Почему в России нет цивилизованной частной медицины?

Бесплатной медицины не бывает. Вопрос лишь в том, кто оплачивает врачебную помощь: государство, работодатель или сам пациент.В последние годы из-за низкого качества государственноймедицины быстро растет спрос на платные услуги. При этом на «черный нал» приходится чуть ли не 50% всех средств, которые пациенты расходуют на врачей.

В советское время бесплатная медицина гарантировала всем некий средний уровень качества. Среди платных врачей официально частным порядком могли трудиться только дантисты. Еще в некоторых городах существовали так называемые хозрасчетные клиники, где за 1 – 2 рубля любой желающий мог получить консультацию профессоров и кандидатов наук от медицины. После распада СССР государство быстро утратило интерес к затратной социальной сфере, и бюджетное здравоохранение оказалось на грани выживания. Отрасли не помог и переход в начале 90-х годов на страховой принцип финансирования. Обязательное медицинское страхование (ОМС) остается страховым только по форме. По сути, фонды ОМС только распределяют бюджетные средства по поликлиникам и больницам. Деньги по крайне низким тарифам выплачиваются за принятого больного, то есть чем чаще люди ходят к врачам, тем это выгодней медучреждениям. Однако качество «бесплатной» медицины с каждым днем ухудшается, а средств на лекарства, питание, оборудование, зарплату врачам хватает не всегда.

Как только в стране наступил капитализм, стали появляться платные медицинские центры. В 1996 году в России вышло правительственное постановление «Об утверждении правил предоставления платных медицинских услуг населению медицинскими учреждениями», и госбольницы занялись коммерческой деятельностью. При этом ни врачи, ни администрация госклиник не получили новой мотивации для коренных изменений стандартов своей работы. В октябре прошлого года на I Всероссийском съезде муниципальных врачей сами делегаты признали работу здравоохранения (то есть свою) неудовлетворительной. Сейчас государство пытается разработать Концепцию здравоохранения до 2020 года, которая должна гарантировать населению доступность полноценной врачебной помощи. Один из ее принципов – взаимодействие государства и медицинского бизнеса, что позволит развить конкурентную среду в здравоохранении. Ставка на бизнес не случайна. Рост числа частных клиник в России – ответ на потребность общества в качественной медпомощи.

Черный вал

Определить истинный объем рынка платных медуслуг достаточно сложно. Согласно исследованию «Рестко холдинг», наши соотечественники в течение года расходуют на медицину от 320 млрд до 460 млрд рублей, с учетом услуг частных клиник, ДМС и платы врачам. Росстат в 2007 году оценил объем рынка платных мед-услуг в 167,5 млрд рублей, АФК «Система» – в $5,9 млрд (около 148 млрд рублей). По данным «Synopsis – маркетинг для медицины», в 2007 году общий оборот рынка медуслуг составил 393 млрд рублей. При этом 20% пришлось на теневой сектор – деньги, уплаченные в карман врачам госклиник в виде благодарности или «мимо кассы» опять же напрямую врачам в платных клиниках. Другие эксперты считают, что на «черный нал» приходится чуть ли не 50% всех средств, которые расходуют пациенты.

Получается, что население давно готово платить за медпомощь. Как полагают в «Synopsis – маркетинг для медицины», 24% жителей страны имеют возможность пользоваться платными медуслугами, а 37% пользуются ими в случае крайней необходимости. Наиболее перспективными потребителями считаются представители среднего класса. Среди жителей Москвы эксперты «Инвест-Проекта» в конце 2007 года к таковым относили людей с доходами 28 000 – 58 000 рублей в месяц на человека, которые составляют 20% населения города. Между тем медуслуги востребованы не только физическими лицами, но и предприятиями, которые оплачивают лечение своих сотрудников. По мнению экспертов «Synopsis – маркетинг для медицины», в целом по стране спрос на платные медуслуги пока остается неудовлетворенным. По оценкам «Финам», на Московский регион приходится 40 – 45% оборота рынка платной медицины, или около 65 – 75 млрд рублей. При этом даже в столице есть куда развернуться. Например, в течение года столичные платные гинекологи могут осуществлять около 7 млн приемов, а проводят только 5,7 млн.

