Медведев: царь или не царь?

Он царь или не царь? Боже мой, за что они его так?

Вот уже без малого три месяца Дмитрий Медведев делает все возможное, чтобы показать: он и есть настоящий президент России. Но элитная молва - отечественного и зарубежного розлива - все сколько-нибудь существенное и серьезное приписывает Владимиру Путину. И только ему.

Признал Медведев Абхазию и Южную Осетию - это, оказывается, Путин придумал. Восемь с половиной лет не мог придумать, а тут, как ушел с президентского поста, идеи-то у него и поперли.

Уволил Медведев Зязикова (на что Путин никогда не мог решиться вопреки карающей реальности) - опять без текущего премьер-министра РФ не обошлось. Ведь новый глава Ингушетии вроде как силовик (хотя и не имеющий ничего общего с КГБ, как ни тряси) - а силовики, это, сами знаете, мафия! Милитократия, понимаешь. А в центре милитократии кто? Правильно, Путин.

Наконец, чтобы немного отвлечь элиты, утомленные кризисом, и показать свою властную полноту, Медведев предложил поправки в Конституцию. И даже слишком ясно намекнул журналистам за кулисами ижевского Госсовета: мол, пять лет назад еще я это придумал, когда о собственном президентстве и не задумывался.

Нет. Все равно кричат: это все Путин делает, чтобы поскорее вернуть себе верховную власть. Например, в 2009 году на досрочных выборах президента.

И неважно, что Медведева уже намного чаще упоминают в СМИ, чем Путина (за минувшую неделю счет, по данным Интерфакса, 1103:808 в пользу президента). А подсурковские говорящие отверстия уже вполне позволяют себе вольности в отношении "нацлида": и на покой ему пора, и в роли премьера он не очень-то смотрится. Это все, наверное, для отвода глаз. Чтобы Медведев довел народ до стадии крайнего раздражения, а там уже хитрющий нацлид вылезает из конституционной лазейки прямо на амбразуру двенадцатилетнего долгого срока. Чтобы воплотить программу-2020, которой, как известно, не существует в природе.

Ну почему они так любят Путина? Да, в общем, понятно почему.

Вот уважаемый Андрей Пионтковский пишет, что миф Путина нельзя трогать, ибо это последнее, что есть у русского народа. Дескать, рухнет миф - и не останется у русских ни надежды, ни опоры для продолжения своего космического путешествия в вакууме времен.

Уважаемый Андрей Андреевич не прав.

Русским людям был и всегда остается нужен не конкретный именной лидер, а легитимный царь. Который строго соблюдает монархический ритуал. Есть легитимный царь - есть и государственная, то есть уважаемая, власть. Нет царя - разруха и хаос.

При этом личность царя - категория глубоко вторичная. Легитимен тот, кто сидит на троне. Никто иной. Путин полюбился народу тем, что в начале 2000-х восстановил этот монархический ритуал, заброшенный еще при позднем Горбачеве. Но в тот момент, когда царь покидает трон, он неизбежно уступает все свои ритуальные права другому. Тому, который занимает титульный царский дворец. Тем монархический (то есть традиционно-институциональный) режим сугубо отличается от персоналистского (например, такого, как у белорусского Лукашенко).

Личный же миф Владимира Путина нужен вовсе не народу, а элитам.

Правящей российской элите - чтобы переводить стрелки: дескать, это не мы построили такую страну, а Путин с его кровавой гебней.

А мы ни в чем и не виноваты. Просто устриц кушали и майбахи починяли.

Оппозиционной российской элите - чтобы найти внутреннее оправдание, почему она не борется за власть, а все больше налегает на правящий коньячок. Ясное дело: Путин бороться не дает. А в Путине все начала и концы. Вот уйдет В.В. - тогда совсем другое дело. Но он же никогда не уйдет. Слава Богу.

Разным же влиятельным кругам на Западе этот личный миф Путина необходим, чтобы было кем пугать детей. И настаивать, что страшная Россия скоро вот-вот таки покажет на всемирной выставке ту самую кузькину мать. Медведевым же не попугаешь. Он мягкий слишком, интеллигентный почти.

Когда миф слишком выгоден многим, он не вправе просто так скоропостижно умереть. Хотя и при своей президентской жизни Владимир Владимирович не то чтобы очень сильно правил страной. В первые свои годы он, подобно монгольскому космонавту, делал все, чтобы не помешать правящей команде имени А.С. Волошина. Потом, лишившись наставника, очень стремился "не расплескать", хрипя, вопя и сопя главным образом вослед текущим событиям.

Даже арбитром элитным, каковым его называли, Путин на самом деле был с огромным трудом: всем борющимся кланам говорил, как правило, нетвердое "да", уповая, что своими силами победит сильнейший, а президент всероссийский все равно останется при делах. (Что правда.) Когда же случались ситуации закритические (мы все их помним, не перечисляю) - В.В. и вовсе логически исчезал, доверяя решение Его Превосходительству Провидению.

Хотя, бесспорно, В.В. умел иногда напрячься, когда речь шла о чистых активах и финансовых потоках. Но в этом смысле любая дерипаска была президентом ничуть не меньшим.

Итак, перейдем к центральной теме занятия. Что же остается Медведеву, чтобы показать, кто в стране хозяин?

Похоже, уже только одно: убрать наконец Владимира Владимировича с премьерского поста. Тем паче что состояться в премьерском качестве Путину, как мы и предупреждали, не удалось. Его правительство только одну операцию освоило: раздачу в единственно правильные частные руки последних финансовых РФ-резервов. Больше ничего не умеет. И не сумеет, если называть вещи своими именами.

Церемониальных же синекур для В. В. существует до и больше. Он уже председатель VIP-клуба "Единая Россия", не забывайте. А тут еще недавно решили зачем-то оживить псевдодвижение "За Путина!" во главе с адвокатом Астаховым. Никто не понимает, зачем?

Хотя и в тот день, когда Путина уберут, его межконтинентальный фан-клуб найдет в себе гордость заявить, что все остается по-прежнему и "национальный лидер" продолжает править страной. Долгими пальцами адвоката Астахова и облезлыми дверями общественных приемных в регионах. Просто этого сразу не видно. Но главное ведь то, чего не увидишь глазами.

И даже тогда, когда фанаты, движимые силой великой любви, разорвут обожаемого ВВП на перламутровые пуговицы и арманьячные потроха, элитный миф еще будет жить своей прагматической силою.

Любовь же всегда побеждает смерть. Не правда ли, товарищи?

Станислав Белковский