У российской власти потребительская психология

Почти у каждого из нас есть знакомый, который утонул в кредитах. Ну, получилось так: сначала что-то очень понадобилось, но немного не хватало средств. Поскольку до недавних пор призыв «перехватить деньжат» у какого-нибудь финансового учреждения только что из утюга не звучал, решено было взять кредит. Потом выяснилось, что нужно что-то еще, а денег по-прежнему не хватает. Так появился еще один кредит. Это ведь удобно – пользоваться можно уже сегодня, а платить завтра. А лучше послезавтра. Поэтому кредитов можно схватить не один и не два.

Рано или поздно выясняется, что на погашение задолженности уходит почти весь доход. Чтобы свести концы с концами, приходится отказывать себе во всем – меж тем, предыдущий этап жизни такой привычки не воспитал. Возможная потеря работы – катастрофа. Повышение ставок по кредиту – катастрофа. Любая нештатная ситуация – катастрофа. Только б не потерять работу, только б не отказали в новом кредите.

Поведение авторов политической реформы, которая началась восемь с половиной лет назад, иногда напоминает поведение человека, нахватавшего кредитов.

Сначала разрушили механизм согласования интересов в Госдуме, де-факто отменив пакетное соглашение при распределении руководящих должностей, отреформировали Совет федерации, выгнав из него губернаторов, учредили институт полпредов в специально созданных федеральных округах. Задача была укрепить вертикаль власти и сделать политику хоть немного предсказуемой.

Первоначальная цель была достигнута, однако в качестве процентов, получили слабый Совет федерации, не совсем управляемую Думу и полпредов, которые то проигрывали губернаторские выборы, то выдвигали региональных начальников, не очень пригодных к управленческой работе. Думские выборы 2003 года были выиграны ценой огромного напряжения всей властной вертикали.

Поэтому пришлось продолжать: отменить выборы губернаторов, изменить порядок формирования Госдумы, упразднив мажоритарные выборы, начать административную реформу. Все это делалось в рамках все той же ранее поставленной задачи: укрепления вертикали и повышения предсказуемости политической жизни.

Проценты были предъявлены к оплате немедленно: первый серьезный политический кризис в связи с попыткой монетизации льгот, ряд откровенно неудачных назначений на региональном уровне, некоторая анархия в работе правительства, паническая атака в связи с «оранжевой угрозой» в России, сравнительный успех левых партий на региональных выборах весной 2005 года.

Рецепт лечения болезни уже был под рукой, правда, на этот раз политическая реформа продолжилась не в виде институциональных изменений.

Была произведена существенная коррекция партийного пространства: нелояльные элементы были выкинуты из предвыборного поля, относительно лояльные поставлены в предельно жесткие рамки. «Своим» был обеспечен режим наибольшего благоприятствования. Когда все партии, желавшие принять участие в думских выборах 2007 года, отнесли списки кандидатов на сверку в администрацию президента, все причастные получили право на глоток шампанского за успех очередного этапа политической реформы. В итоге Владимир Путин и «Единая Россия» вчистую выиграли парламентские выборы, в Думу прошли все, кто надо, был создан задел для решения вопроса о плановой замене президента с сохранением бывшего президента на посту премьер-министра. Практически вся управленческая команда осталась при деле. Вертикаль укрепилась, казалось бы, до невероятности, политическая жизнь стала предсказуемой до невозможности.

Но вот ведь надо же: опять встал вопрос о выплате процентов.

Формальное двоевластие вызывает вопросы не только у сторонних наблюдателей, но и у тех, кто внутри вертикали. Когда Владимир Путин шел на работу в Белый дом, говорили о том, что, видимо, он единственный человек, который точно знает, чего хочет президент от правительства. Возможно, это и так, однако знание явно касалось сытных, а не кризисных времен. «Единая Россия» набрала на осенних выборах меньше, чем планировала, несмотря на то, что не было ни оппонентов, ни препятствий для использования административного ресурса.

И вот снова стоит вопрос об укреплении вертикали и достижении стабильности. Источник известен – новый этап политической реформы. Конституцию менять, губернаторов назначать немного по-новому, Совет федерации реформировать, партийное пространство перестраивать…

Стоп. А ведь это, кажется, все уже было. Ну, да, май – июнь 2000 года, споры в Госдуме о новом порядке формирования Совета федерации, сентябрь 2004 года и дискуссия о том, как формировать руководство субъектов федерации. Все это было, и тогда главный аргумент «в пользу» был такой же: про «стабильность и управляемость».

У человека, который начал брать кредиты, изначально не хватало денег. В конце истории их у него по-прежнему не то чтобы в достатке. Однако теперь нет и свободы маневра. Сил для изменения потребительского поведения тоже, в общем, не появилось. Остается только одалживать и надеяться, что не уволят.

Честно говоря, не хочется думать, какие будут новые проценты и что придется занимать, чтобы отдавать их.

Глеб Черкасов