Согласно данным Минздравсоцразвития, оборот отечественного рынка коммерческой медицины ежегодно увеличивается на 12%, а согласно Росстату – на 18%. Сами участники рынка оценивают прирост в 25 – 30%, но такие цифры, скорее всего, справедливы только для столицы. По сведениям Росстата, в 2006 году в нашей стране насчитывалось 4206 частных клиник и 13 583 государственных лечебно-профилактических учреждений (ЛПУ). По российским законам платные услуги имеют право оказывать все типы лечебных учреждений: государственные, ведомственные госпитали и медсанчасти, представительства зарубежных медучреждений, частные отечественные клиники, частнопрактикующие врачи (индивидуальные предприниматели). По оценкам Business Vision, на долю частных приходится около 80 – 85% оборота рынка платных медицинских услуг.

Мимо кассы

Очень часто люди предпочитают обращаться за платными услугами в раскрученные федеральные центры, считается, что именно там сосредоточены лучшие специалисты. Между тем наличие платного обслуживания в госклиниках только провоцирует рост теневого сектора. «Если все равно придется платить, то какая разница – в кассу или лично врачу?» – считают многие пациенты и выбирают врача. Ситуация усугубляется грубыми недоработками системы ОМС, когда застрахованный в одном регионе человек не может по своему полису получить бесплатную помощь в больнице другого города. В Москве ситуация еще более острая: в лучшие клиники стекаются люди со всей страны, а сами жители столицы не могут попасть в центры по бесплатному полису без направления из районной поликлиники.

Пациенты платят в карман медработникам по нескольким причинам. Во-первых, имеет место вымогательство, возведенное в ранг нормы. Приходя в палату, больной узнает от своих соседей, сколько нужно дать медсестре за уколы, врачу за операцию и последующее лечение. Целенаправленная борьба с коррупцией в здравоохранении не ведется. Проверки в ЛПУ носят формальный характер, не помогают и «горячие линии», куда призывают пациентов звонить чиновники от здравоохранения. «Некоторые врачи городских больниц «присвоили» себе рабочее место в больнице и распоряжаются им в своих интересах», – говорит Олег Кузовлев, главный врач клинической больницы (КБ) № 83 Федерального медико-биологического агентства (ФМБА).

С другой стороны, многие пациенты сами с готовностью приплачивают врачам. За скромное вознаграждение можно избежать очередей в регистратуру за талоном и перед кабинетом, прийти на прием в удобное время, пройти обследование или сделать операцию сразу после назначения, а не через несколько месяцев. В стационаре положат в палату почище, светлую, с меньшим числом соседей... «Сейчас многие проблемы в ЛПУ создаются искусственно: отсутствие персонала, доступной и своевременной информации о возможности получить платную медуслугу. Во многих учреждениях внутренняя система построена для удобства персонала, а не пациента», – говорит Елена Емельяненко, директор компании «Synopsis – маркетинг для медицины».

Руководитель департамента здравоохранения Москвы Андрей Сельцовский признает факт поборов. Он неоднократно заявлял, что «мздоимство не оказывает особого влияния на качество и объем лечения» и призывал москвичей не платить врачам-вымогателям. «Всем нашим платным пациентам заводится карта, куда вносятся результаты исследований. Людям разъясняют, что по закону они могут вернуть 13% от суммы оплаты в виде вычета из подоходного налога, если предъявят в налоговую чек и договор на медуслуги. Однако многие пациенты, привыкшие торговаться по любому поводу, сразу пытаются договориться с врачом», – утверждает Олег Кузовлев. По его словам, из КБ № 83 ФМБА могут уволить врача, если будет доказан факт взятки.

