Как реорганизовать глобальные рынки капитала?

В условиях кредитного кризиса, поразившего мировую экономику, с новой остротой встает вопрос: как реорганизовать глобальные рынки капитала. Очевидно, что нынешняя система управления рисками устаревает из-за постоянных ново введений в финансовой индустрии, а регулирующие органы и нормативные акты не поспевают за стремительным развитием рынка.

Однако большинство идей, касающихся реформы кредитной сферы, по-прежнему опирается на давно уже устаревшие концепции образца 1944 года, а именно тогда была создана Бреттонвудская валютная система. В то время правительства ­жес тко регулировали экономику своих стран, международные операции в основном сводились к торговле, а главную роль на мировом рынке капитала играли США. Чтобы создать новые надежные правила игры, нам нужно иначе взглянуть на постоянно и очень быстро изменяющуюся финансовую отрасль, и преж де всего — обратить внимание на три ключевых аспекта.

Глобализация экономики. Влияние правительств разных стран на мировую финансовую систему по-прежнему велико, но контро лировать и регулировать эту сферу им все труднее. Чем мощнее становятся мировые финансы, тем меньшую роль играет государство. Экономика США и местные биржи по-­прежнему крупнейшие в мире, но Европа, Китай и Ближний Восток (и не только) уже обрели глобальное влияние. Прибавьте к этому внешнеторговый профицит азиат ских стран и сверхприбыли экспортеров нефти: их деньги также идут на международные рынки капитала, повышая их ликвидность. Новые вливания привели к снижению кредитных ставок в развивающихся странах, породили очередную волну инвестиционных проектов и вдохнули новую жизнь в инвестбанки Уолл-стрит, переживавшие не лучшие времена.

Все это происходило на фоне радикальных изменений глобальной финансовой системы. Общемировая стоимость таких активов, как акции, частные и корпоративные кредиты, банковские вклады, взлетела с $12 трлн в 1980 году до $195 трлн в 2007-м. В сущности, эти активы растут даже быстрее, чем мировая экономика, — это явление мы в McKinsey Global Institute называем углублением финансового океана. В 1980 году общая стоимость финансовых активов почти равнялась сумме ВВП всех стран мира, а к концу 2007-го «глубина» международных финансов (отношение стоимости активов к сумме ВВП) составила 356%. Наконец, никогда прежде на рынках капитала не было такого переплетения интересов. Сегодня треть гособлигаций, четверть корпоративных бумаг и одна пятая производных инструментов, привязанных к част ным долговым обязательствам, проданы за  границу, то есть принад лежат инвесторам из других стран. Даже если вы в част ном порядке ведете игру на американских биржах и только с американскими бумагами, цены вам все равно диктует глобальный рынок.

Новые частные и корпоративные игроки.

Когда-то первую скрипку на биржах играли правительства, торгующие государственными облигациями, и компании со своими акциями, но все это в прошлом. Пенсионные фонды и страховые компании все еще ведут активную инвестиционную политику, но возрастает роль и других игроков. Хедж-фонды, фонды прямых инвестиций, центробанки, государ ственные инвестфонды и госкорпорации — все они сегодня занимают весьма заметное место на мировых рынках, и у всех — очень разные ­инвестиционные цели и стратегии. Некоторые из этих организаций работают и с частными, и институциональными инвесторами. Последний кризис высветил все недостатки нынешней системы, которая, во-первых, жестко регламентирует деятельность одних игроков и напрочь ­забывает о других и, во-вторых, не действует на международном уровне. Если нет единого подхода и общих правил, инвесторы начинают выискивать ниши, ограничения в которых ­минимальны. А это прямая дорога к краху нынешней системы регулирования.

Нерегулируемые рынки: мифы и реальность. Регуляторам рынка нужно осознать масштаб финансовых операций, которые ведутся за пределами традиционных публичных площадок с их жесткими правилами, и обеспечить должный контроль над этими сделками. Скажем, в 2008 году многим американским банкам и другим компаниям удалось перекредитоваться не за счет продажи акций или облигаций на публичных биржах, а благодаря солидным вливаниям со стороны частных инвесторов. Долговые рынки были практически парализованы, поэтому банки сбыли большую часть своих долговых обязательств фондам прямых инвестиций.

И хотя кредитный кризис остановил волну сделок на заемные деньги, которая поднялась в начале 2007 года, уже в 2008-м многие частные инвесторы приспособились к ситуации и начали скупать акции публичных компаний.

•••

Мы понимаем, что у «глубоких» финансовых рынков при всей их сложности и непредсказуемости немало преимуществ: они открывают заемщикам более широкий доступ к капиталу, позволяют лучше распределять риски и стимулируют экономический рост. Конечно, царящая там неразбериха подчас оборачивается серьезными проблемами, такими как валютный кризис конца 1990-х годов, приведший к катастрофическому экономическому спаду в Азии, или дефолт в Аргентине в начале 2002-го, или кризис « плохих кредитов», который по сию пору продолжается в США.

Поэтому те, кто разрабатывает новую политику регулирования, должны будут думать одновременно о двух вещах: как сделать, чтобы компании по всему миру могли использовать преимущества развитых рынков капитала, и как при этом свести к минимуму опасность новых дефолтов. Однако для этого потребуется перестроить само наше мышление, а не только правила игры.

Диана Фаррелл