Запад против западников

На модерации Отложенный Наша элита, причем с очень давних времен, настроена весьма западнически. И, тем не менее, Запад никак не желает признать Россию за равноправного партнера, впустить ее в Клуб избранных. Причин тому несколько. Само собой, здесь важную роль играет прагматический расчет - такая огромная и богатая страна, как Россия, неизбежно станет мощным конкурентом странам Западной Европы и США. Но с этим, наверное, смирились бы. Все-таки конкуренция - двигатель западной цивилизации, поэтому России нашли бы место. Тем более, что никто не вечен и, по некоторым прогнозам, североамериканский мировой жандарм, скоро "даст дуба". Должен же его кто-то заместить? Не изнеженной же и утонченной Европе грозить дубинкой всякого рода саддамам хуссейнам?

1. Мировоззрение или технология

Правда, сделать Россию западной весьма трудно. Слишком уж долго она шла своим пресловутым "особым путем". Многое было не так, как в Европе. Но и это могли бы простить. Тем более, что незападность России изрядно компенсируются огромным количество западников - политиков, бизнесменов, ученых, военных. Да что уж там говорить, даже и в "народной толщи" по-прежнему сильно восхищение западными достижениями.

Но как раз тут - и вся загвоздка. Западников много, более того - они доминируют. А Россия все еще - не-Запад. Почему же так сложилось? А все дело в самих западниках. При всей своей искренней тяге к "европам", они придерживаются совсем иного мировоззрения, нежели европейцы и американцы.

Житель Запада твердо уверен, что его цивилизация есть воплощение добра, свободы и справедливости. А ее эффективность является своего рода наградой за добро, свободу и справедливость. Не случайно же религиозность пронизывает западный капитализм с самого момента его основания. Да, собственно говоря, и сам капитализм вырос, как известно, из протестантской этики.

Западный человек рассматривает мир как объект своей коммерческой деятельность. Но сама эта деятельность является, для него, чем-то сакральным, благодатным. Он считает себя продолжением какой-то высшей силы, которая связывает весь мир воедино - посредством тотального обмена. Капитализм - не есть самоцель, это средство преобразования (перемены) мира, которая достигается убыстрением товарно-рыночного, финансового обмена между разными регионами, корпорациями и личностями. Ну, а постоянные перемены в области политики, нескончаемые выборы, жесткий прогрессизм либерально-эсдековского толка - все это только способствует обмену, усилению роли интернационального, по сути, капитала.

Строительство единого и постоянно меняющегося мира - вот то, что западный человек считает своей миссией. И осознание этой миссии делает его и прагматичным, и расчетливым, и беспощадным. Оно как бы дает ему моральный ресурс для решительного и жестокого прогрессорства.

Русский же западник мыслит прямо противоположным образом. Для него Запад - это, прежде всего, прагматизм и материализм. Это железная хватка и предельная расчетливость. (И, кстати сказать, критики Запада из числа консерваторов-традиционалистов только убеждают их в этом выводе.) Никакой сакральности в западных ценностях, системах и технологиях наш "западник" не видит. Он зрит одну только силу, помноженную на хитрость. И он думает, что вот это сочетание силы и хитрости делает Запад - Западом.

В то же самое время наш западник никак не хочет полностью, мировоззренчески (в душе) меняться - и тем самым включаться в сакральный, для западного человека, процесс всеобщего обмена и постоянной перемены. (Очень неплохо о связи прогресса и бизнеса написал К. Крылов: "Прогресс шагает "семимильными шагами", или "спотыкается", или "плетется" - все это слова, обозначающие сбой или замедление такта. Чем быстрее он шагает, тем больше шума и грохота от его сапог: пере-мена, пере-мена, пере-мена. Впрочем, если прислушаться, в этом шуме можно расслышать позвякивание монет: "перемена", так как прогресс предполагает мену - понимаемую очень широко...". )

Понятно, откуда вырос этот вот западнический материализм. Он произрос на почве технико-экономического, материального отставания Руси от Запада. Оно породило некий комплекс, который и привел к материализации сознания.