Нередко излеченные больные в знак благодарности предлагают врачам деньги, другие вкладывают средства в оборудование и ремонт клиники. Как считают аналитики, создание благотворительных фондов при ЛПУ могло бы сделать систему более понятной. «Во многих федеральных и московских центрах сейчас стоит самое лучшее оборудование, врачи получают хорошую зарплату. Поступающему в приемный покой говорят, что никому платить не нужно. А человек все равно норовит подсунуть деньги врачам и медсестрам, – отмечает Елена Емельяненко. – Особенно часто такое происходит, когда приезжают из отдаленных регионов на сложные операции, по выделенным квотам. Бывает выгодно заплатить врачу, который организует послеоперационное обследование, и больному не придется еще раз приезжать, например, с Дальнего Востока». Ряд врачей используют средства, полученные от пациентов, не только для себя. «Во многих ситуациях успех операции зависит от слаженной работы команды врачей и среднего медперсонала. Вот хирургам и приходится доплачивать медсестрам», – продолжает Елена Емельяненко.

Многие врачи научились играть на готовности людей платить, навязывая пациенту платные услуги. «На некоторые виды якобы бесплатных услуг предлагается договор на оказание спонсорской помощи, то есть больной должен добровольно заполнить бланк такого договора и перевести деньги в качестве спонсорской помощи в размере, который укажет лечащий врач», – приводит пример Вячеслав Тетервяков, президент «Центра независимой защиты прав потребителей» на сайте «Комментарии.ру» после посещения одной из курских больниц. Нередки случаи, когда пациенту, официально оплатившему через кассу госбольницы операцию, например, анестезиолог намекает на необходимость доплатить – за качественный наркоз. Естественно, находящийся в стрессовом состоянии человек соглашается на любые условия.

Пока что чиновники не могут или не хотят придумать способа, который позволил бы направить вращающийся в госклиниках «черный нал» в развитие настоящей частной медицины.

Несовершенные частники

Олег Кузовлев признает, что в частных клиниках гораздо меньше дополнительных поборов, но там часть средств самой клиники выведена из-под налогов. «Ее бухгалтерия непрозрачна, в отличие от государственной, где, несмотря на громоздкость, есть четкое разделение по смете», – говорит он. Представители коммерческой медицины утверждают, что конкуренция между частными клиниками и платными услугами в государственных очень высока. Якобы госклиники занимаются демпингом, поскольку могут снижать цены за счет низких расходов на коммунальные платежи и отсутствие арендной платы. «Наши цены находятся на среднегородском уровне. Снизить их не можем, потому что услуги не окупятся, – рассказывает Олег Кузовлев. – Демпинг состоит в том, что часть пациентов платит деньги непосредственно врачу. Но такой подход вредит и государственным, и частным медучреждениям». По его словам, демпингуют мелкие частные «центрики», с одним-двумя кабинетами. «Прием гинеколога не может стоить 300 – 400 рублей. Даже его себестоимость выше этой суммы. Вывод только один – половину средств такая клиника не показывает в отчетах», – утверждает он. В большинстве клиник за прием гинеколога приходится платить от 800 рублей. Например, в «Пента-клиник» прием такого специалиста стоит 1100 рублей, в «Гута клиник» – 2500 рублей. Между тем разница в ценах объясняется позиционированием клиники, а не разницей в качестве лечения.

По словам участников рынка, цена на услуги формируется исходя из себестоимости аренды, расходов на энергоносители, расходные материалы, зарплаты персоналу. «Плюс анализ рынка в своем ценовом сегменте. Таким образом, конкуренция сдерживает цены», – поясняет Олег Мельников, директор «Гута-клиник». Очень высокие цены некоторых федеральных центров аналитики объясняют их уникальностью. «Лечить редкие заболевания умеют, как правило, в одном-двух центрах по всей стране. Там сконцентрированы редчайшие специалисты и оборудование. Конечно, они будут зарабатывать на этом, – говорит Елена Емельяненко. – Подобный опыт не тиражируется, поскольку для поддержания качества лечения врачам нужна практика, а обеспечить ее может только постоянный поток больных, которые стекаются в единичные ЛПУ». Фактически люди платят не за услугу, а за бренд. В итоге чем выше цены, тем больше соблазн договориться о цене лично с врачом.

Между тем частные медучреждения нередко очень ловко «раскручивают» клиента на анализы и исследования, чтобы получить с него больше денег. «Направляют человека на ненужное обследование, потом ставят несуществующий диагноз и могут даже сделать ненужную операцию, за которую больной отдаст последние деньги, – рассказывает Леонид Печатников, медицинский директор European Medical Centre (ЕМС). – К сожалению, граждане не знают, что существует протокол ведения больных и стандарты лечения, которые содержат перечень процедур при различных заболеваниях».

