Кризис: закономерная расплата за финансовую беспечность россиян?

Моя кошка перестала есть корм. Ну, не то чтобы совсем, но грызет его (если сухой) как-то неохотно, без энтузиазма. Нервы мои не выдерживают, и я вскрываю другой пакетик, с паштетом. Кошка урчит, трется о руку: «Быстрей, быстрей давай». Потом принюхается, глянет на меня с укором и уйдет из кухни, недовольно помахивая хвостом. А все потому, что вот уже третий месяц мы ее обманываем, даем не ту еду, к которой она привыкла. И куда они делись, эти замечательные пакетики с ее любимой едой? Еще летом и в начале осени они продавались по всему городу – в любой лавке, на каждом рынке и в супермаркетах. А потом взяли и исчезли. Фирма-производитель объяснила недавно, что какие-то проблемы возникли с производством именно этого корма, что-то с технологией. Но я понимаю так: совпадений не бывает, и если корма исчезли ровно тогда, когда начался кризис, то эти два события связаны между собой.

Моя хвостатая жертва кризиса не дает теперь спать по ночам, топает, что-то где-то роет, в общем, показывает характер, требуя привычной еды. Но раз в неделю я еду к знакомым за город, туда, где живет еще одно животное – кот, сын этой капризной городской кошки. Он не избалован ничем, ему все равно, что привезут: корм сухой или мокрый, «тот» или «не тот». Ему не важен бренд и совершенно по барабану – с тунцом этот пакетик или с какой-нибудь макрелью. Съест все, потому что большую часть времени проводит не на теплом подоконнике у горшка с цветком, а на довольно холодном участке у реки. Получается, ему не страшен кризис. Как не страшен он довольно большому количеству людей, привыкших обходиться малым.

Это я к тому, что наши сегодняшние проблемы, конечно, ужасны, но среди неприятного количества минусов есть один огромный плюс. Мы в последнее время слишком много недовольно дергали хвостом.

Нас не смущали кредиты под 15–20% годовых, тогда как в Германии 3% – огромная сумма. Нас не пугал счет в ресторане, при виде которого нормальный европеец схватился бы за сердце. До нас только сейчас дошла дикость ситуации, когда бензин в нефтедобывающей России намного дороже, чем в Америке, которая зависит от импорта нефти. Не может квадратный метр жилья у метро «Каширская» стоить больше, чем такой же метр, например, в лондонском Гринвиче. Не может, но стоит. А почему мы не хотели мести улицы, спрашивается? Почему мы брезгливо сбросили это дело на плечи людей из Таджикистана? Москвичи на такую работу и на такие деньги не идут, говорили власти. Мне кажется, что скоро пойдут и даже побегут. 76 тысяч официальных новых безработных по стране за один октябрь – это только начало. Есть захотим, быстро за метлу схватимся. Скажете, не одни мы такие: вон во Франции много ли «коренных» парижан улицы метет? Но что на Париж кивать – экономика нашей огромной страны ненамного больше экономик Италии (2,96% мирового ВВП) или Бразилии (2,88%). Вклад России – 3,09%. А уж ссылки на Францию и вовсе неуместны – маленькая Франция является одной из самых больших экономик мира – 3,4% мирового ВВП. При этом объем ВВП на душу населения там равен 33 тыс. долларам. А у нас этот объем – всего 14 тыс. долларов. То есть мы по умению работать сильно отстаем от тех же парижан и не имеем никакого права морщиться при виде метлы.

Одно печалит: кошка продолжает капризничать. Не ест, и все. Может, подселить ее на месяц-другой к коту? Пусть свежий воздух, суровый климат Подмосковья и вечно чем-то недовольный соседский пес отрезвят девушку.

Альмира Кожахметова