я проблядь", - бравируешь, задираешь подбородок, сцепляешь зубы. Ждёшь... Вся в ссадинах и синяках уже не можешь жить без новых кровоподтёков. Ты привычно выпячиваешь табличку, которую на тебя приколотила здоровущими гвоздями та, которая "положила всю жизнь" и "хочет, как лучше". Сходишь с ума.

- Мама, я случайно разбил чашку. - Смотрит снизу-вверх, губы дрожат.

- Фу! Какой ты у меня безрукий! Вот другие мальчики всё умеют, а ты...

Ты тоже хочешь, как лучше. Ведь правда?

Лариса Бортникова