За кадром

«Частная медицина находится в сложном состоянии. Наше развитие ограничивает жесткий дефицит персонала, – отмечает Леонид Печатников. – Нацпроекты «Здоровье» и «Демография» разогревают рынок труда, поскольку не повышают требований к врачам и медсестрам». Печатников считает, что городская система здравоохранения конкурирует с платными клиниками по уровню зарплат. Например, в Москве зарплата участкового врача составляет 30 000 рублей, врача скорой помощи – 45 000, медсестры – 15 000. Как утверждают представители ведущих клиник коммерческой медицины, врачи там получают ненамного больше, чем в городских медучреждениях. В клиниках федерального подчинения тарифы не пересмотрены и составляют по 4000 – 6000 рублей. Но с 1 декабря они увеличены до 10 000 – 11 000 рублей для врача. Олег Кузовлев говорит, что в 2007 году платные услуги составили 25 – 28% годового бюджета КБ № 83 ФМБА. За счет платных услуг врачи и медсестры больницы получают соответственно 25 000 рублей и 15 000 рублей.

«В нашей больнице 28 отделений, современное оборудование. Врачи могут вести научную работу. Таких возможностей нет ни в одной частной клинике. Мы рассматриваем потенциал больницы как большое преимущество для привлечения высококвалифицированных кадров», – объясняет Олег Кузовлев. «Например, хирург, чтобы не потерять навыки, должен иметь постоянный поток пациентов, – поддерживает Елена Емельяненко. – Поэтому многие врачи не стремятся перейти в коммерческую медицину, а, например, только подрабатывают там». Кроме того, у медиков есть предубеждение против частных клиник. По закону «О трудовых пенсиях в Российской Федерации» сотрудникам частных клиник не засчитывают медицинский стаж, а только трудовой.

Фонд заработной платы в ЕМС составляет 40% оборота, в «Пента-клиник» – 45%.

В КБ № 83 ФМБА на зарплату врачам идет 10 – 20% от стоимости услуги. В большинстве частных клиник практикуется премиальная система оплаты. Например, в «Гута-клиник» при начислении премии конкретному специалисту обычно учитывается около 20% от цены оказанных им услуг. Частники не могут много платить персоналу, поскольку вынуждены тратиться на аренду, закупку оборудования, повышение квалификации персонала. Между тем, если бы зарплаты врачей частных клиник были выше, то они, наверное, смогли бы привлечь больше специалистов. Проблема в том, что престиж врача в современной России находится на достаточно низком уровне. Авторитетом пользуются только известные специалисты. Главные претензии со стороны общества – низкая квалификация и безответственное отношение к своим обязанностям. На Западе престижность профессии подтверждают высокие доходы докторов, однако там на государственном уровне четко определены параметры ответственности врача перед пациентом. Каждая сторона с успехом отстаивает свои интересы через суд. В России взаимоотношения врача и пациента регулируются «Основами законодательства РФ по охране здоровья граждан». Но не приняты законы по правовой регламентации профессиональной деятельности врачей: «О правах врача», «О профессиональной медицинской деятельности», «О врачебной ошибке», «О профессиональной ответственности врачей», «О страховании профессионального риска медицинской деятельности», «О правах пациентов».

Проблема персонала кроется не только в морально-денежных вопросах. Как отмечает Леонид Печатников, поиск нового специалиста весьма затруднен, потому что параметры работы в госклиниках сильно отличаются от европейских. «Бывает, даже очень хороший доктор не сможет работать у нас, потому что не привык сам вести прием, делать УЗИ, проводить операцию, а затем вести больного после операции», – поясняет Печатников. В ЕМС половину штата составляют врачи-экспаты. «Я хотел пригласить на работу своего друга, первоклассного уролога-хирурга из городской больницы, – рассказывает главврач одной частной больницы. – Но пришлось взять француза, который прошел совсем другую школу. Он сам сидит на приеме, сам делает УЗИ, определяет показания к операции, оперирует и ведет больного после операции. Найти подобного специалиста в России невозможно. Мой друг, например, не умеет делать УЗИ. Говорит, что задача хирурга – только сделать операцию».

