Грузинский кризис разрушил миф о единстве Запада?

Судя по всему, эмоциональное выступление Кондолизы Райс, в котором она охарактеризовала поведение России как 'агрессивно-параноидальное', было одним из последних отголосков словесной войны между Западом и Москвой, вспыхнувшей после грузинского кризиса.

Действительно, уже с начала сентября угрозы, которые с отчаянием камикадзе российские руководители первоначально адресовали Западу после военного вторжения в Грузию, стали стремительно уступать место заявлениям примирительным, а иногда диаметрально противоположным тому, что слышалось из Москвы в течение всего августа. Вдруг оказалось, что Россия вовсе не хочет отгораживаться от мира 'железным занавесом' и не хочет новой 'холодной войны'; что она с пиететом относится к территориальной целостности Украины и всех других государств на постсоветском пространстве; что 'гуманитарная операция' в Южной Осетии была вынужденным и сугубо разовым предприятием; что Россия по-прежнему намерена вступить в ВТО и, наконец, что она остается преданной 'универсальным принципам демократии'.

Некоторые наблюдатели в России и на Западе увидели в этой перемене признак отступления России, якобы почувствовавшей, что она отнюдь не столь неуязвима перед возможными репрессиями со стороны западных держав, как это ей казалось вначале. Внешне, это, пожалуй, так и выглядит. Однако все далеко не так просто.

Главным, пусть и косвенным, последствием грузинского кризиса стало крушение мифа о единстве Запада. Реакция Соединенных Штатов и европейских стран на действия России в Закавказье стала по существу наглядной иллюстрацией подспудно существовавшего раскола не только между США и Европой, но и в самом европейском сообществе. На фоне воинственных заявлений и призывов, которые раздавались в США с постоянной оглядкой на президентскую кампанию, поведение ведущих европейских стран и в первую очередь Франции, Германии и Италии выглядит не просто миролюбивым, но заискивающим по отношению к России. В то же время внутри Европейского союза такая позиция подвергается критике со стороны некоторых стран Центральной Европы, которые дают понять, что в сложившейся ситуации они все более склонны доверить свою безопасность непосредственно Соединенным Штатам.

Явное нежелание 'старожилов' Евросоюза обострять отношения с Россией вызвано очевидными причинами. Речь здесь идет, прежде всего, о столь же прагматическом, сколь и гедонистическом выборе: Грузия не стоит того, чтобы из-за нее ставить под угрозу нынешний - пусть и недостаточно прочный - комфорт энергетического сотрудничества с 'Газпромом', а, следовательно, и стабильность европейской экономики.

Именно такая логика лежит в основе недавнего прозвучавшего с трибуны ООН предложения французского президента Саркози 'создать единое экономическое сообщество континентального масштаба, которое объединило бы Европу и Россию'.

Надо признать, что в Москве адекватно оценили преимущества этой ситуации, которая помимо сохранения ее прежних, в целом лояльных отношений с Евросоюзом подспудно усиливает противоречия между Соединенными Штатами и Европой, явно раздраженной в последнее время американской безапелляционностью в оценке мировых событий. В этом контексте внезапный отказ российских лидеров от угроз и воинственной риторики был явно продиктован стремлением использовать открывшееся 'окно возможностей' и попытаться закрепить благоприятные для России тенденции, наметившиеся в поведении ведущих европейских держав.

Вопрос заключается, однако, в том, какие стратегические цели при этом преследует сама Россия.

Нельзя исключать (а многие российские политики и эксперты уже прямо говорят о желательности такого развития событий), что вмешательством в Грузии Россия косвенно продемонстрировала свое намерение не просто закрепить свое влияние на постсоветском пространстве, но и рано или поздно вновь 'вобрать в себя' территории, утраченные при распаде Советского Союза. Во всяком случае, радостно оживившиеся в последнее время идеологи 'евразийства' уже открыто называют первых 'кандидатов' на воссоединение с Россией - Украина, Белоруссия и Северный Казахстан.

Разумеется, пока еще трудно судить насколько эти прожекты соответствуют истинным намерениям Москвы, а, главное, как их можно было бы реализовать без крупномасштабных военных столкновений. Впрочем, при любом развитии событий страны Балтии вряд ли станут объектом российских притязаний.

Конечно, российско-балтийские отношения радикально обострятся в том случае, если будущая администрация США продолжит курс президента Буша на покровительство Польше и странам Балтии через голову НАТО и Европейского союза. Но, судя по тому, как подробно российские дипломаты уже сегодня подсчитывают экономические потери прибалтов от их 'антироссийского курса', 'наказывать' Россия их будет преимущественно литом, латом и кроной.

Возможно, именно эта перспектива вынудила недавно президента Латвии Валдиса Затлерса заявить, что 'Латвия не видит угрозы со стороны России, равно как и НАТО не рассматривает Россию как угрозу НАТО'.

Будет ли этого заявления достаточно, чтобы умилостивить Москву?

Борис Туманов