Радикализация обстановки в Ингушетии грозит всей России?

"В этой войне будет много убитых и раненых, и, к сожалению, ингушскому народу придется перевернуть эту трагическую и кровавую страницу в своей истории, навязанную режимом Зязикова", — эти слова произнес владелец оппозиционного сайта Ингушетия.Ru Магомед Евлоев незадолго до своей гибели в эфире "Эха Москвы". "В Ингушетии нет никакой радикализации", — заявил председатель правительства Ингушетии Харун Дзейтов в дебатах со мной на радио "Говорит Москва" через несколько дней после убийства Евлоева и за несколько дней до насильственной смерти двоюродного брата президента Зязикова.

Несмотря на все уверения ингушских властей, ситуацию в этой республике уже довольно давно нельзя назвать стабильной. Однако в какой-то мере она была более обнадеживающей, чем в других кавказских республиках, где боевики являются единственной альтернативой назначенным Кремлем наместникам. В Ингушетии оставался шанс третьего пути — демократического, так как здесь была оппозиция, готовая бороться за власть ненасильственным образом. Свой шанс Ингушетия потеряла 31 августа 2008 года с выстрелом из пистолета неизвестной марки, находящегося в руках неизвестного милицейского чина с неизвестной фамилией. Власти утверждают, что пуля была случайной. Так это или нет, но попала прямиком во весь ингушский народ, включая его руководство.

После того как история с убийством Евлоева получила международный резонанс, правительство Зязикова начало заметно нервничать. Давали пресс-конференцию за пресс-конференцией, председатель правительства даже отважился вступить в прямые дебаты по радио с таким "маргиналом", как Каспаров. Главная цель этой активности: доказать всей стране, а прежде всего, самим себе, что "все хорошо и жизнь легка". Что быт в республике налаживается, растет промышленность, деторождение и ВВП на душу населения, а безработица, преступность и отчаяние, наоборот, уменьшаются. Что же касается недовольных, среди которых был и покойный, то это кучка отщепенцев, мешающих Ингушетии семимильными шагами приближаться к процветанию и стабильности. Именно так и рассуждал мой собеседник, отметавший данные о любых серьезных инцидентах, произошедших в республике, как бездоказательные. Подобные рассуждения мы слышим каждый день по федеральному телевидению уже в течение последних восьми лет. И в течение этих лет в России происходят политические убийства и политически мотивированные преследования. Однако в Ингушетии, в которой, как и повсюду на Кавказе, никто не отменял неписанные законы гор, в ответ на кровь проливается все новая кровь.

Магомед Евлоев всегда призывал только к мирному решению проблем. Более того, он последовательно предпринимал шаги, которые считал необходимыми в демократическом обществе: создал независимое СМИ, созывал митинги, собирал подписи. Он не призывал ни к отделению Ингушетии от России, ни к насильственному свержению власти. Главное требование — смена режима Зязикова — было обращено к президенту Медведеву, но обращался Евлоев не один, а заручившись поддержкой десятков тысяч своих земляков.

Челобитная новому президенту была отправлена в надежде на "оттепель". На ту же оттепель, на которую надеялись адвокаты Ходорковского, благодушные правозащитники и приближенные к власти либералы. То, что мы получили вместо оттепели, нам на днях подробно разъяснил главный культуролог страны Владислав Сурков.

В Ингушетии надежды на оттепель умерли, когда вместо реакции из Кремля на свое обращение главный оппозиционер получил пулю в висок. 2 сентября семья Евлоевых не пошла в прокуратуру и не написала письмо Медведеву, а объявила кровную месть. 3 сентября против двоих соратников Евлоева возбудили уголовное дело. А 10 сентября неизвестными был убит родственник Зязикова.

Наличие оппозиции, готовой решать проблемы мирным способом, гарантировало относительное спокойствие в регионе. А теперь вместо реальной, но не бандитской оппозиции, Ингушетия получила гражданскую войну, в которой смешалась кровная месть и политика.

Сколько не стараются официальные власти выдать возросшую напряженность в регионе за следствие действий каких-то деструктивных сил, пришедших из-за границы, рассказы про американскую разведку, европейские гуманитарные фонды, грузинских боевиков и даже "экстремистов" из "Другой России" любой разумный человек примет за откровенную ложь или даже за горячечный бред.

Правда же состоит в том, то в радикализации оппонентов власти виновата сама ингушская власть, которая "разобралась" с ситуацией по-путински: с помощью ОМОНа , УБОПа и ФСБ. Произнося дежурные слова о соболезновании родственникам погибшего, они при этом не делают ничего для того, чтобы общество получило целительную правду. Почему для того, чтобы возбудить уголовные дела против Хазбиева и Аушева, обвиняемых в захвате табельного оружия, понадобилось три дня, а для того, чтобы предъявить обвинения милиционерам, участвовавшим в задержании Евлоева, чьи имена должны быть прекрасно известны МВД республики, — надо несколько месяцев. Почему следователи не выдвигают других версий, кроме версии случайного выстрела? Почему не делятся с нами информацией о ходе следствия? Все это ярко свидетельствует о том, что дело об убийстве Евлоева пытаются просто замять. И это еще больше накаляет обстановку в республике.

Радикализация обстановки в Ингушетии, очевидно, грозит и всей России. На фоне событий, происходящих в другой части Кавказа, внутриингушский конфликт будет только усиливаться. После признания независимости Южной Осетии и Абхазии начали звучать призывы к отделению от России Ингушетии. Как правильно отмечает Гейдар Джемаль, беспрецедентное решение по Абхазии и Южной Осетии может стать отправной точкой к перекройке карты всего Кавказа. Сепаратизм в Ингушетии — это не историческое явление, а закономерная реакция на равнодушие федерального центра к мнению самих ингушей. Кремль не слышит их голос, как, впрочем, не слышит и голос всех других граждан нашей многонациональной родины.