Политологи против Дмитрия Медведева: кто во что горазд

Выступление Президента Дмитрия Анатольевича Медведева с его первым посланием Федеральному Собранию, несколько раз откладывавшееся и переносившееся, стало в России главным политическим событием ноября. Оценки экспертов в первые дни после оглашения этого документа выглядели диаметрально противоположными: часть политологов сочла его революционным, другая заметила в тексте лишь стремление Кремля продлить сроки полномочий главы государства и законодательной власти, "сдобрив" эту новацию изрядным количеством демократической риторики. На мой взгляд, сегодня, по прошествии некоторого времени, можно более взвешенно отнестись и к тезисам, изложенным в президентском послании, и к общему стилю данного документа.

Главной линией, проведенной в президентском послании, следует считать курс на развитие правовой системы современной России – конституционализма, законности, – упрочение роли судебной власти, повышение ответственности госаппарата. Заявляя, что "в России на протяжении веков господствовал культ государства и мнимой мудрости административного аппарата, а отдельный человек с его правами и свободами, личными интересами и проблемами воспринимался в лучшем случае как средство, а в худшем – как помеха для укрепления государственного могущества", Президент по-новому (и совершенно правильно, на наш взгляд) расставил приоритеты и акценты. Он чуть ли не впервые подчеркнул, что "граждане России сейчас в гораздо большей степени, чем в начале реформ готовы к свободной деятельности… деятельности без государственной опеки". Президент резко смещает основной акцент: абстрактному и набившему оскомину "государственничеству" он противопоставляет патриотизм – "веру в Россию, глубокую привязанность к родному краю, к нашей великой культуре", дополняемую "самым трезвым, критическим взглядом на отечественную историю и на наше далеко не идеальное настоящее". Подобные заявления из уст первого лица государства звучат почти революционно.

Не менее примечательны и предложения Медведева в области реформы избирательной системы и политической жизни страны в целом. Идеи Президента о необходимости "дать гарантии представительства избирателям, проголосовавшим за так называемые малые партии", о том, что "должно быть снижено минимальное количество членов организации, требуемое для регистрации новой политической партии" (а не увеличено чуть не до 100 тысяч человек, как поговаривали), о выдвижении в Совет Федерации только политиков, прошедших "апробацию" на региональных выборах, – все это, на наш взгляд, давно назревшие меры, свидетельствующие о наличии шанса демократизировать стремительно бюрократизировавшееся все последние годы российское госуправление. Еще больше впечатляют слова о том, что "свобода слова должна быть обеспечена технологическими новациями, что нужно как можно активнее развивать свободное пространство интернета и цифрового телевидения", не дополненные, заметим, традиционными шаблонными фразами о необходимости усиления борьбы с экстремизмом в средствах массовой информации.

Все эти моменты, что весьма характерно, не были замечены ни на "демократическом", ни на "охранительском" фланге российского экспертного сообщества. Оппозиционеры сосредоточились на том, что "Медведев не дал ни одного намека на стратегическую корректировку политического и экономического курса", что в его речи "не нашлось места для честной оценки главных болезней путинской системы" (В.Милов). "Ни слова не было сказано Медведевым ни о чрезмерной монополизации российской экономики, ни о структурных реформах, ни о собственных грубых ошибках (например, о попустительстве колоссальному накоплению внешнего корпоративного долга российских, в первую очередь государственных, компаний)" (В.Рыжков). "Наиболее пугающим, – отметил В.Шейнис, – в послании является демонстрация искренней веры Медведева в то, что поставленные им цели уже достигнуты: демократия построена, заводы строятся, государство доросло до социального… Похоже, это не ритуальный пропагандистский жест, а проявление глубокой оторванности от реальности". А сторонники жесткой линии обратились не к юридическим новациям, а к идее продления сроков полномочий президента и парламента, указав на то, что они упрочат стабильность политической системы.

Российские либералы, таким образом, не услышали (или не захотели услышать) изменившейся тональности российского лидера, в то время как сейчас он нуждается, на наш взгляд, в одобрении своих инициатив, прежде всего, с "правого фланга", так как поддакивание бюрократии обеспечено первому лицу при любых обстоятельствах, но оно вряд ли может свидетельствовать о широкой общественной поддержке. Естественно, в подобных условиях весь позитивный заряд послания может быть скоро забыт, а его единственным результатом будет считаться продление сроков полномочий Президента Российской Федерации и Государственной думы. Почему бы не принять изменения в Конституцию "одним пакетом" со снижением избирательного барьера и минимальной численности партий, с законами об изменении порядка формирования Совета Федерации?