Тут, безусловно, нужно сделать одну важную оговорку. Русских западников следует отличать от русских прозападников. Последние как раз и благоговеют перед западными ценностями, считая Запад воплощением вселенского добра. Но при этом они склонны всячески принижать Россию, упрекая ее в том, что она не идет по западному пути. Самой же России предлагается стать младшим партнером США и Европы - с тем, чтобы смиренно и терпеливо (желательно - с покаянием) учиться у тамошних мудрых гуру.

Самое смешное, что и прозападники не понимают и не воспринимают западную "традицию". Она построена на горделивом вестоцентризме, который отрицает необходимость хоть каких-либо внешних влияний. Нельзя быть человеком Запада и подчиняться кому-либо.

Таким образом, получается, что в России есть западники, есть прозападники, а вот западных людей нет. И, судя по всему, уже не будет. Действительно, если бы возможность для их появления была, то они несомнено успели бы появиться.

2. Бесконечный зигзаг

Теперь попробуем рассмотреть западничество и прозападничество на конкретных примерах. Безусловно, неким "архетипом" русского западника является Петр Первый. Государь-"плотник" был просто заворожен технико-экономической мощью Европы, заполучить которую он считал важнейшей национальной задачей. Для этого Петр вестернизировал русскую культуру (точнее, ее аристократический верх) и перенес на русскую почву европейский абсолютизм. Но в то же самое время Петр отказался от переноса в Россию западного капиталистического уклада. И тем самым показал, что Европы он так и не понял. Петр воспринял западный культ постоянных перемен, но проигнорировал западный же культ всеобщего обмена.

Позднее, со второй половины 19 в. верхи пытаются перенести в Россию западный капитализм. В стране утверждается культ обмена, о чем весьма ярко написал Некрасов:

"Бредит Америкой Русь,
К ней тяготея сердечно...
Шуйско-Ивановский гусь -
Американец?.. Конечно!

Что ни попало - тащат,
"Наш идеал ,- говорят ,-
Заатлантический брат:
Бог его - тоже ведь доллар!.."

И вот же какая несуразность - тогдашние капитализаторы забыли про культ постоянных перемен. Они хотели, чтобы Россия стала капиталистической, но при этом оставалась и православной, и самодержавной, и сословной. Этот, весьма наивный, замысел не удался, и русское самодержавие рухнуло под натиском капиталистического уклада. И тогда власть попала в руки либеральных и умеренно-социалистических прозападников (Милюков, Керенский и пр.), которые попытались свести воедино культ перемен и культ обмена. Но они сумели удержать эту самую власть в течение нескольких месяцев, наглядно доказав, что прозападничество в России, как реал-политик, просто невозможно.

Теперь пришел черед большевиков и их вождя Ленина. Последний занимал весьма специфическую позицию, находясь где-то между прозападничеством и антизападничеством. Как и почти любой современный ему русский интеллигент, Ленин восхищался западной цивилизацией и ее технико-экономическим размахом. Но больше всего в западной цивилизации его привлекали тенденции, которые грозили ее же и похоронить. Так, ему очень нравилась Германия, ибо она была весьма социалистической. Государство там контролировало экономику сильнее, чем где бы то ни было на Западе. Поэтому Ленин и считал, что достаточно привести к власти немецких левых социалистов и можно будет безболезненно осуществить социалистическую реорганизацию бывшего Рейха. А социалистическое движение в Германии было очень сильно, что опять-таки Ленину сильно импонировало. Да вот беда - Запад породил мощнейшую взрывную энергию, но, держит ее на сильнейшей цепи. Поэтому в этой самой цепи нужно найти слабейшее звено - с тем, чтобы разорвать саму цепь.

В качестве такогово звена Ленин видел Россию - страну, которая хоть и включена в систему западного капитализма, но недостаточно. Вот ей-то и было предназначено начать процесс мировой революции. А закончить его должен быть уже передовой западный пролетариат - во главе с самым передовым - немецким. (Показательно, что первые конгрессы Коминтерна проходили на немецком языке.)

