Как царю самолёт строили

В некотором царстве, в некотором, можно сказать, даже государстве жил-был царевич Дима. Происходил он от честных родителей, но рода сам был не царского. Однако увидал как-то его батюшка-царь, какой Дима хороший да пригожий, и произвел его в царевичи, благо своих сыновей у царя не было, а с дочерей какой прок на царстве?

А царство было обширное и богатое, только народец в нем проживал по большей части бедный - то ли выпивали граждане, то ли какая другая была на то причина.

И очинно хотелось царевичу Диме, что все в царстве было хорошо устроено, и чтоб жили бы хорошо и бояре, и черные людишки, и чтоб окрестные государи уважали бы и удивлялись разумному управлению. А пуще того хотелось Диме самому стать царем.

А царь бы в ту пору еще не старый, народу нравился, потому как любил пошутить иной раз не зло - то медведем кого притравит, то даст ни с того, ни с сего двугривенный какой-нибудь нищенке, а та и помрет на радостях. Веселый был государь.

Но случилась с ним, с царем, значит, неприятность - наскучило ему царем быть. Не хочу, говорит, и все тут. А назначу себе преемника и уйду в монастырь или, может быть, за границу поеду посмотреть.

Ну, тут царевичу Диме и радость - в цари, стало быть, назначение. Уж так обрадовался царевич, даже неловко стало - ходит, песни поет, на балалайке играет, девок щупает. Но царевна, а теперича царица, выходит, у него была строгая и безобразия быстро прекратила - балалайку отобрала, девок со двора прогнала: "Государь, извольте править!"

А как править, царь Дима и не знает, не обучен. Государствие большое, не объедешь, до границы три года скакать, а еще и доскачешь ли?..

И повелел Дима-царь изготовить ему чудо-колесницу, чтоб царство-государство объезжать быстро, а если нужно, то и соседним государям визит наносить.

Правда, пришел к нему казначей-бугалтер (из инородцев) и говорит, мол, на ту колесницу больно много денюжек пойти может из казны, а она, казна, не сильно полная - недород, народец лебеду жрать начинает и на цареву лужайку уже косится, где трава погуще. Однако Дима-царь эту диверсию пресек, казначея-бугалтера прогнал, а другого взял, который только два слова знал: "Есть!" и "Так точно!" Из сержантов был.

И начал Дима-царь строить колесницу чудесную, каждый день ходил смотреть, как иноземные мастера золотой позумент наводят, а ходовой частью не интересовался - необразован был по технической линии.

Приходят к нему подрядчики: "Какой вашему величеству рукомойник делать, простой, серебряный или золотой?"

А Дима им в ответ: "Да как вы можете спрашивать?! У царя может быть только золотой рукомойник, и даже с брильянтами".

Государствием же совсем перестал интересоваться, так, забежит на минутку в государеву думу, пинка даст подвернувшемуся боярину - и обратно колесницу смотреть.

А между тем народец уже роптать начал, лебеда закончилась. Ну а бояре им в ответ - так ведь пост начался. Поститесь!

Ну а царь Дима все на стройку любуется. "Вы мне, говорит, - нужник тоже золотой делайте, а то как же я, поемши с золотых тарелок, буду в простой ходить? Это ж царева нужда, а не как-нибудь!" И то сказать, что в царевом нужнике - того у простого мужика и в именинном пироге не увидишь.

Тут ему, значит, подрядчики и советуют: "Ты, государь, в колеснице-то своей высоко полетишь, ближе всех к богу будешь".

- Так и надо, - отвечает царь, - так мне и положено.

- Ну так давай, - говорят подрядчики хитрые, из инородцев сами, - мы тебе в колеснице персональную церковь соорудим. Бог посмотрит, какой ты набожный да благочестивый, и еще тебя как-нибудь наградит.

Царь Дима и на это согласился. Потому как бога он все-таки уважал сильно.

Вот таким манером и выстроили наконец цареву колесницу - глаз не отвести, как хороша, в позументах и с флагами. Ну и ходовая часть тоже присутствует.

Сел Дима-царь в свою колесницу, взлетел высоко-высоко - все видит. Вон внизу - бояре шапками машут, поклоны бьют. Дальше поля, огороды всякие, мужики на огородах лебеду собирают. Даже Турцию видно, только маненько, далеко все-таки.

Огляделся Дима вокруг себя - кругом одно сплошное великолепие. Поглядел вниз - избенки курные, бабы у колодцев стоят, да не берет никто. Детишек даже и не видать, все попрятались от холода, обувки-то нету.

Снова поглядел Дима в золотой унитаз, отразился замечательно, как в зеркале. А вниз уже и смотреть не стал - расстройство одно.

"И за каким, - подумалось ему, - рожном, такому хорошему и пригожему, из заоблачных своих высей возвращаться? Чего он там внизу не видал?"

А людишки без него тоже не очинно опечалились. Бояре шапки надели, потому что холодно простоволосым стоять. Постояли и разошлись. Мужики с голодухи так вообще ничего не заметили, а баб и не спрашивал никто. Царев дворец потихоньку растащили - чем в зиму и пробавлялись. По весне отобрали у бояр зерно да и посеяли. Так и жили.

А Дима-царь, говорят, так все и летает. В ясную ночь, если смотреть в зрительную трубу, можно видеть, как он смотрится в золотой унитаз и сам с собой разговаривает. Больше-то не с кем...