Финансовый кризис в России осложняет положение Путина

На протяжении последних восьми лет политическая мощь российского лидера Владимира Путина опиралась на несокрушимую, казалось бы, комбинацию: бурный экономический рост, увеличивший доходы граждан восьмикратно, и неустанную работу по консолидации контроля над государственным управлением, СМИ и бизнесом, в ходе которой подавлялась вся более-менее значимая оппозиция.

Но потрясения на российских фондовых рынках и в банковской системе, произошедшие на прошлой неделе, неожиданно омрачили – правда, частично – блестящую репутацию российской экономики и породили сомнения в дальнейшей эффективности путинского рецепта.

От последствий финансового кризиса в США пострадали развивающиеся рынки по всему миру: доступ к кредитам исчез, и инвесторы распродавали акции, чтобы покрыть убытки в других сферах. Но в России котировки акций упали быстрее и значительнее, чем на всех других основных площадках.

Банки казались парализованными: напуганные слухами о банкротствах, они не хотели или не могли предоставлять займы. Биржевые индексы опустились до минимальной отметки за последние три года, что вынудило Кремль пойти на чрезвычайные меры. Даже после повышения котировок в пятницу биржевые индексы почти на 50% меньше, чем на пике в мае. Иначе говоря, "на бумаге" капитализация сократилась почти на 800 млрд долларов.

В результате кризиса правительство столкнулось с самым серьезным испытанием для экономики страны с 1998 года, когда Россия объявила дефолт по своей задолженности и рубль обрушился. Путин слывет лидером, который выручил Россию из этого бедственного положения: при его власти темпы экономического роста составляли 7% в год, благодаря чему количество бедняков сократилось вдвое, ряды среднего класса пополнились, а Москва превратилась в один из самых дорогих городов мира. Население в основном смирилось со сворачиванием демократических реформ, которое осуществил Путин; многие считают его одним из ключевых факторов возрождения своей страны.

У Кремля намного больше возможностей для устранения нынешнего кризиса, чем во времена предыдущего. Внешнего долга практически нет, в бюджете – профицит, инвалютные резервы составляют более 550 млрд долларов, а другие резервные фонды в общей сложности – не менее 172 млрд долларов, и правительству пока удается предотвратить банковскую панику и держать финансовые потрясения под контролем.

"Все фундаментальные показатели российской экономики остаются в пределах нормы", – сказал Путин в пятницу, выступая на форуме инвесторов; Кремль предложил ведущим российским банкам 44 млрд долларов в качестве экстренных займов, а также объявил о планах потратить еще до 20 млрд долларов на укрепление рынка путем приобретения акций.

Но критики предостерегают, что экономика по-прежнему слишком зависима от экспорта нефти, а в России все еще господствует политическая модель, которую зарубежные инвесторы считают непредсказуемой и часто враждебной.

"Дело не только в ценах на нефть, а в обстановке в целом, – говорит Олег Буклемишев, старший аналитик MK Analytica, в прошлом сотрудник одного из государственных экономических ведомств. – У них много денег в кубышке, но средства сосредоточены лишь в нескольких местах; они не умеют сделать так, чтобы деньги широко циркулировали и служили движущей силой экономики".

Путин ренационализировал ключевые отрасли промышленности и расширил роль государства в экономике, но госсектор остается коррумпированным и неэффективным, и в результате чрезвычайных мер под контроль государства просто попадет еще больше, – сказал Буклемишев. "Теперь многое зависит от того, как они поступят. Если они не примут необходимых мер, резервы будут истрачены довольно быстро".

Российский фондовый рынок достиг своего пика в мае, после того, как Путин сложил с себя президентские полномочия и привел к власти лично отобранного преемника, Дмитрия Медведева, а тот немедленно назначил Путина на должность премьер-министра. По-видимому, инвесторов обнадежил выбор Путина: Медведев позиционировал себя как умеренный политик, сторонник экономических и политических реформ.

Но в конце мая разгорелась яростная борьба за контроль над ТНК-BP, третьей по величине в России нефтяной компанией. Российские магнаты, владеющие половиной фирмы, по-видимому, заручились помощью правительственных чиновников в схватке со своим партнером – британским энергетическим гигантом BP. Власти начали проверку фирмы на предмет уплаты налогов, провели обыск в ее офисах и отказались продлевать визы большинству ее иностранных сотрудников. Главный управляющий Роберт Дадли, которого поддерживала BP, 24 июля был вынужден покинуть Россию.

Днем спустя Путин еще более встревожил инвесторов своими высказываниями на встрече стальных баронов в Нижнем Новгороде – он обвинил "Мечел", российскую угледобывающую и сталелитейную компанию, в манипулировании ценами. Владелец "Мечела", миллиардер Игорь Зюзин, отказался прийти на встречу, сославшись на болезнь, и Путин мрачно сострил, что придется послать доктора и вылечить Зюзина.