Поняли выгоду

Без связей в чиновничьей среде развить медицинский бизнес с нуля практически невозможно. Поэтому частные клиники чаще всего создают врачи. Однако в последнее время частная медицина стала привлекать внимание непрофильных инвесторов. Почти год назад Александр Федоров, президент «Дикой орхидеи», и Василий Тарадин, совладелец продуктовой сети «Магнолия», купили 17% «Национального медицинского центра». Несколько месяцев назад Николай Цветков, основатель

ФК «УралСиб», создал оздоровительную корпорацию «Мета». В сентябре ГК «Медси», принадлежащая АФК «Система», заявила о намерении создать сеть из 100 клиник на территории России. «Интерес непрофильных инвесторов вполне объясним. Сектор платной медицины развивался высокими темпами и имеет хороший потенциал», – говорит Максим Клягин, аналитик «Финам Менеджмент».

По оценке ИК «Финам», в открытие одной поликлиники необходимо инвестировать $10 – 20 млн, срок окупаемости 6 – 8 лет. Елена Емельяненко считает, что клиника может окупиться за 4 – 5 лет. Однако руководители столичных частных клиник, которые планируют строительство новых корпусов, называют другие суммы. «Небольшой медицинский центр общей площадью 500 кв. м с общеполиклинической специализацией ориентировочно на 15 разнопрофильных специалистов обойдется примерно в $1 млн. На оборудование кабинетов потребуется $400 000 – 500 000, на ремонт 150 000 – 200 000, на аренду и согласование документов еще $300 000. Считается, что при средней загрузке клиника должна окупиться за 9 – 12 месяцев», – говорит Владимир Давыдов, главный врач лечебно-диагностического центра «Пента-клиник». По словам Леонида Печатникова, только в оборудование новой клиники ЕМС площадью 5500 кв. м будет вложено не менее 20 млн евро. Строительство нового девятиэтажного здания площадью 16 000 кв. м «Гута-клиник» на Рублевском шоссе планирует инвестировать $100 млн.

Некоторые специалисты считают наиболее оптимальным для медицинского бизнеса сетевой формат. Дескать, Москва – большой город, и создать в столице всего одну клинику не очень выгодно. Между тем, по мнению Олега Мельникова, при развитии медицинских сетей часто нарушается баланс. Сетевая клиника «рядом с домом» нередко укомплектована не полностью, и больному, чтобы получить весь комплекс услуг, приходится побывать в разных районах города. «Гута-клиник» планирует расширять бизнес только путем создания многопрофильных полнофункциональных филиалов. «Сеть более устойчива в плане бизнеса, но важно уделять внимание внутреннему

аудиту качества медицинской помощи», – говорит Владимир Давыдов. Очевидно, что поддерживать одинаково высокое качество во всех клиниках сети практически невозможно. Сегодня сеть полноценных филиалов намерена строить «Гута-клиник». Сети общеполиклинического формата в столице развивают «Медси», «Семейный доктор», «Поликлиника Цена-Качество». Наиболее четко сетевой формат представлен в стоматологии. Например, по данным «АМИКО», 30% из 1400 негосударственных стоматологических клиник столицы принадлежат сетям.

По данным «Sуnopsis – маркетинг для медицины», рентабельность стоматологических клиник составляет 50%. Выше только у клиник пластической хирургии – 100%. «Если человек что-то изменил в своей внешности, сделав одну пластическую операцию, то через некоторое время придет снова», – поясняет Елена Емельяненко. По ее мнению, в клиниках других профилей прибыль составляет 30%. По оценке ИК «Финам», рентабельность медицинского бизнеса (исключая пластическую хирургию) в среднем равняется 15 – 20%. «При этом рентабельность крупных сетевых компаний, в первую очередь за счет масштаба бизнеса, вполне может превышать 30%», – полагает Максим Клягин, аналитик «Финам Менеджмент». В «Пента-клиник» оценивают рентабельность в 15%, а Леонид Печатников говорит, что ЕМС получает 15% чистой прибыли, которую пускали нa развитие. Рентабельность платных услуг в государственных клиниках рекомендована Минздравом и составляет 10%.

