Почему Медведев говорил только о тех проблемах, которые волнуют Кремль?

На модерации Отложенный Первое послание третьего российского президента было представлено не весной и не летом, а поздней осенью, что, впрочем, можно было объяснить и неготовностью Дмитрия Медведева выступать с программными заявлениями вскоре после избрания, и необходимостью отреагировать на масштабный экономический кризис.

Правда, те, кто ждал от президента оглашения конкретных планов выхода из кризиса, беспокоился насчет растущей инфляции и паденя рубля, так ничего и не дождались: ничего, кроме демагогических заявлений типа "во всем виновата Америка", из уст российского президента не прозвучало. И ни слова о том, как российская власть собирается решать экономические проблемы. Как будто этих проблем, волнующих большую часть населения, просто не существует. Не считать же таковым предложение перейти к рублевым расчетам в операциях по экспорту сырья.

Комментировать слова о справедливости, "понимаемой как политическое равноправие, как честность судов, ответственность руководителей, реализуемая через социальные гарантии, требующая преодоления бедности и коррупции", свободе и демократии, бессмысленно – все это звучало с кремлевских трибун много раз. И каждый раз после этого отменялись очередные демократические нормы, и ужесточались репрессивные.

Разговор в послании шел почти исключительно о тех проблемах, которые волнуют Кремль, то есть о сохранении власти и связанным с ним "косметическим ремонтом" политической системы.

Начнем с главного – предложения об увеличении президентского срока, которое господин Медведев объявил "корректировкой Конституции", не посягающей на базовые основы главного документа страны. Вполне разделяю все те негативные оценки, которые уже сделаны оппозицией, считающей недопустимым переход к шестилетнему правлению президента. Совершенно не исключено и то, что все это – подготовительный этап для возвращения Владимира Путина еще на 12 лет. И уже напомнили, что Франция отказалась от 7-летнего президентского срока в пользу 5-летнего (при том, что французский президент куда более ограничен в своих правах, нежели российский). А из демократических стран президент избирается на шесть лет только в Австрии, и на семь лет — в Ирландии, но и там, и там президент — фигура чисто представительская.

Впрочем, называть это "революционным предложением" нет никаких оснований. Ведь нельзя не заметить простого обстоятельства: если выборы будут проходить так, как они проходят сегодня – то есть в рамках той же избирательной системы и того же "беспредела" административного ресурса, – неважно, каким будет срок полномочий президента. Даже если его будут избирать на год, это ничуть не лучше, чем сейчас, будет способствовать сменяемости власти.

Но что же предлагает Дмитрий Медведев изменить в избирательной системе? Как выясняется, почти ничего. То есть изменения предлагаются, но при ближайшем рассмотрении они оказываются лишь "косметическими". Причем некоторые из них все же способны ухудшить ситуацию.

"Использование денежного залога на выборах всех уровней должно быть отменено. Участвовать в выборах или нет, должны решать не деньги, а мнения людей, репутация партий и доверие избирателей к ее программе", – заявляет президент. Прямо-таки образец лицемерия.

Во-первых, не надо путать. "Мнения людей, репутация партии и доверие избирателей" определяют не возможность участия партии в выборах, а ее результат, и об этом юрист Медведев должен все-таки иметь хотя бы теоретическое представление. Но он намеренно (как представляется) подменяет одно другим.

Во-вторых, любая партия имеет право участвовать в выборах без всяких драконовских преград, которые сейчас расставлены. А в-третьих, на сегодня внесение залога – единственный способ, который пока еще позволяет оппозиции (и то не всегда) зарегистрироваться на выборах. Просто потому, что "проверка" подписей сегодня организована так, что любую "ненужную" партию можно без труда отсеять. И если залог отменят (в чем теперь сомневаться не приходится), выборы станут еще больше похожи на фарс.

Правда, президент готов кинуть "мелкую подачку": обсудить возможность "поэтапного снижения количества подписей избирателей, которое необходимо собрать для участия в выборах в Госдуму". Но что это меняет? Найти нужный процент "брака" у оппозиции всегда смогут, и, как показал опыт "Яблока" на выборах в Петербурге, даже личное свидетельство граждан "не убеждает" избирком в том, что это их подписи. Еще более забавно обещание президента освободить от сбора подписей партии, которые "в ходе следующих выборов в Государственную думу смогут набрать более 5 процентов голосов либо создавшие фракции более чем в трети региональных парламентов". Попробуй при нынешней системе получи эти 5 процентов. Или пройди в "треть региональных парламентов". Так что, все это – если называть вещи своими именами – демагогия и лицемерие, имитация изменений избирательной системы.

Столь же имитационно и обставленное громкими словами обещание дать возможность пройти в Государственную думу мелким партиям. Что называется, начал за здравие, кончил за упокой.

Президент заявил, что "на выборах в Госдуму в 2007 году почти 5 миллионов наших граждан отдали голоса партиям, которые в Государственную думу не попали, то есть эти люди не получили представительства на федеральном уровне, хотя проявили гражданскую активность, это несправедливо и должно быть исправлено". Замечательно.

