Власть панически боится суда присяжных

Власть панически боится суда присяжных. А страх, как известно, затмевает разум. Чем, как не животным страхом перед неконтролируемым судом «людей с улицы», можно объяснить инициативу знатных депутатов-«единороссов» Владимира Васильева и Михаила Гришанкова, предлагающих существенно ограничить компетенцию суда присяжных.

В пятницу Госдума примет в первом чтении, а потом во втором и третьем поправки в Уголовно-процессуальный кодекс, которые фактически «убьют» суд присяжных. Присяжные больше не смогут рассматривать дела по государственным преступлениям. Таким, как «госизмена», шпионаж», «террористический акт» «массовые беспорядки», «вооруженный мятеж», «диверсия», «организация незаконного вооруженного формирования», «насильственный захват власти», «захват заложника».

Эксперты уже окрестили думскую инициативу «контрреформой» и вспомнили знаменитое «дело Веры Засулич». Она, как известно, покушалась на жизнь петербургского градоначальника Трепова. Присяжные террористку оправдали. А через несколько лет из подсудности суда присяжных были выведены все статьи о государственных преступлениях.

Сегодня суды присяжных могут рассматривать дела, подсудные Верховному суду республики, краевому или областному суду, суду города федерального значения, суду автономной области и суду автономного округа. Дело касается преступлений, за которые предусмотрены серьезные наказания (больше тридцати составов преступлений). Депутаты предлагают ограничить подсудность присяжных по девяти статьям УК. Все эти статьи относятся к преступлениям против общественной безопасности. Из этого раздела УК присяжным останется лишь «организация преступного сообщества», «бандитизм», «угон воздушного или водного транспорта либо железнодорожного подвижного состава» и «пиратство». Говорят, что первоначальные поправки в УПК были еще более радикальными. Но депутаты в своем рвении пока затормозились, ограничившись делами так называемой «террористической направленности».

Попытки ограничить суд присяжных не прекращались с самого первого дня, как этот судебный институт был введен на территории России. Присяжные всегда были «головной болью» и «страшным сном» прокуроров, следователей и большей части судей. Аргумент ненужности и вредности суда присяжных всегда один и тот же. «Судьи улицы» — непрофессиональны, дремучи, глупы, общество до этого института еще «не дозрело». Недавно из уст одной прокурорши я услышала нечто новое: «Надо ограничить участие присяжных в делах о терроризме. Эти преступления, как правило, очень хорошо подготовлены, и присяжным, бедняжкам, бывает трудно разобраться кто прав, а кто виноват. Они легко покупаются на демагогические заявления адвокатов и всему верят. Кроме того, члены террористического сообщества, оставшиеся на воле, могут повлиять на их вердикт, угрожая им и их близким».

Уверена, те, кто инициирует поправки в УПК, меньше всего озабочены интересами присяжных заседателей. Как правильно заметил судья в отставке Сергей Пашин, «власть принимает такие поправки на будущее. Государство хочет обеспечить себе гарантии осуждения своих врагов». Внимательно посмотрите на статьи, которые депутаты Гришанков, Васильев и Гуров предлагают исключить из компетенции присяжных. Это «измена родине», «массовые беспорядки», «захват власти». Чем не обвинения для потенциальных оппозиционеров?

Попытки ограничить суд присяжных уже предпринимались в 2004 году. И это было связано с конкретным делом. В конце 2003 года в Красноярске присяжные оправдали физика Валентина Данилова, обвиненного в шпионаже. Примерно в это же время в Москве был введен суд присяжных, и Игорь Сутягин попросил, чтобы его судили присяжные. Тогда же ФСБ срочно инициировало внесение поправок в УПК. Предполагалось ограничить участие «судей народа» по делам о «госизмене» и «шпионаже». Но тогда почему-то эти поправки не прошли. Впрочем, как говорил кто-то из героев Михаила Булгакова, «у нас ничего не пропадает». Поправки 2004 года были положены под сукно и ждали лучших времен. Сутягину подобрали нужную коллегию присяжных. И она вынесла обвинительный вердикт. Оправдательный приговор по делу Валентина Данилова отменили в Верховном суде, и в Красноярске для него также «сформировали» нужную коллегию присяжных. Туда как-то «случайно» попали несколько человек, имеющих отношение к спецслужбам и допущенных к документам с грифом «секретно». Данилов получил обвинительный вердикт.

Что изменилось с тех пор? Объясняя необходимость сегодня ограничить компетенцию присяжных, депутаты говорят, что в «южных регионах страны участились факты вынесения коллегиями присяжных заседателей оправдательных вердиктов или обвинительных вердиктов со снисхождением в отношении подсудимых — установленных следственными органами членов незаконных вооруженных формирований и организованных преступных сообществ». Действительно, присяжные в 26 раз больше оправдывают, чем профессиональные судьи.

