Антикоррупционные законы поощряют коррупцию

Внесенный в Госдуму президентом Медведевым антикоррупционный пакет законов, который общество ждало более 10 лет, вобрал в себя все недостатки, на которые указывали эксперты за годы обсуждения. Тем не менее первое чтение ожидается в Госдуме уже в ноябре. Ряд думских фракций заявил, что хочет поправить президентские инициативы.

Все традиционно: набор очень качественных предложений, основанных на мировом опыте, портят половинчатость мер и недописанность некоторых статей.

- Сами внесенные инициативы недостаточны для того, чтобы побороть коррупцию, - полагает заместитель гендиректора Центра политических технологий Алексей Макаркин. - Однако хорошо уже то, что они внесены, и внесены президентом. Надо понимать реалии: не все сразу, давайте относиться к этим законопроектам как к части общего антикоррупционного плана. Притом части, направленной на то, чтобы закрыть наиболее вопиющие дыры в законодательстве, возможности для почти официальной коррупции.

Однако вопросы возникают уже при изучении первой страницы центрального законопроекта "О противодействии коррупции". Авторы вновь, как при создании закона "О противодействии экстремистской деятельности" пять лет назад, пошли по пути наименьшего сопротивления. Вместо четкого юридического определения термина "коррупция" представлен перечень коррупционных проявлений (дача-получение взятки, коммерческий подкуп, злоупотребление служебным положением и т.д.), соответствующий статьям УК. Притом перечень открытый, а значит, может быть дополнен при изменении политической конъюнктуры.

Сразу заметна и другая слабость пакета: в нем масса "отсылочных" норм, когда то или иное правило не прописывается в законе, потому что установить его должен президент, правительство или другой орган исполнительной власти. Например, право на формирование органов, которые займутся координацией борьбы с коррупцией, полностью отдано президенту. А пока борьбой с коррупцией занимаются силовые ведомства. Координировать их деятельность будет Генпрокуратура. Вообще-то любые "отсылочные" нормы, которые позволяют произвольно менять правила игры, во всем мире (и даже в Думе) считаются одним из главных признаков потенциальной коррупционности закона.

Недоумение вызывает и сфера "приоритетного применения" антикоррупционных мер - деятельность политических партий. Конечно, там случаются и взяточничество, и подкуп, но в правоохранительной сфере, в органах лицензирования, в банковских делах масштаб коррупции по всем подсчетам неизмеримо выше. Однако в законе все эти отрасли поставлены по значимости позади политпартий. Как заявили "Труду" в аппарате ЦК КПРФ, оппозиция опасается, что под предлогом противодействия коррупции правоохранительные органы смогут изымать и изучать текущую партийную переписку, устанавливать наблюдение за активистами, а суды - приостанавливать деятельность отделений по коррупционным признакам (например, за месяц до единого дня голосования в регионе).

Безусловным плюсом пакета, по мнению экспертов, стало то, что для борьбы с коррупцией власть решила не ограничиваться только карательными мерами. Противодействие коррупции в законе складывается из профилактики, борьбы и минимизации последствий. Приоритетом в профилактике авторы законопроекта считают создание в обществе нетерпимости к явлению путем агитации и пропаганды (видимо, с помощью госзаказа, на котором многие пишущие и сочиняющие обогатятся). Затем следует антикоррупционная экспертиза "правовых актов и их проектов" и предъявление повышенных требований к людям, желающим занять должность в органах власти.

Важным новшеством эксперты считают установление нового основания для увольнения чиновника гражданской службы (что по закону сделать непросто, это вам не дворника уволить): если он представил неполные, неточные или заведомо неверные сведения о своем имуществе, доходах или ложные сведения об имуществе и доходах семьи. Но эффективность этой важнейшей меры тут же сведена к нулю куцым пониманием состава семьи чиновника: речь идет о его супруге и несовершеннолетних детях. Видимо, то, что пакеты акций, доля в предприятии, вилла, яхта и банковские счета могут быть записаны чиновником на тещу, бабушку, двоюродного тестя или, в конце концов, на взрослого сына, - выше понимания авторов законопроекта. Эксперты давно утверждают, что отслеживать надо не доходы, а расходы лица и его семьи, так что и с этой стороны эффективность предложенной меры сомнительна.

- В нынешнем виде это предложение только минимизирует почву для коррупции, а не борется с ней, - считает директор Международного института политической экспертизы Евгений Минченко. - Конечно, надо расширять перечень родственников чиновника, которые должны представлять сведения о доходах и имуществе. Непонятно, почему этого нет в президентской антикоррупционной версии.

Еще одна половинчатая мера - дополнения в закон "Об оперативно-розыскной деятельности", конкретизирующие действия правоохранителей по проверке сведений об имуществе и доходах чиновника. Милиции будет запрещено применять в этой ситуации большую часть методов из арсенала оперативной деятельности. По сути, ей оставили только опрос граждан и наружное наблюдение. Все технические меры (прослушка, перлюстрация, досмотры и обыски) запрещены. По мнению некоторых экспертов, такая расплывчатость консервирует негласный договор между властью и ее бюрократией - когда власть не платит конкурентоспособной зарплаты, но закрывает глаза на коррупцию. Условие одно - не попадаться.