Еще одним важным направлением, выделенным в послании, но не нашедшим должного отклика в экспертной среде, стали заявления Президента о необходимости борьбы с чиновничеством и засильем бюрократии. "Бюрократия, – открыто указал он, – периодически "кошмарит" бизнес... берет под контроль средства массовой информации... вмешивается в избирательный процесс... давит на суды". Она, по мнению главы государства, "по-прежнему, как и двадцать лет назад, руководствуется тем же недоверием к свободному человеку, к свободной деятельности". Эти слова дорогого стоят – и общество сегодня должно самым решительным образом поддержать Президента в "крестовом походе" против чиновничества, сковавшего развитие страны. Необходимо идти дальше и развивать заложенные в послании тезисы. Президенту не следовало бы взывать к репутации нечистоплотных бизнесменов и чиновников ("сегодня легко заработать репутацию, но также легко ее потерять; восстанавливать ее потом придется очень долго") – их репутация давно конвертирована в миллионы на офшорных счетах, и ее потерей мало кого можно напугать.

В условиях углубления мирового финансового кризиса Президент не мог не высказаться и на эту тему. И тут он также сказал гораздо больше, чем позволяют себе большинство "руководителей партии и правительства". Было признано: "…Экономический кризис – не нужно обольщаться – еще далек от завершения"; подчеркнуто, что в технологической и научной областях "с передовых позиций мы уже откатились"; отмечены серьезнейшие недостатки в области образования, здравоохранения и социального обеспечения. И со всем этим остается только согласиться. Президент в послании много говорил о необходимости искать новые ниши, которые сегодня открываются в мировой экономике, смелее выходить на международные рынки, ни в коем случае не замыкаться в себе и не надеяться на протекционизм государства, обеспечивающий безбедное существование неконкурентоспособным производствам. Конечно, некоторые рассуждения о том, что "наш приоритет – это производство знаний, новых технологий и передовой культуры", звучат несколько самонадеянно, но эти высокие цели куда лучше самоуспокоения на тему "энергетической сверхдержавности". Хочется подчеркнуть: в послании энергетическая тема вообще не поднимается. И это внушает больше надежд, чем детализированные рассуждения о знаменитых "четырех И".

Заметим: в послании к этим "четырем И" прибавилось и пятое – "интеллект". Сам по себе этот шаг правильный, но представляется мне преждевременным. Пока еще рано рапортовать о серьезных сдвигах в реформировании институтов, и в привлечении инвестиций, и в развитии инфраструктурных проектов. Инновации сегодня гораздо проще (особенно в условиях кризиса) заимствовать на Западе, чем создавать самим. Поэтому акцентировать внимание на "завершающем" И (а именно эта попытка и предпринята в послании) вряд ли стоит. Успешное развитие России будет определяться не грандиозными планами, а маленькими шагами на пути их реализации.

И, разумеется, нельзя не остановиться на еще одном комплексе поднятых в послании проблем – международных. В их оценке проявилась определенная двойственность российской позиции – двойственность, имеющая вполне объективные основания. C одной стороны, Президент последовательно выступает за повышение роли международного права: "Надо продолжить работу по укреплению правовых основ международных отношений. Именно общепризнанные нормы и принципы международного права должны определять правила игры в мировых делах…". С этих позиций он критикует Запад и особенно Соединенные Штаты за то, что они охотно используют фактор "жесткой" силы и ведут политику двойных стандартов. В то же время Россия, заявляет Президент Д.Медведев, будет отвечать – в том числе и военными методами – на любое действие США и Атлантического альянса. Кремль видит будущий мир многополюсным, что позволяет надеяться на новый баланс сил в мировом масштабе, и т.д. Возникает вопрос: в какой мере многополюсный мир может быть правовым? Если доминантой признано международное право, не все ли равно, сколько в мире "полюсов"? То же самое повторяется и в отношении мирового экономического порядка: с одной стороны, необходимо искать согласованные антикризисные шаги и выстраивать новую международную финансовую архитектуру; с другой – добиваться превращения Москвы в финансовый центр, а рубля – в региональную валюту. Разве это не сигнал того, что правильнее спасаться всем по одиночке? Куда пойдет Россия в международных делах – на этот вопрос в послании, увы, не содержится прямого ответа.

* * *

Первое послание Президента Д.Медведева показывает, что новый глава государства пока еще только ищет свой политический стиль. Задача всех граждан России, стремящихся сделать нашу страну "справедливым обществом свободных людей, процветающей, демократической страной, сильной и в то же время комфортной для жизни", – поддержать реформаторские элементы в политике Президента.

Владислав Иноземцев