Война на Кавказе показала - Россия вернулась к единовластию?

В постсоветской истории России было несколько вех, которые сыграли решающую роль в формировании ее нынешней системы. Борьба президента и Верховного совета за монополию на власть и расстрел последнего в 1993 г. стали началом реставрации в России персонифицированной власти. Ликвидация независимых СМИ и оппозиции в 2001-2004 гг. завершила этот процесс. Арест Ходорковского и разгром ЮКОСа в 2003 г. означали поворот России к бюрократическому капитализму. Война России с Грузией в 2008 г. стала последним аккордом в формировании антизападного вектора государства и одновременно завершающим штрихом в консолидации новой системы. В 90-е эта система существовала как гибрид, в котором сочетались несочетаемые вещи — демократизм и единовластие, экономические реформы и экспансия государства, партнерство с Западом и подозрение по отношению к нему. Отныне российская система приобретает однозначность, и уже нет сомнений относительно ее качеств и ее траектории.

Поводы и причины, причины и следствия

Для того чтобы понять роль августовской войны в эволюции России, нужно выяснить, что ее вызвало. Вот несколько лежащих на поверхности обстоятельств, которые давно поддерживали напряженность в Абхазии и Южной Осетии. Среди них не завершенный, а только замороженный процесс распада СССР; провал стабилизирующей роли России, которая предпочла сохранять в регионе черную дыру, давшую возможность вмешательства; неспособность грузинских лидеров гарантировать абхазам и осетинам автономию в рамках Грузии; возникновение сепаратистских режимов, паразитировавших на лояльности Москве; экономические интересы местных и федеральных сил, заинтересованных в существовании неупорядоченных анклавов; отсутствие у Запада понимания того, насколько регион взрывоопасен; борьба за транзит энергоресурсов; антагонизм между Путиным и Саакашвили; стремление последнего стать объединителем Грузии, без чего он не мог сохранить свое лидерство. В этом контексте нужен был только повод, чтобы вспыхнул очередной вооруженный конфликт. И Саакашвили его предоставил.

Но для того, чтобы территориальный конфликт превратился не просто в войну, а стал фактором, который завершил становление российской системы и разрушил порядок, возникший после распада СССР, нужно было нечто большее. Нужны были цивилизационные причины, связанные со способом упорядочения как России, так и Запада. Толчком для того, чтобы пришли в движение тектонические пласты, стал саммит НАТО в Бухаресте и его решение принять Украину и Грузию в НАТО, но в неопределенной перспективе, что давало Москве возможность для упреждающего удара. Это замкнуло цепь раздражителей для российской элиты, которые накапливались несколько лет и в глазах российского политического класса выглядели как угрозы, — множество событий последних лет, начиная с украинской оранжевой революции и заканчивая американской ПРО в Польше и Чехии. Эти события и были угрозой — для того государства, которое возникло в России. Не научившись жить в условиях конкуренции и свободы, наша элита вернулась к традиционной матрице — единовластию (которое может быть символизировано и правящим тандемом Медведев — Путин), государственному контролю за экономикой и антизападной мобилизации общества. Такое государство может существовать только как держава, имеющая вассалов и легитимирующая себя как осажденная крепость. Парадокс, но, взяв курс на реванш вовне, Кремль таким образом пытается законсервировать статус-кво внутри страны.

Проблема в том, что средства, которые он для этого использует, будут подрывать вожделенный статус-кво — так, признание независимости Южной Осетии и Абхазии является миной не только под Российской Федерацией, но и под всеми границами, установленными после падения СССР.

Начав работать в этой логике, Кремль не мог допустить Запад, и особенно НАТО, на свое подворье. Грузия стала тем красным флажком, который должен означать для Запада пределы его движения. Но повторяю: проблема не в самом НАТО, а в том, что для российского политического класса приход западного альянса на территории, которые он считает зоной своих привилегированных интересов, означает подрыв механизмов выживания. «Нет, — возразят мне, — все дело в США, которые не дают России стать великой державой». Уже много и многими сказано о провальной политике администрации Буша. Задумаемся о другом: почему Америка помогла Германии и Японии стать гигантами, подняв их из руин; почему не препятствует проекту ЕС, который во многом является альтернативой США; почему не мешает возвышению Китая и почему вынуждена подчиняться капризам маленькой Греции, которая может блокировать решения в НАТО? Возможно, Америка и не подозревает, сколь важную роль она играет в воспроизводстве страхов, подозрений, комплексов и фобий, на которых зиждется российская система власти.

Кремль ответил на экспансию Запада неожиданно и жестко, если смотреть на события как на геополитику. Но российская реакция и ее несоразмерность были ожидаемы, если их оценивать с точки зрения экзистенциальных интересов системы. Августовские события подтвердили одну простую истину: внешняя политика в России стала инструментом осуществления внутриполитической повестки дня. И если власть не нашла иного способа консолидировать общество, чем через поиск врага, это означает, что, не будь НАТО, найдется иной враг, как внутренний, так и внешний, ибо державнически-милитаристская топка будет постоянно требовать дров.

Закрытие эпохи

Так что мы имеем дело не с войной России против Грузии. Речь идет о конфронтации России даже не с США, а с Западом, которая вызвана не столько различиями геополитических интересов (такие различия есть и между западными государствами, но они не ведут к войнам), а различиями во взглядах на мир и построение самого общества. Грузия оказалась мальчиком для битья, и ее пример должен стать предупреждением другим, в первую очередь Украине. Включение последней в западную орбиту может стать разрушительным ударом по системе, которую сегодня укрепляет Кремль. Ведь если Украина станет частью Европы и начнет жить как Польша, а может быть, и как Словения, каким образом Кремль будет доказывать, что генетически близкая Россия не может быть либеральной и процветающей? Понятно, чьи интересы и какую страну сегодня защищают все те, кто предупреждает Запад, что, если Украину примут в ,НАТО, наступит Армагеддон.

Августовская война делает бессмысленным обсуждение вопроса, кто правит Россией и каковы отношения внутри правящего тандема Медведев — Путин. Медведев надел путинский френч и стал военным президентом, и именно ему пришлось закрыть эпоху в развитии страны, начатую Михаилом Горбачевым. Если Горбачев открыл СССР миру, завершив холодную войну, то Медведев начал противостояние с Западом, похоронив надежды на интеграцию России в либеральную цивилизацию, таким образом став антитезисом Горбачеву.

Лилия Шевцова