Будучи прозападником, Ленин четко выступал за доминирование Запада. Но не современного ему Запада, а будущего, полностью очистившего себя от буржуазности, отказавшегося от культа обмена - во имя культа перемен. Будучи "славянофилом", Ленин подчеркивал особость России и хотел использовать ее в реал-политик. Но самой России при этом отводилась роль провинции передового социалистического Запада. А вот чего не было в Ленине, так это традиционного, сугубо прагматического русского западничества, мечтавшего как бы поэффективнее использовать "ихние" технологии в "нашенских" целях.

Тем не менее, Ленин, с его экзотическими воззрениями и железной волей революционера, взломал прежнюю матрицу классического русского западничества. И в правящую элиту хлынул поток большевиков-прагматиков, набранных со всей России - от батрацких низов до дворянских верхов. На мировую революцию и мировой коммунизм им было, по сути, наплевать. Они хотели править сильной, индустриально развитой страной с надежно улаженными отношениями разных социальных групп. И марксизм привлекал их, в первую очердь, как полезная "технология". Он ставил во главе угла развитие "производительных сил" ("спасительный" материализм!) и признавал возможным построение социально гармоничного общества. Вот за него и ухватились сотни тысяч новых выдвиженцев, использовавших учение Маркса как шест - для гигантского прыжка через барьер, разделяющий верхи от низов, отсталость от развития. А вождем этой "новой аристократии", выступающей за форсированную индустриализацию, стал человек с характерным псевдонимом - Сталин. (Сторонники Ленина при этом оказались в меньшинстве и были перебиты в 30-е годы.)

Иосиф Виссарионович был очень близок к Петру Алексеевичу. Его западничество носило предельный и этатистский характер. Как и Петр, Сталин развивал, в первую очередь, именно государственный сектор. Культ обмена вождя народов не интересовал, но культ перемен он использовал - с целью укрепления политической и экономической базы государства. Но не более того. Никакой страсти к переменам Сталин не испытывал. Напротив, он пытался сохранить старую империю на новом технологическом уровне.

И, в отличие от "царя-плотника", генсек предпочитал укреплять национально-самобытные начала русской культуры (что нагляднейшим образом проявилось в послевоенный период, во время борьбы с "низкопоклонством").

При этом Сталин охотно хватался и за некоторые либеральные западные технологии, используя их выборочно. Так, он "подарил" стране Конституцию, которая почти полностью соответствовала тогдашним стандартам западной демократии. Конечно же, никакой демократии в СССР не было, а положения сталинской Коснтитуции были формальными. Но такая уж судьба любой западной ценности, перенесенной в России - она мутирует и служит совсем другим целям. (Хотя, судя по всему, Сталин действительно хотел провести "свободные" выборы, основанные на конкуренции нескольких депутатов. Сохранилась даже фотокопия опытного образца бюллетеня, который содержал вымышленные фамилии предполагаемых альтернативных кандидатов. Но и в этом случае никакой западной демократии с ее многопартийностью не возникло бы. Предполагалось, что в каждом округе между собой будут соревноваться кандидаты от разных общественных организаций - партийных, комсомольских, профсоюзных. Трудовые коллективы могли выставлять и беспартийных кандидатов. )

В общем и целом, тогдашние западники свою задачу выполнили. Россия стала индустриальной страной и сверхдержавой, в чем ей помог марксизм, использованный в прагматических целях. Но он же привел к очередному переформатированию русского западничества. Формально от марксистких догм никто не откзывался, а это требовало соблюдения определенных правил игры. (Причем кое-кто из партийцев, работающих в области идеологии, проникся "марксятиной" всерьез.) Так, в СССР категорически запрещали любую частную собственность, памятуя жесточайшее отношение к ней "отцов-основателей". Однако же, само стремление быть частным собственником никуда не делось. В результате, в стране Советов образовался грандиозный подпольный сектор теневой экономики. Симбиоз с ним сулил партийно-государственной номенклатуре огромные преимущества материального характера. И она выбрала самый грубый из всех материализмов - материализм кошелька.

