Российскую армию запрограммировали на вечное отставание?

Боеспособность армии зависит не столько от количества, сколько от качества вооружений.

Президент России Дмитрий Медведев распорядился скорректировать программу развития Вооруженных сил РФ на период до 2015 года. Министру обороны Анатолию Сердюкову поручено подготовить предложения по оснащению армии и флота современными средствами обеспечения боя. Однако за современные вооружения у нас выдаются образцы вчерашнего дня. А другим взяться неоткуда, поскольку военная наука и конструкторские бюро пребывают в глубоком упадке.

ЗАБЫТЫЕ КРИТЕРИИ

В Советском Союзе отсутствовала научно-обоснованная система вооружений. При этом приоритетом в заказе образцов пользовались управления Минобороны, основу кадров которых составляли люди, оторванные от комплексного боевого применения оружия и военной техники. Такое положение привело к разбалансированности системы вооружений и разунификации образцов ВВТ. Помимо того, что была создана масса образцов вооружений с незначительными конструктивными отличиями, но с одинаковым уровнем основных характеристик, сегодня продолжается поставка в войска старых ВВТ с эксплуатационными характеристиками, не отвечающими современным требованиям. Это, в частности, подтвердила «пятидневная война». Другими словами, в частях и соединениях находится масса недоработанного еще с советских времен вооружения. Существующая система создания ВВТ не обеспечивает ни высокие темпы перевооружения, ни их качество.

Боеспособность армии зависит не столько от количества, сколько от качества вооружений. В свою очередь, качество вооружений определяется боевой эффективностью, надежностью, унификацией, живучестью, помехозащищенностью, скрытностью, периодом хранения, жизненным циклом и другими параметрами.

Но о какой боевой эффективности может идти речь, когда даже со стратегическими ракетными вооружениями не все так гладко. Например, в условиях развертывания американской системы ПРО межконтинентальная баллистическая ракета «Тополь-М» продолжает оснащаться моноблочной головной частью, что втрое снижает российский ядерный потенциал сдерживания. При этом ГЧ этой ракеты имеет низкую вероятность поражения (0,20) модернизированных шахтных установок МБР «Минитмен-3».

В практике часто используется критерий «эффективность–стоимость». Воспользуемся этим критерием применительно к поражению танка с помощью ПТУР «Атака», составляющей основу боекомплекта вертолета Ми-28Н. Для управления ракетой используется способ полуавтоматического наведения, при котором наводчик удерживает прицел на объекте поражения, а система наведения автоматически ведет ракету к нему. В данной ситуации использование ПТУР «Атака» крайне опасно, так как суммарное время визуального поиска наземной цели и управления ракетой значительно больше, чем время реакции зарубежной войсковой ПВО. От обнаружения вертолета до схода ракеты с пусковой установки зенитного ракетно-пушечного комплекса малой дальности проходит всего 4–10 секунд.

А ведь за вертолет Ми-28Н надо заплатить столько же, сколько за 3–4 танка, и потому его вооружение не решает проблему поражения бронецелей с учетом критерия «эффективность–стоимость». Недопустимо оснащать дорогостоящие ударные вертолеты противотанковыми ракетами второго поколения и бортовым радиоэлектронным оборудованием (БРЭО) вчерашнего дня. Только установка ПТУР третьего поколения («выстрелил-забыл») и современного БРЭО позволит повысить эффективность вертолетного вооружения.

Этот пример наиболее ярко демонстрирует неудовлетворительное качество тактико-технических требований (ТТТ) и тактико-технических заданий (ТТЗ) Минобороны применительно к созданию вооружения вертолета Ми-28Н.

РАЗНОРОДНАЯ И УЯЗВИМАЯ

Не менее важным элементом качества является надежность. Истекшие гарантийные сроки влияют на надежность ракетной группировки России, находящейся на боевом дежурстве. На послегарантийном этапе эксплуатации начинают проявляться признаки старения, деградации и износа, при которых надежность становится ниже требуемого уровня. Увлечение обоснованиями сроков продления эксплуатации комплексов МБР при снижении надежности является неоправданным риском с непредсказуемыми последствиями.

Широкомасштабная разунификация (т.е. явление, обратное унификации) отечественных образцов вооружений и военной техники является самым уродливым явлением в наших Вооруженных силах.

Так, в советские времена в ВВС в эксплуатации находилось свыше 50 типов самолетов, 10 вертолетов, 45 авиационных двигателей, 500 авиационных средств поражения и свыше 90 типов средств наземного обслуживания. Нетрудно представить, какие финансовые потери несет государство при эксплуатации и ремонте этой техники.

Состоящие на вооружении танки Т-64, Т-72, Т-80, Т-90, защита и вооружение которых уступают лучшим зарубежным образцам, также до предела разунифицированы. Из этих четырех поврежденных по-разному машин в фронтовых условиях не удастся восстановить даже одну, так как у них совместимы только полтора десятка гаечных ключей.