Кому полисы?

Несколько месяцев назад эксперты прогнозировали высокие темпы роста рынка платных медуслуг. «Считалось, что в 2008 – 2010 годах он вырастет в 5 раз, достигнув 450 млрд рублей. Прогноз строился на ожиданиях стабильной экономической ситуации и роста доходов населения», – говорит Елена Емельяненко, директор компании «Synopsis – маркетинг для медицины». Однако кризис, вероятно, не позволит достичь указанных показателей, поскольку работодатели сократят расходы на ДМС, а сами граждане будут экономить на лечении. Как отмечают психологи, для жителей нашей страны здоровье не является первоочередной ценностью, в которую нужно вкладывать средства еще до того, как серьезно заболел.

По полисам ДМС обслуживается значительная часть клиентов частных клиник. Например, в «Пента-клиник» таковых 80%, среди платных больных

КБ № 83 ФМБА – 67%. По разным оценкам, ДМС занимает 25 – 35% рынка платных медуслуг и 25% рынка страхования в целом. Эксперты отмечают, что рынок ДМС ежегодно увеличивался на 25%, в основном за счет корпоративных контрактов. Сегодня из-за сокращений соцпакета страховые компании теряют клиентов. «Потери составят при оптимистичном варианте 10 – 15%, при неблагоприятных условиях – до 30%. Страховые компании в целях сохранения портфелей клиентов в условиях сокращения средств на соцпакет будут предлагать более экономичные варианты программ. Особого влияния на рост тарифов ситуация не окажет», – считает Нина Егоркина, заместитель директора Центра методологии и контроля медицинского страхования РОСНО. «ДМС – это способ оптимизации расходов на персонал. В следующем году стимул рынку придаст вступление в силу налоговых льгот, позволяющих увеличить расходы работодателя на ДМС с 3% до 6% от фонда заработной платы», – полагает Сирма Готовац, исполнительный вице-президент группы «Ренессанс страхование».

Возможно, в лучшем положении окажутся клиники с небольшой долей ДМС, например, в «Гута-клиник» по ДМС лечатся только 20%. «Наша клиника работает в высшем ценовом диапазоне. Поэтому доля индивидуальных клиентов достаточно высока. По полисам ДМС у нас чаще обслуживается топ-менеджмент», – поясняет Олег Мельников из «Гута-клиник». Большинство частных клиник и ряд государственных предлагают клиентам целевые программы. Например, «Мать и дитя», «Здоровье после 40». Внеся предоплату, человек может посещать врачей клиники в течение года. Цена программы зависит от набора услуг и уровня медучреждения. Однако в ЕМС таких программ нет. «Когда клиника выпускает собственные полисы, она берет на себя функции страховой компании, формально нарушает закон, – говорит Леонид Печатников. – Страховая компания и клиника должны быть по разные стороны баррикад, только в этом случае полис выгоден пациенту». Именно поэтому Печатников выступал против того, чтобы «Аптечная сеть 36,6» продала ЕМС немецкой страховой компании Allianz. Клинику за $106,5 млн купил Игорь Шилов, бывший акционер «Нидана». Хотя Allianz предлагал больше денег.

Нина Егоркина считает, что программы клиник включают количество тех или иных медицинских услуг, а это не является страхованием. В реальности некоторые клиники предлагают годовые программы без ограничения количества посещений и объемов диагностики. По мнению Сирмы Готовац, теоретически клиники могут предлагать клиентам своего рода «абонемент» на услуги. «Правда, в этом случае клиент будет лишен контроля за эффективностью и качеством предоставляемых услуг. Ведь получив предоплату, клиника может стремиться либо снизить свои расходы, либо, напротив, навязать процедуры за дополнительную плату», – уточняет Готовац. По словам Олега Мельникова, иногда у клиента, купившего годовую программу, в процессе обслуживания обнаруживаются хронические заболевания. Тогда он получает услуги на гораздо большую сумму, чем цена программы. Но на следующий год цена обслуживания такого клиента может быть пересмотрена в сторону увеличения.