Казалось бы, надо немедленно снизить завышенный "барьер" для прохождения в парламент. Но нет, этого Медведев делать не хочет: он "пока не считает необходимым снижать барьер прохождения в Госдуму, установленный законом для депутатов".

А что же он считает необходимым? Дать "гарантии представительства избирателям, проголосовавшим за так называемые малые партии". Президент подчеркнул, что "партии, получившие от 5 до 7 процентов голосов", должны "гарантированно рассчитывать на 1-2 депутатских мандата". Дескать, "с одной стороны необходимо укреплять "крупные партии, которые составляют каркас национальной политической модели, а с другой – дать парламентскую трибуну малым партиям, представляющим интересы достаточно значительного числа людей". Хочется спросить: вы на кого рассчитываете, господин президент? На тех, кто ничего не понимает в политической системе и к тому же не умеет считать?

Во-первых, партий, которые получили на последних выборах "от 5 до 7 процентов", в России просто нет. Тем, кого хотели пропустить в Думу, насчитали больше 7 процентов, а тем, кого не хотели пропускать, – меньше 2 процентов. Так что, ваше великодушное предложение в пустоту.

Во-вторых, партии, которые набрали даже 5 процентов на выборах, имеют поддержку избирателей, адекватную не "одному-двум", бросаемым, как кость с барского стола, а 23 депутатским мандатам. И получается, что им предлагают в десять-двадцать раз меньше, чем они заслуживают.

А в-третьих, наличие "одного-двух" оппозиционных депутатов на парламентской трибуне никак не влияет на нынешний политический процесс. Если бы Дмитрий Медведев действительно хотел, чтобы голоса избирателей, отдаваемые за презрительно названные им "мелкими" партии, не терялись и чтобы эти партии были представлены в Думе, следовало бы снизить как минимум до 3 процентов, а еще лучше — до 2 "избирательный барьер". Но куда там!

Применительно к партиям президент внес еще три предложения, два из которых быстро оформят соответствующим законом, а вот третье – пока что чисто декларативное (хотя именно оно куда более полезно, чем два других).

"В закон о партиях надо внести поправки, обязывающие производить ротацию руководящего партийного аппарата, согласно которым одно и то же лицо не может занимать определенную руководящую должность в аппарате партии дольше определенного срока", – заявил Медведев. А какое, собственно, дело государству до этого вопроса? Партия – не институт публичной власти, ее члены сами определяют, кто из их руководителей должен находиться на различных партийных постах. Ротация, безусловно, – правильная вещь, но она должна проводиться не потому, что так требует закон, а потому, что так решили члены партии.

Второе – установить, чтобы "предложения по кандидатурам будущих руководителей исполнительной власти субъектов представляли президенту только партии, набравшие наибольшее число голосов на региональных выборах", – еще больше консервирует политическую систему. Ибо на практике оно означает, что во всех регионах представлять кандидатуры губернаторов будет исключительно "Единая Россия".

Что касается третьего предложения – о "поэтапном снижении минимального количества членов организации, требуемых для регистрации новой политической партии", – то оно вполне разумно: нынешние 50 тысяч человек – это почти непреодолимый барьер для создания любой новой партии и постоянный "дамоклов меч" для существующих партий. Но когда оно будет реализовано? Когда наступят эти "этапы"?

Еще одна "коррекция" Конституции, предложенная президентом, обязывает правительство ежегодно отчитываться в Госдуме по итогам деятельности и по вопросам, поставленным непосредственно парламентом. Но и это чистая имитация: стоит только представить себе, как правительство, возглавляемое лидером "Единой России", отчитывается перед парламентом, где конституционное большинство у той же партии. А уж отчитывающийся перед Грызловым Путин – это сцена не для слабонервных. Хотя теоретически это предложение, конечно, вполне разумно.

Наконец, еще одно внешне красивое, но по сути консервативное предложение: "Совет Федерации должен формироваться только из числа лиц, избранных в представительные органы власти и депутатов местного самоуправления соответствующего субъекта Федерации", при этом отменяется ценз оседлости, предписывающий члену Совета Федерации проживать в определенном регионе определенное количество лет. Совет Федерации должен избираться напрямую. А предложение Медведева означает лишь то, что губернаторы и региональные парламенты будут выбирать своих "сенаторов", как и сейчас, вне всякой связи с мнением граждан.

И последнее. Говоря о судебной реформе, Медведев заявил, что "нельзя забывать о таком принципиальном вопросе, как гуманизация закона и порядка его применения. Судам следует более взвешенно относиться к избранию мер пресечения в виде ареста и к назначению наказаний, связанных с изоляцией от общества". Замечательные слова. Вот только ровно то же самое он уже говорил еще в январе, будучи кандидатом в президенты. Как с тех пор "гуманизировалось" то, что в России называется правосудием, известно.

Кстати, ни о деле Алексаняна, ни о деле Бахминой президент не сказал ни слова. В его полуторачасовом выступлении для них не нашлось ни минуты.

Борис Вишневский