Вопросы вызывает и новая норма, призванная оторвать чиновника, занимающегося лицензированием или контролем в какой-либо отрасли экономики, от тех, кого он контролирует.

Или, как сказано в законе, "создать атмосферу невыгодности коррупционного поведения". Чиновник не будет иметь права переходить на работу в коммерческую структуру, с которой соприкасался по службе, в течение двух лет после ухода с госслужбы. Но и здесь есть исключение: если "этическая комиссия" министерства или ведомства, откуда уходит сотрудник, даст согласие, пересесть из казенного кабинета в частный можно будет сразу.

Такую меру многие депутаты уже сочли коррупционной: никто не запрещает экс-чиновнику, допустим, оказывать "консультационные услуги" коммерческой организации на основании контракта, авторского договора или просто за наличные. Не секрет, что в ряд министерств, например в Минэкономразвития или Минфин, сотрудники даже работать приходят для того, чтобы обрасти связями в бизнесе и через 3-5 лет уйти на теплое местечко. Например, в госкорпорацию, где доходы несравнимо выше, чем в курирующем ее министерстве. Кстати, если бы эта мера действовала полгода назад, то Владимиру Путину пришлось бы собирать комиссию, чтобы дать разрешение Герману Грефу уйти в Сбербанк.

В документах чиновнику предложено, по сути, стучать на себя и своих коллег. Законопроект возлагает на него обязанность "уведомлять в письменной форме работодателя, органы прокуратуры... о ставших ему известными случаях совершения коррупционных правонарушений" коллег, а также "обо всех случаях обращения к нему каких-либо лиц в целях склонения его к совершению коррупционных правонарушений". За отказ - увольнение.

Может, теоретически оно и верно, но из истории доносительства в России хорошо известно, что при поощрении государством оно склонно принимать массовый корыстный характер. Для отделения истинных сообщений о случаях взяточничества от ложных в каждом ведомстве придется создавать как минимум отдел, сотрудникам которого предстоит ежесекундно бороться с коррупционным искушением. Последнее часто оказывается сильнее.

- Законопроекты для борьбы с коррупцией не нужны, - заявил, ознакомившись с президентскими инициативами, гендиректор Совета по национальной стратегии Валерий Хомяков. - Надо просто сажать, и есть кого - возбудить пару уголовных дел против очень влиятельных и коррумпированных региональных руководителей. Фамилии называть не буду, они и так на слуху. А наше законодательство, а именно УК, вполне позволяет это сделать.

По данным ВЦИОМа, 39% россиян уверены, что лучше всего борьбе с коррупцией помогут публичные казни взяточников. Например, отрубание головы с демонстрацией этого процесса по телевидению. Еще одна мера, которую предлагают 36% граждан, - ввести госконтроль за покупками стоимостью свыше 1 миллиона рублей.

фокус "труда"

Ст. 160 "Присвоение или растрата", санкция до 10 лет со штрафом 1 млн. рублей

Ст. 285 "Злоупотребление должностными полномочиями", до 10 лет

Ст. 286 "Превышение должностных полномочий", до 10 лет

Ст. 290 "Получение взятки", до 12 лет со штрафом 1 млн. рублей

Ст. 291 "Дача взятки", до 8 лет

Ст. 293 "Халатность", до 7 лет

опыт

Следователь следственного управления Следственного комитета при прокуратуре Москвы (пожелал остаться анонимным):

- Напрасно многие граждане считают, что уголовной ответственности подлежат только те, кто берет взятки. Дача взятки должностному лицу тоже трактуется Уголовным кодексом как тяжкое преступление с наказанием до восьми лет заключения. Как это банально ни звучит, но лучше никогда и никому не давайте взяток. Во-первых, вы никогда не узнаете о том, что тот же гаишник, обычно охотно их берущий, именно в этот день заряжен на задержание коррупционеров. Проще потерять 10 минут и оплатить официальный штраф, чем стать обвиняемым. Во-вторых, последствия даже самой мизерной взятки могут оказаться плачевными: это и судимость, и ограничения на работе в финансовой сфере, и невозможность взять кредит. Взяткой вы только подпитываете коррупцию. Например, стоит одному человеку дать чиновнику взятку за мелкую услугу, так он решит, что брать нужно со всех.

Борьба со взяточниками и расхитителями государственной собственности поручена подразделениям по борьбе с экономическими преступлениями МВД и отделам по борьбе с коррупцией ФСБ. Формально оперативник даже самого нижнего звена может задержать коррупционера любого уровня. В реальности другое правило: чем выше статус коррупционера, тем меньше служб могут с ним работать. Например, в Москве рядовых граждан могут задержать оперативники районных, окружных, городских и федеральных подразделений МВД и ФСБ. Для чиновников среднего звена планка дозволенности начинается уже от оперативников окружных подразделений. Для чиновников высокого статуса, например мэрии, - от оперативников уровня ГУВД. С министрами и другими VIP-персонами обычно работают только оперативники главка МВД, но чаще всего - ФСБ России. Типичным примером может служить нашумевшее задержание сотрудниками ФСБ замминистра финансов РФ Сергея Сторчака. Правда, его обвиняют не в коррупции, а в попытке хищения госсредств. "Оперативники госбезопасности не загружены текучкой и имеют больше возможностей для быстрого проведения операции", - пояснил "Труду" один из сотрудников этой структуры.

Михаил Виноградов