Год на размышление

По данным СORIS Assistance, в 2007 году на долю стоматологии пришлось 60% оборота рынка коммерческой медицины. Гинекология и урология составили 20%, диагностика – 10%, косметология – 6%. Многопрофильные клиники занимают всего лишь 4%. «Больше всего развитию рынка коммерческой медицины мешает отсутствие в законодательстве четкого определения позиции частной медицины в системе здравоохранения в целом», – говорит Нина Егоркина, заместитель директора Центра методологии и контроля медицинского страхования РОСНО. Считается, что такую позицию должна установить единая модель здравоохранения, которую пытается разработать Мин-

здрав. Предполагается объединить разрозненные сейчас системы ОМС, ДМС, частной, ведомственной медицины, которые будут наравне конкурировать между собой за пациента.

Если брать во внимание западный опыт, то развитию частных клиник должно способствовать ДМС. Но в России законодательство по медстрахованию и в целом по здравоохранению разработано гораздо хуже. Поэтому не исключено, что частную медицину поддержит именно государство в рамках Концепции развития здравоохранения до 2020 года. Первой ласточкой может стать допуск частных клиник к участию в программе ОМС, для чего, правда, потребуется пересмотреть законодательные акты, запрещающие частным клиникам оказывать, например, бесплатную медицинскую помощь детям, и медико-экономические стандарты на стационарную помощь. Пока частные клиники работают по западной системе.

В стационаре КБ № 83 ФМБА 810 коек. А например, в ЕМС – 15, но оборачиваемость составляет 2000 человек в год. В «Гута-клиник» 5 коек, и каждая обслуживает около 100 человек в год. «Пациент с пневмонией проводит в стационаре двое суток, – говорит Леонид Печатников. – Моя задача – поставить диагноз, назначить правильное лечение и спустя 48 часов проконтролировать его эффективность. После чего я могу больного выписать домой, где он продолжит терапию и через неделю придет на контрольный снимок. Поэтому среднее пребывание в стационаре составляет 1,5 – 1,8 дня, максимум – три». Олег Кузовлев согласен с тем, что один-три дня лечения в стационаре достаточно. «Но в госбольницах лечат пневмонию примерно 14 дней. Медико-экономические стандарты позволяют сократить длительность лишь на треть. Они давно устарели, но оплата за услугу идет только по МЭС», – сетует Кузовлев. День пребывания в частном стационаре обходится дороже. Однако, говорит Печатников, страховой компании выгодней привезти больного к нему, поскольку за два дня пребывания пациента придется заплатить 1000 евро, а в государственной больной пробудет семь дней, что обойдется в 1500 евро.

Недавно две частные клиники через суд отстояли право на участие в программе ОМС. Но не все участники рынка поддерживают рвение коллег. «В ЕМС нет нормативов пребывания в стационаре, поэтому я бы не хотел участвовать в ОМС в современном варианте», – говорит Леонид Печатников. «Сейчас нет интересных предложений со стороны системы ОМС для взаимовыгодного сотрудничества с частным медицинским бизнесом. Все государственные программы дотируются, но в частные клиники дотации не поступают», – соглашается Владимир Давыдов.

Как считает Олег Кузовлев, частным клиникам, которые начали работать по ОМС, будет нелегко. «Им придется увеличить интенсивность в 1,5 – 2 раза, поскольку государственным больницам выделяются бюджетные средства на капитальный ремонт и оборудование, а частным – нет», – поясняет он. По словам Елены Емельяненко, частно-государственное партнерство может успешно развиваться в предоставлении высокотехнологичной помощи. «Например, в частном кардиоцентре на 500 человек будут обслуживаться 100 пациентов по программе госгарантий. Центр обеспечивает себе 20% потока, а регион экономит средства на строительство больницы», – поясняет она. Однако дело может не выгореть, если тарифы останутся слишком низкими. По мнению Олега Кузовлева, частные клиники вольются в систему ОМС лишь тогда, когда будут повышены тарифы, а медицина перейдет на новую модель единого здравоохранения, в которую частная медицина будет включена наравне с государственной.

Инга Токманцева