После угрозы, попавшей в телевизионные репортажи, рынки вошли в штопор: акции "Мечела" подешевели вдвое. Затем стали снижаться цены на нефть – с пиковой отметки от 11 июля (147 долларов за баррель) до 91 доллара на прошлой неделе. Бум путинской эры держался на длительном росте цен на нефть. Налоговые отчисления энергетического сектора составляют почти половину поступлений в федеральный бюджет.

Министр финансов Алексей Кудрин сказал в пятницу, что в будущем году бюджет останется сбалансированным, даже если баррель нефти упадет до 70 долларов. Если же цена снизится до 40-50 долларов, добавил он, у правительства хватит резервных средств, чтобы в течение трех лет не допускать, чтобы это отразилось на экономике.

По словам аналитиков, помимо нефтяной проблемы Россия также сталкивается с непрекращающимися сомнениями в инвестиционном климате, учитывая концентрацию политической власти в руках Кремля. Российско-грузинская война в августе обострила эти тревоги. Жесткая антизападная риторика Путина вселила опасения, что возможна атака на иностранных инвесторов и еще большее расширение контроля государства над экономикой. По оценкам BNP Paribas, за несколько недель после войны инвесторы вывели из России без малого 35 млрд долларов.

"Когда правительство предпринимает действия, которые пугают людей, это сказывается на рынке капиталов, – поясняет Харви Савикин, – основатель хедж-фонда Firebird Management, специализирующегося на территории бывшего СССР; этот фонд сократил свои активы в России. – Нас тревожит, когда страна вступает в открытый конфликт с Западом, особенно при нынешнем экономическом положении".

Потрясения на фондовых рынках ощутили в основном российские богачи, так как большинство россиян держит свои сбережения в наличности. Неясно, создадут ли магнаты серьезные политические проблемы для Путина, который запугал большинство из них, вынудив к безмолвию.

"Хватит ли у них духу надавать на него? Сомневаюсь. Они страдают, но так напуганы, что прикусили языки", – говорит миллиардер Александр Лебедев, владелец 30% "Аэрофлота" и доли в одной независимой газете. Он сравнил магнатов из окружения Путина с придворными, которые слишком жаждут заручиться помощью монарха для заключения деловых сделок, чтобы рисковать прогневать его своими жалобами.

Если кредитный кризис перекинется на другие отрасли – например, сектор недвижимости, – давление на Кремль может усилиться. Растущая инфляция – проблема политическая. По прогнозам большинства аналитиков, в текущем году инфляция достигнет 14-15%, а значит, впервые за время правления Путина среднестатистический россиянин к концу года станет беднее по сравнению с его началом.

В последние месяцы рядовые граждане, недовольные ростом цен, устраивали в разных районах страны небольшие акции протеста. Экономист Евгений Гонтмахер, имеющий связи с Медведевым, предрекает, что зимой и весной произойдут более масштабные демонстрации, так как цены на продовольствие растут еще быстрее, чем инфляция в целом.

"Люди пытаются делать деньги из воздуха вместо того, чтобы вкладывать в реальное производство и бизнес", – говорит о потрясениях на фондовом рынке 40-летний бизнесмен Иван Смолин, участвовавший в акции протеста в Красноярске. Он также посетовал, что государство не инвестирует в инфраструктуру. Например, за первые шесть лет администрации Путина протяженность мощеных дорог в России увеличилась на 0,1%.

Михаил Бергер, профессор Высшей школы экономики, говорит, что в Кремле две фракции борются за формирование экономического курса: одна заинтересована в дальнейших рыночных реформах и интеграции в мировую экономику, а другая выступает за расширение контроля государства и более изоляционистский курс по отношению к Западу.

После войны в Грузии Путин, по-видимому, склонился к позиции второй группы – он неоднократно заявлял, что российская экономика может по-прежнему процветать без США или Европы. Но после обвала фондового рынка Путин смягчил свой тон и начал поощрять иностранные инвестиции.

"Через взаимные инвестиции мы становимся более зависимыми друг от друга", – сказал он в пятницу, добавив, что Россия делает "ставку на частную инициативу, предпринимательскую свободу, открытость и рациональную интеграцию в мировую экономику".

Московский экономист, колумнист одной из газет Константин Сонин сказал, что курс правительства на вливание средств в финансовую систему вызовет новый виток инфляции и позволит коррумпированным и неэффективным банкам, которые следовало бы закрыть, продолжать работу.

"Чем более режим основан на личной власти, тем менее он подготовлен к подобным кризисам, – сказал он. – Подобным режимам всегда приходится быть по-настоящему злобными и репрессивными либо давать хорошие экономические результаты. Если с экономикой у них не ладится, это толкает их в репрессивном направлении, а я не уверен, что российская элита к этому готова".

Филип П. Пэн