Азарт и риск не просто особенности характера, это заложено в генах

Отцу-основателю социобиологии Эдварду Уилсону удалось на долгие годы рассорить между собой генетиков и психологов. Знаменитый ученый всерьез полагал, что даже самые сложные формы человеческого поведения определяются наследственностью. Такие мелочи, как воспитание и жизненный опыт, Уилсон совершенно не принимал в расчет. С его подачи старый спор вокруг природы человеческой натуры разгорелся с новой силой, а идеи исследователя до сих пор воспринимаются большинством его коллег в штыки.

Однако новая работа* сотрудника Массачусетского технологического института Дэвида Чезарини способна остудить головы даже самых последовательных оппонентов Уилсона. Если верить результатам Чезарини, такая нетривиальная черта человеческого характера, как склонность ввязываться в финансовые авантюры, может в значительной степени определяться генами.

Эффект близнецов

«Тот факт, что гены могут оказывать заметное влияние на поведение животных, уже давно ни у кого не вызывает сомнения, — рассказывает Дэвид Чезарини. — При этом было не очень понятно, может ли наследственность точно так же влиять на сложные формы поведения человека, например на его подход к решению экономических задач». Для того чтобы получить ответ на этот вопрос, Чезарини и его коллеги предлагали своим подопытным немного заработать. Простая экономическая игра, в которой участвовали приглашенные ученым добровольцы, предусматривала два доступных каждому игроку способа получения прибыли. Выбравшие осторожную стратегию поведения игроки гарантированно получали небольшое денежное вознаграждение. Склонные к авантюрам участники эксперимента могли воспользоваться альтернативным путем получения дохода, не обещающим непременного результата, но способным в случае удачи принести куда большие дивиденды. Именно азартность, с которой его подопытные шли на риск, и представляла для ученого основной интерес.

Впрочем, главная изюминка работы Чезарини заключалась не в правилах предложенного соревнования, а в составе приглашенных игроков. Принять участие в исследовании могли только близнецы. Поскольку представители каждой пары игроков являлись выходцами из одной семьи, разницей в воспитании и окружении таких участников эксперимента можно было пренебречь.

Формируя группу добровольцев, экономист позаботился о том, чтобы в нее в примерно равных количествах вошли как однояйцевые, так и разнояйцевые близнецы. Сравнивая между собой тактику игры находящихся в отдельных помещениях разнояйцевых близнецов, Чезарини не удалось обнаружить в их действиях особенного согласия. Несмотря на родство и сходное воспитание, такие игроки действовали совершенно независимо.

А вот в поведении похожих друг на друга как две капли воды и обладающих идентичными наборами генов однояйцевых близнецов Чезарини обнаружил определенное сходство. Независимо от того, насколько рискованно или осторожно вели себя такие игроки, по действиям одного близнеца можно было предсказать стиль игры его напарника. То есть общие гены определяли не только внешность однояйцевых близнецов, но и их взгляды на экономические авантюры.

Прекрасно понимая, что рискованные поступки подопытных в ходе простой игры совсем не гарантируют такого же поведения в жизни, Чезарини решил продолжить свои наблюдения в естественных условиях. Полигоном для новых исследований экономиста стала Швеция, большинству жителей которой пришлось совсем недавно столкнуться с пенсионной реформой.

В 2000 г. перед трудоспособным населением Швеции встала весьма непростая проблема. Государство требовало от своих граждан определиться с выбором пенсионного фонда для размещения всех последующих отчислений. Чтобы облегчить людям выбор, правительство рассылало по домам каталоги, в которых содержалась информация о финансовых показателях всех доступных фондов. Для пущей наглядности создатели каталога обозначили цветом соотношение доходности и риска для каждого варианта размещения средств. Доверив свои деньги «зеленому» фонду, будущий пенсионер отказывался от высокой доходности в пользу надежности вложений. В распоряжении желающих рискнуть своей пенсией находились фонды, помеченные красным.

Позаимствовав интересующие его имена и адреса из государственной картотеки близнецов, экономист принялся собирать с добровольцев данные о выбранном ими пенсионном фонде. Большинство участвующих в опросе братьев и сестер давно жили порознь и делали свой выбор абсолютно самостоятельно. Несмотря на это, в отношении к риску у каждой пары однояйцевых близнецов можно было снова проследить отчетливую закономерность. А разнояйцевые близнецы и на этот раз заметно различались между собой в оценке риска. Наблюдения экономиста, сделанные в ходе несложной игры, оставались справедливыми и в условиях куда более серьезных ставок. «Разумеется, гены не способны полностью определить отношение человека к риску, — рассуждает Чезарини. — Но наши результаты показывают, что влиянием наследственности на экономическое поведение невозможно пренебречь».

Азарт в крови

Результаты, полученные Чезарини, вдохновили сотрудницу Северо-Западного университета в Эванстоне Камелию Кюнен на собственное исследование**. Игра, предложенная приглашенным Кюнен добровольцам, не особенно отличалась от состязания, придуманного Чезарини. Чтобы сорвать большой куш, волонтерам приходилось серьезно рисковать. Однако отделаться от Кюнен простым участием в экономической игре ее подопытным не удалось. По завершении соревнования каждому участнику эксперимента предстояло пройти анализ ДНК. Как удалось выяснить исследовательнице, склонность испытуемых к риску можно было легко предсказать на основании структуры всего двух генов, отвечающих за чувствительность человеческого мозга к серотонину и дофамину.

«В опытах над животными давно показано, что эти два вещества могут оказывать сильнейшее влияние на поведение, — рассказывает Кюнен. — Например, у крыс с нарушенным обменом серотонина может серьезно притупляться чувство опасности». Примерно так себя и вели участники эксперимента Кюнен, у которых удавалось обнаружить «авантюрную» форму хотя бы одного из изучаемых генов. Такие игроки шли на риск примерно на 25% чаще, чем это позволяли себе их осторожные соперники.

«Склонность брать на себя повышенный риск может в определенных условиях оказаться полезной, — говорит Кюнен. — Например, такое качество способно сослужить неплохую службу бизнесмену». Результаты Чезарини и Кюнен заставляют смотреть на такое явление, как семейный бизнес, совершенно другими глазами. Может статься, что вместе с предприятиями преемники самым буквальным образом наследуют и фамильный стиль управления.

Антон Степнов