Надо ли говорить о том, что при этом выборе ее вдохновлял именно Запад с его культом обмена? (Даже и сама ликвидация СССР его же элитой воспринималась как грандиозная операция по купле-продаже.) И понят этот культ был крайне примитивно. Советские элитарии искренне поверили в то, что на Западе правит чистоган и нажива - о чем ранее долдонила партийная пропаганда (а еще ранее - некоторые славянофилы"). Вот почему СССР был разграблен с особым цинизмом, а западные формы скопированы с рабской подобостратностью. Расчет был на то, что чем ближе копия будет находиться к оригиналу, тем большим будет и эффект. Да и Запад оценит, а потом и поможет.

Казалось бы, в 90-е годы в России западничество победило полностью и окончательно. До 1917 года в стране было самобытное самодержавие и западный капитализм. Теперь же последний сочетался с западной республикой. Ну, а элита РФ послушна шла в фарватере Запада.

Эффект, между тем, получился хилый. (Если только не считать обогащения.) В 90-е годы Россия встала на грань, за которой был полный развал страны. И это страшно напугало элиту, которая почувствовала угрозу всему "нажитому". Распад сделал бы ситуацию полностью непредсказуемой. Начался бы хаос, сопровождаемый различными техногенными катастрофами. В этих условиях наслаждаться властью и сладкой жизнью в России было бы невозможно. А сбежать на Запад - опасно. Там могли бы попросту отнять все нажитое.

Пришлось отказаться от прозападничества и сделать некоторый поворот к традиционному русскому западничеству, в его национал-капиталистическом варианте. Культ обмена и перемен по-прежнему исповедуется, но в то же время Россия пытается сохранять геополитическую самостоятельность. Возник спрос на "сильную державу".

3. Лимит исчерпан

Но снова как и встарь - при Петре Великом, и Петре Столыпине, и при Иосифе Сталине - западные формы находятся в противоречии с незападным содержанием. В отличие от Запада, с его лидирующей ролью крупного бизнеса (движущей силой обмена), в России преобладает крупная государственная бюрократия. А либеральное и социал-демократическое стремление к переменам намного слабее, чем мощнейший державно-патриотический драйв.

Мы никогда не станем Западом, и сам Запад это отлично понимает, поэтому он и отталкивает Россию. Для него все происходящее у нас выглядит как некая новая "агрессия" материализма, на этот раз коварно замаскированная под западный демократизм. И он (не без оснований) ожидает очередного (которого уже по счету?) изгиба русского западничества - в сторону вождистской мобилизации а ля Петр Великий или Сталин.

И если раньше у кого-то были какие-то иллюзии в отношении настоящей эволюции России в западном направлении, то сегодня их быть не может. Другое дело, часть западных элит, наиболее прагматичных и "циничных", продолжает дружески нам улыбаться - в надежде на новые выгодные контракты. Но вот вопрос - что же пересилит - цивилизационная западная идентичность или же прагматичный западный расчет? У нас, похоже, надеются на последний, но он вовсе не играет главную роль. Западная цивилизация, в высшей степени, духовна и "фундаменталистична". (Только вот дух тамошний очень напоминает одного падшего духа. Но это уже отдельный вопрос.)

И если мы не прекратим отождествлять себя с Западом, с Европой, то враждебность к нам будет только усиливаться. Можно даже ожидать натиска более сильного, чем во времена "холодной войны". Кстати, эта самая война была Западу вполне выгодна. Он по достоинству оценил желание советских элит дистанцироваться от некоторый западных ценностей. Ну, а советская угроза была хорошим оправданием для ВПК и многих политиков-ястребов. Поэтому, проигрыш СССР в "третьей мировой" не закончился его распадом на десятки "независимых" бандустанов. А ведь Запад мог бы, в обстановке тогдашнего хаоса и саморазрушительного "демократического" угара, сильно сыграть в этом направлении. Более того, сохранилась РФ, которая действительно была геополитическим ядром СССР.

