Советское для нас - константа?

Для одних «советское» – синоним слова «совок». Все заскорузлое, серое, убогое, страшное. Для других - это достигнутое величие в мире, победа в войне, освоение космоса, атомные станции и грандиозные стройки.

Кто-то изумляется тому, что начало сериала «Галина», посвященного судьбе дочери генерального секретаря ЦК КПСС Леонида Брежнева, собрало у экранов телевизоров более трети зрителей Первого канала, и клянет уверенно побеждающую ностальгию. Можно посетовать и по другому аналогичному поводу: по данным социологов, любимый вид досуга россиян – смотреть по телевизору советские фильмы. Но все эти сетования и стенания, будет объединять, используя слова другого генсека - Юрия Андропова, одно - непонимание того общества, в котором мы живем.

Современное общественное сознание носит значительно более сложный характер, чем это кажется адептам примитивных политических схем, призывающим к «окончательному разрыву» с «советским наследием» и «советской символикой».

Строго говоря, «постсоветское» – вовсе не означает «антисоветское». В подобных случаях приставка «пост» вовсе не значит «анти». И термин «постсоветское», скорее, означает не «несоветское», а, наоборот, «вытекающее из советского», «основанное на советском».

Убрать «советское» из «постсоветского» - значит, вызвать обрушение, новый катаклизм, не говоря о том, что это вряд ли вообще возможно. Система советских образов, символов, ценностей в том или ином виде не только сохраняется в обществе, она пронизывает все общество, все политические силы, все, казалось бы, вовсе не прокоммунистические и совсем не левые структуры и страты.

По данным Левада-центра о распаде Советского Союза сожалеют 62%, не сожалеют - 28%, затрудняются ответить - 10%.

Восстановить Советский Союз и социалистическую систему хотели бы 60% опрошенных. И большая часть из них – вовсе не голосует за КПРФ и тем более – за «советское начало».

Кстати, начало «Советов» всегда рассматривалось как нечто большее, нежели «коммунистическое начало» - при всей их значительной связанности.

В каком-то смысле, к 70-80-м годам можно было говорить даже не о том самом «советском народе – новой исторической общности», а о новой «советской нации», понимая под этим не «нацию коммунистов» и даже не «нацию сторонников Советской власти», а нацию людей, отождествляющих себя с пространством единого союзного государства. Это как раз примерно те самые три четверти граждан, которые на референдуме 17 марта 1991 года проголосовали за сохранение СССР.

«Советское» в этом смысле – это весь тот мир, который был создан в стране за семьдесят лет социалистического эксперимента. Для одних советское – это синоним слова «совок». Все заскорузлое, серое, убогое, очереди, лавка в транспорте, разборы личной жизни на парткоме, унизительные выезды на овощные базы и на картошку.

Для других - совсем иное. Именно потому большая часть общества и хотела бы, вернуться обратно.

Для этой части общества «советское» - это некий мир мечты. Пусть не победившей до конца – но находящейся в стадии реализации. «Советское» - это созданная самим народом промышленность. Победа в Великой войне. Построенные дома. Шаг за шагом растущее благополучие. Чувство надежности и безопасности: многие в самом деле считали, что живут в самой свободной, самой передовой и самой справедливой стране – чего сейчас, кстати, никто не считает. И дело вовсе не пропаганде – до определенного момента это было общее настроение, и действительность так или иначе подтверждала эту уверенность.

Главное в ощущении массами того «советского», которого им не хватает сегодня: мир реализуемой мечты.

Уверенность в том, что потребление – менее важно, чем созидание. Что материальное благополучие – лишь вторичная сторона жизни. Что дружба может быть важнее денег. Что может быть общество, где человек человеку друг. Вера в торжество свободы и справедливости. Попытка бросить вызов всей предыдущей истории – и всему остальному миру – и создать свой особый, нигде не виданный мир.

«Советское» для массового сознания – это все те успехи, которые были. Это и оборона Ленинграда, и битва за Москву, и Сталинград, и штурм Берлина. «Советское» - это достигнутое величие в мире. Гагарин и выход в космос, атомные станции и великие стройки.

Общество разочаровалось в КПСС не потому, что ему стали говорить о репрессиях, нелепостях и ошибках, бюрократизации и загнивании верхушки (которая была во много меньше загнивания власти в последние пятнадцать лет), а потому, что партия отказалась строить коммунизм. То есть, отказалась от реализации той мечты, под реализацию которой коммунисты некогда получили от народа власть.

И общество ответило: «Допустим, но зачем для строительства рынка нужна коммунистическая партия? Его должны строить совсем другие люди».

Общество отказалось от советского строя не потому, что считало его плохим - а потому, что хотело большего: более советского, более «мечтаемого». Антисоветский переворот в основе своей был освящен «советской мечтой». А те, кто не несут в себе эту личную память – воспроизводят ее в качестве «преданий и легенд». В сознании большинства (минимум двух третей, а то и больше) – в тех или иных формах оживают старые слова Высоцкого: «Было время – в подвалах живали./Но было время – и цены снижали./И текли, куда надо, каналы,/И в конце, куда надо впадали».

Общество в массе своей хочет получить не что-то «несоветское», а что-то «еще лучшее, чем советское». Не вернуться в «досоветское» - что нереализуемо, а попасть куда-то в «сверхсоветское».

Так, чтобы от «советского» не отказываться – но чтобы еще лучше было.

И родилось все это не потому, что так людей настроила современная пропаганда власти: это пропаганда стала такой, потому что политическая элита поняла; в утверждаемых в обществе образах нужно не уничтожать «советское», а, напротив, насыщать его им или имитировать это насыщение. Что править обществом при таком его состоянии можно, только опираясь на его «советскую составную» во всех ее проявлениях. Поэтому,

когда противники Путина упрекали его в том, что он «возвращал страну в совок» - они лишь повышали его рейтинг.

Правители 90-х не понимали, что в постсоветском обществе, то есть, обществе, стоящем на советском фундаменте, нельзя двигаться не только вперед, но и вообще никуда, не опираясь на этот фундамент. А попытки его «изничтожить» - приводили лишь к тому, что вся конструкция проседала и рушилась.

Успех Путина в значительной степени заключался в том, что, неся в себе самом много «советского», он оказался органичен этим настроениям и понял, что нужно не ломать их, а укреплять и опираться на них в своем движении.

И отчасти итогом, а отчасти и подтверждением этого оказывается и то, что 33% сторонников Путина полагают, что страна развивалась в правильном направлении при Ленине, а еще 30 % – что при Сталине. Плюс к этому, и среди сторонников Медведева – при всех возлагаемых на него либералами надеждах, 33 % считает, что верно мы шли при Ленине, а 31 % - что при Сталине. И только 20% путинских сторонников полагают, что верным был курс страны при Ельцине, неверным его считает 63 %, а среди сторонников Медведева соответственно 21 %, и 61 %.

Машин времени не бывает. Вернуться в досоветский период Россия не может. Никакая реставрация никогда не бывает полной, и чем более полной она пытается быть, тем быстрее ее сметает новая революция. Сделать из «опирающегося на советское» «несоветское» невозможно – опираться больше не на что. И потому постсоветское общество может двигаться и развиваться, только вбирая в себя и используя в качестве опоры «советское». Никуда не денешься. Более того, как ни парадоксально, но во всех своих целях и устремлениях оно подспудно, не сознавая этого, основой будет иметь всю ту же, пусть модифицированную и преображенную «советскую мечту».

Иначе не получается.

Серегей Черняховский