Кризис продолжается, и русские идут

Правительство России 'сидит' на огромной куче денег, которую планирует инвестировать в иностранные активы. Представление о российской экономической мощи можно было составить, когда премьер-министр Исландии на прошлой неделе объявил, что Россия готова прийти на помощь переживающей трудные времена исландской экономике, влив в нее 5 миллиардов долларов. Кто из свидетелей хаоса 1990-х годов мог бы поверить, что через десять лет Россия окажется в состоянии оказать финансовую помощь развитой стране? Еще более удивительным является тот факт, что Россия протянула руку Исландии в тот самый момент, когда ее фондовый рынок находится в свободном падении, и торги на московской бирже приостановлены.

Кремль полагает, что настало время покупать активы по бросовым ценам и использовать нынешний финансовый кризис, чтобы утвердиться в роли сильного игрока на мировой экономической арене. Как заметил Владимир Путин в ходе недавней встречи с главой национализированного банка ВТБ, 'может, прикупить чего (за границей - прим. Figaro)? Ну, что плохо лежит?'. По словам Аркадия Дворковича, экономического советника президента Дмитрия Медведева, правительство собирается поддерживать - и дипломатически и финансово - эту экспансию.

Запад после российско-грузинской войны опасается, что российское правительство может использовать свои финансовые средства не только в экономических целях, но и в качестве агрессивного инструмента внешней политики.

Попытка поставить 'железный занавес' на пути российских фондов и предприятий может дать обратный эффект. В действительности же широкомасштабное 'наступление' российских предприятий принесет пользу, поскольку будет способствовать усилению экономической взаимозависимости. Это действительно так, хотя возглавляют экономическую экспансию национализированные компании и российские суверенные фонды. Инвестируя в американские и европейские активы, правительство и российская деловая элита приобретают доли в мировой экономике. Этот феномен должен привести к улучшению взаимопонимания и проведению более рациональной и ответственной внешней политики.

Может представиться парадоксальным, но в России очень много денежных средств, несмотря на недавние неурядицы на бирже.

Размер российского резервного фонда, созданного чтобы обезопасить экономику от падения цен на нефть, равняется 140 миллиардам долларов, а объем фонда национального благосостояния, учрежденного для разрешения возможного кризиса с пенсиями, составляет 30 миллиардов долларов. Последний входит в число десяти самых крупных 'суверенных фондов', хотя официального оным не является, составляя конкуренцию Brunei Investment Agency.

По совокупному объему своих средств российские суверенные фонды (исключая полмиллиарда долларов валютного резерва) сопоставимы с сингапурским Temasek Holdings (6 место в мире) и следуют сразу за China Investment Corporation.

Двадцать пять крупнейших российских предприятий владеют иностранными активами, стоимостью 59 миллиардов долларов, и стоят на третьем месте среди инвесторов из стран с развивающейся экономикой, сразу за Гонконгом и Бразилией.

Те российские предприятия, где налажено эффективное управление, пострадали от кризиса не так сильно, как их западные коллеги, и они, соответственно, в будущем году будут приобретать активы на мировом рынке.

Инвестиции российских предприятий за рубежом вызвали бурные дебаты и в США, и в Европе, даже когда речь шла о частной компании. Наиболее оживленная полемика возникла вокруг проекта слияния российского металлургического гиганта 'Северсталь' с люксембургской Arcelor, которая в результате остановила свой выбор на Mittal Steel. Ряд аналитиков выдвинули предположение, что это решение было продиктовано политическими причинами. Однако до сих пор не наблюдалось случаев блокирования российских инвестиций западными правительствами. Правда, нельзя отрицать, что до недавнего времени к этим инвестиционным проектам за границей относились с враждебностью. Американские и европейские руководители сомневаются, что иностранные правительства (и их суверенные фонды) осуществляют инвестиции исключительно по коммерческим причинам.

Однако с приходом финансового кризиса Запад радуется, когда у него появляются друзья, обладающие значительными финансовыми средствами. Министр финансов США Генри Полсон (Henry Paulson) в ходе визита в Москву в июне с.г. подтвердил интерес США к этому источнику доходов.

Однако чтобы убедить зарубежные страны в том, что им движут экономические, а не политические мотивы, Кремль должен наладить прозрачную систему управления своими суверенными фондами. Российские власти, которые приступили к оптимизации управления государственными предприятиями, находятся на верном пути.

Главная выгода от российских инвестиций за границей не принадлежит к области экономики. Это помогает России стать гражданином мира. Посмотрите на российские элиты, которые покупают дома в Лондоне, катаются на лыжах в Альпах и отправляют детей учиться в швейцарских школах. Если политический климат между Россией и Западом ухудшится, они многое могут потерять.

Сергей Гурьев, ректор московской Новой школы экономики, и Олег Цивинский, преподаватель экономики в Йельском университете, счиатют, что финансовые резервы России -глоток свежего воздуха для мировой экономики.