А вот попытки реально встроиться в Запад на равных, от которых, судя по всему, еще не отказались, может привести его в бешенство. США и Европа могут начать мощнейшее (организационное, экономическое и т. д.) наступление с целью демонтировать Россию, расколоть ее на множество враждующих образований. Это будет сделано с целью - раз и навсегда избавиться от "русской проблемы", проведя через настоящую вестернизацию часть русских. Нечто похожее, кстати, предлагал Зб. Бжезинский, выступивший за создание на западе России отдельного государства со столицей в Петербурге. И Запад с удовольствием поддержал бы в России прозападное правительство, готовое разделить Россию на куски, часть которых окажется переварено западным желудком. Но вся проблема в том, что такого правительства никогда не возникнет. Амбиции...

Все-таки, что ни говори, а пора с западничеством рвать. Всё, время пришло. Мир все больше глобализируется - по западным образцам. Обмен становится действительно тотальным (интернационализация капитала) и грозит завершиться грандизной переменой, точнее даже отменой - национальных государств, которых заменят транснациональные корпорации (ТНК). И от этой глобальной, чудовищной силы нужно отделяться. Иначе она может поглотить нас.

А культу обмена и перемены нужно выдвинуть достойную, цивилизационную альтернативу. Наш, русский идеал - сохранение. От развития (политического, экономического, технического), конечно же, отказываться не стоит, но оно должно быть подчинено целям сохранения - религии, нации, государства, семьи.

Некогда сохранение стояло во главе угла. Московская Русь считала себя хранительницей благочестия. И это создало русскую нацию. Именно в московский период произошло собирание русских земель в единое государство. Оно, безусловно, сильно отставало от Запада в плане эконмическом. Зато на гораздо более важном уровне - социальном - Русь выгодно отличалась от Запад. Низы здесь не были отделены от верхов такой непроходимой стеной. Просвещенный европеец-хорват Ю. Крижанич писал (17 в.): "Люди даже низшего сословия подбивают соболями целые шапки и целые шубы, а что можно выдумать нелепее того, что даже простолюдины и крестьянки носят рубахи, шитые золотом и жемчугом? Шапки, однорядки и воротники украшают нашивками, шариками, завязками, шнурами из жемчуга, золота и шелка... Следовало бы запретить простым людям употреблять шелк, золотую пряжу и дорогие алые ткани, чтобы боярское сословие отличалось от простых людей. Ибо никуда не гоже, чтобы ничтожный писец ходил в одинаковом платье со знатным боярином... Такого безобразия нет нигде в Европе. Наигоршие черные люди носят шелковые платья. Их жен не отличить от первейших боярынь".

Правильно, ведь в просвещенной Европе наблюдалось нечто обратное: "Всматриваясь в наши поля, мы видим, что они усеяны множеством каких-то диких животных. Когда кто-либо из них поднимается на ноги, у них оказывается человеческое лицо. На ночь они прячутся в свои логовища, где живут черным хлебом, водой и кореньями". (Жан Лабрюйер, Франция, 18 в.)

А насколько была развита система общинного самоуправления! Без разрешения земского старосты власти просто не могли арестовать человека.

И уж, конечно, на Руси не происходило ничего подобного огороживанию, когда крестьян поголовно сгоняли с земли. И за кражу курицы не казнили. И Раскол, каким бы он ни был трагическим, не унес в могилу две трети населения - как то имело место быть в Германии во время Реформации.

Но Московская Русь была принесена в жертву - в целях экономического прагматизма. И да - многое удалось сделать, не будем впадать в какой-то "традиционалистский" нигилизм. Однако цену пришлось заплатить огромную. И теперь пора перестать платить по страшным счетам вестернизации. Все равно мы Запад не догоним. И верный способ перестать проигрывать в этой гонке - сойти с дистанции.