Почему из России ушли инвесторы?

Почему из России ушли инвесторы? На этот вопрос отвечает руководитель Экономической экспертной группы, член Экспертного совета РСПП и Комитета советников Европейского общества экономики и финансов Евсей Гурвич.

Президент Дмитрий Медведев полагает, что российский фондовый кризис на 75 процентов связан с внешними причинами и только на 25 – с внутренними. Однако это противоречит тому, что говорилось прежде. А именно: российская экономика останется тихой гаванью в мировой экономике, избежит проблем, даже если в мире случится кризис. Основанием для веры в это был запас макроэкономической стабильности: профицит внешнего счета (экспорт превышает импорт), независимость бюджета от инвесторов (например, США – вторая страна в мире по уровню дефицита бюджета) и, наконец, высокие цены на нефть.

Даже летом, когда начинался очередной виток оттока капитала с развивающихся рынков, мы по-прежнему держались, и даже увеличили капитализацию.

И наконец в июле, после дела "Мечела", наш рынок стал падать. Затем немного восстановившись, буквально рухнул - с июля по сентябрь на 50 процентов. При этом другие emerging markets падают только на 25 процентов.

Предстоит выяснить, насколько все же виноваты в случившемся мы сами, и насколько – внешние факторы.

Конечно, в это время немного снижались цены на нефть. Но не так уж существенно – ведь не до 12 долларов за баррель, как в 1998-м. Даже снизившись, нефтяные цены были в полтора раза выше, чем год назад. Таким образом, ситуация совсем не похожа на 98-й, когда существовал хронический 7-8-процентный бюджетный дефицит и отсюда - огромная зависимость от инвесторов.
 
У нас явно был шанс выйти сухими из воды, но мы сами раскачали лодку. Что произошло?

Инвесторы говорят уклончиво: произошла переоценка рисков. Каких? Политических? Да, мы рассорились с Западом. Но обычно инвесторы учитывают риски прямолинейно – например, страна втянута в большую войну, и половина бюджета может уйти на вооружение.

Однако понятно, что мы не в глобальной войне, и наши расходы не сопоставимы с расходами США в Ираке.

На самом деле, мне кажется, все началось все-таки с дела «Мечела». В глазах инвесторов оно выглядело аналогом самосуда. В мировой практике подобное дело может рассматриваться год, и приговор может оказаться суровым, но это решает суд. В нашем случае решение принял лично премьер. И для инвесторов оно стало признаком произвола.

Следующий момент: Осетия, наш отказ координироваться с другими странами. Инвестору ведь важно соблюдение правил игры. Проблема выполнения или согласования единых правил в условиях глобализации стоит очень остро. А еще важнее стабильность. Например, в Китае для инвестора установлены очень строгие правила, но они редко меняются, и это привлекает.

Следующий момент: ВТО. Мы сказали, что можем обойтись без нее. А ведь ВТО - символом глобальной экономики.

Конечно, есть в мире и другие страны, которые ничего ни с кем не координируют и даже декларируют это как свой главный принцип. Например, Северная Корея и Туркмения. Но устраивает ли Россию перспектива стать чуть более продвинутой Туркменией – то есть поставщиком ресурсов и потребителем товаров на мировом рынке?

Впрочем, есть и еще одна страна, которая не желает ни с кем не координироваться – это США. В экономике и политике она – единственная сверхдержава. В России многих задевает вопрос: почему им можно, а нам нельзя? Так вот сейчас очевидно, что и им нельзя, и экономические последствия такого нежелания координироваться теперь можно увидеть. Более того,  политическое реноме США в мире тоже серьезно подорвано, как считают многие эксперты.

Так, надо ли нам следовать подобным примерам?