Судьи вообще стараются не выносить оправдательные приговоры, боясь, что их заподозрят в коррупции. Кроме того, известно, что в судах существует полуофициальный запрет на оправдательные приговоры. И это идет еще с 50-х годов, когда, как говорят историки права, проводилась «борьба за социалистическую законность». В то время суды выносили около 10% оправдательных приговоров. А любой такой приговор, как известно, считается браком в работе прокуроров. Вот и стали партийные деятели поверять прокурорскую работу. Судьи были обязаны уведомлять вышестоящие инстанции о каждом оправдательном приговоре. В результате это привело к снижению числа оправданий. С тех пор прошли годы, изменилось время, но генетический страх оправдания въелся в подкорку судейского сообщества. Большинство судей уверены, что за решетку попадают лишь виновные, просто следствие работает плохо. Поэтому надо этому следствию и, соответственно, обвинению помогать.

Что происходит в суде присяжных? Там эта сплоченная цепочка «следователь — прокурор — судья» распадается. Появляется 12 людей с улицы, которые не имеют никаких отношений ни со следователем, ни с прокурором, которые слушают и воспринимают, что говорят им стороны в процессе. Они более свободны, чем судья, встроенный в судебную вертикаль. Поэтому вместо того, чтобы прилагать столько сил и энергии для ограничения присяжных, прокуратуре стоило бы научиться собирать доказательства, чтобы присяжные доверяли ей, а не только адвокатам подсудимых.

Неужели депутаты считают, что все присяжные, которые судят представителей НВФ в «южных регионах», подкуплены этими самими НВФ или оправдывают их только из чувства страха? А если это так, то почему власть не торопится создавать присяжным условия безопасности? Почему присяжные вынуждены заседать в тесных комнатах? Пользоваться одним туалетом вместе с прокурорами, журналистами и адвокатами подсудимых, как это происходит, например, в Московском окружном военному суде? Забота о присяжных стоит денег. Но настоящее правосудие не может быть дешевым. Конечно, гораздо проще ограничить присяжных, чем обеспечить им нормальные условия работы.

Кстати, если речь идет только о терроризме, то почему депутаты предлагают исключить из компетенции присяжных статьи о «госизмене», «массовых беспорядках» и других преступлениях против государства? Думаю, что господа депутаты лукавят. Просто представилась хорошая возможность «под сурдинку» разговоров о террористах, НВФ, неконтролируемых «южных регионах» уничтожить суд присяжных. И все тут.

Ведь, по сути дела, «судьям народа» оставят дела о бытовых убийствах, о взятках или, как уже было сказано, об «угоне воздушного судна».

Кстати, в 2010 году в Чечне должен быть введен суд присяжных. Это единственный регион России, где нет такого судебного института. Стоит ли говорить, как безобразно в Чечне расследуются дела о НВФ, о «терроризме» и «бандитизме». Российские колонии забиты чеченцами, у которых под пытками выбивают показания по поводу их причастности к этим преступлениям.

Смею предположить, что среди лоббистов данных поправок были и лица, заинтересованные в конкретных делах, которые еще ждут своего рассмотрения. Первое, что приходит на ум — это дело о покушении на Анатолия Чубайса. Как известно, три коллегии присяжных по этому делу были распущены, четвертая вынесла оправдательный вердикт, а Верховный суд приговор отменил. Теперь, когда поправки будут приняты, это дело будут рассматривать три судьи, а не 12 присяжных заседателей.

На днях в суд должно быть передано дело по обвинению двух чеченских студентов в покушении на теракт в Москве на Ленинском проспекте 9 мая 2007 года. Уже в ходе следствия студентов обвинили и в попытке покушения на президента Рамзана Кадырова. Очевидно, что и это дело будут рассматривать уже без присяжных.

О том, чем отличаются присяжные от обычных судей, уже сказано достаточно. Понятно, что с каждым новым резонансным делом подбирать специальных присяжных для внедрения их в коллегию становится все сложнее. Особенно после «явления» присяжного Евгения Колесова, который показал власти, что никакие даже самые умело разработанные схемы и «проекты» не могут учесть того самого «человеческого фактора», который способен в одночасье сломать все планы и разоблачить неправду, как бы ни старались завернуть ее в самые хитроумные «обертки».

После поправок Васильева-Гришанкова, по сути дела ставящих крест на российском суде присяжных, президент Дмитрий Медведев с его красивыми словами о гуманизации правосудия, о несменяемости судей, о специальном справедливом суде для служителей Фемиды выглядит жалко и даже анекдотично.

Похоже, та самая пресловутая реформа судебной системы, о которой было заявлено в самом начале его правления, на деле обернулась самой настоящей контрреформой, призванной затоптать чахлые ростки правосудия в виде суда присяжных, который пытался пробиться сквозь толщу стен судейского равнодушия и кривосудия.

Зоя Светова