Разунификация коснулась и номенклатуры горюче-смазочных материалов. Так, в ВС РФ количество марок топлива, масла, смазок составляет, соответственно, 25, 114, 51, а в ВС США эти показатели – 15, 77, 15.

С унификацией тесно связана характеристика ремонтопригодности, которая может определяться временем замены силовой установки (двигателя) различных объектов. Этот показатель, измеряемый в часах, для отечественных самолетов, вертолетов и танков составляет, соответственно, 10, 9, 24, а для американских ВС – 4, 5, 1.

К числу важнейших свойств вооружения, связанных с воздействием противника, относятся живучесть, помехозащищенность и скрытность. Но о какой живучести российских танков можно говорить, когда боевые возможности зарубежных противотанковых средств значительно опережают развитие защиты отечественных бронемашин при отсутствии бортовой информационно-управляющей системы, которая входит в комплекс защитных мероприятий и позволяет принять меры по отражению угрозы.

Помехозащищенность – готовность выполнять боевые функции в условиях создания помех противником. Действие существующих систем радиоэлектронной борьбы ограничивается подавлением только в момент работы неприятельской системы при условии заблаговременного определения ее параметров излучения. При выключенной системе РЭБ противник возвращается к прежнему режиму работы. Такие временные помехи не устраивали американцев, и они создали микроволновое сверхвысокочастотное (СВЧ) оружие, подавляющее практически все электронные системы.

Объектами поражения СВЧ-оружием могут быть РЛС:

– зенитных ракетных систем «Антей-2500», С-400 «Триумф», семейства С-300, «Бук-М1-2», «Тор-М1», «Тор-М2Э»;

– самолетов Су-25, Су-35, Су-37, Су-30МКИ, МиГ-29, МиГ-31;

– комплекса разведки и контроля стрельбы «Зоопарк-1»;

– корабельной системы «Позитив-МЭ1» и др.

Работоспособность этих РЛС при этом может изменяться от ухудшения функционирования системы до полного вывода из строя.

Скрытность – свойство образца вооружения не быть обнаруженным средствами разведки противника. Не так давно командующий РВСН Николай Соловцов приписал живучести характеристики скрытности. Он отметил: «Важным боевым свойством ПГРК «Тополь-М» является живучесть, которая достигается за счет создания неопределенности местоположения пусковой установки (ПУ) в районе боевого патрулирования».

Между тем наивно полагать, что в современных условиях возможно надежно спрятать мобильный ракетный комплекс от средств обнаружения. Мобильная ПУ – это металлический объект с огромными габаритами, излучающий большое количество тепла и являющийся источником электромагнитного излучения различных диапазонов частот (см. «НВО» № 35, 2007 год). Военно-политическое руководство США считает российские мобильные наземные ракетные комплексы с МБР серьезной угрозой своей национальной безопасности. Поэтому американцы осуществляют комплекс мероприятий (Оперативно-стратегическая концепция «Глобальный удар»), обеспечивающих обнаружение, идентификацию, точное определение координат мобильных наземных ракетных комплексов.

Особое внимание уделяется совершенствованию системы планирования и способам боевого применения ударных средств по нанесению превентивных ударов по российским мобильным целям («Единый оперативный план поражения стратегических целей» – OPLAN 8044; «Концептуальный план нанесения превентивных ударов по наиболее важным российским мобильным и стационарным объектам» – CONPLAN 8022). Интересно, как командующий РВСН в этой ситуации собирается обеспечить скрытность мобильного комплекса «Тополь-М»?

НЕИСПРАВИМЫЕ ПЕРЕКОСЫ

Артиллерийские управляемые боеприпасы «Сантиметр», «Краснополь», «Смельчак» функционируют в условиях подсвета цели лазерным лучом, что демаскирует расположение командно-наблюдательного пункта и позволяет противнику противодействовать процессу стрельбы с помощью систем активной защиты и постановки аэрозольных маскирующих завес. Сегодня этими системами защиты обеспечены многие иностранные объекты.

При этом за рубежом давно отказались от снарядов с лазерным наведением. Как бесперспективных. Упор делается на высокоточное наведение с помощью космической навигационной системы GPS. В то же время российский аналог ГЛОНАСС находится в зачаточном состоянии, а технологии производства ключевого элемента наземной аппаратуры – ГЛОНАСС-чипов – просто не существует.

Чувствительным индикатором качества является период хранения ВВТ без потери эксплуатационных свойств. Этот показатель в среднем для российских образцов оружия составляет 10–20 лет, для американских – 40 лет.

В условиях переживаемого кризиса в области создания высокоточных неядерных (обычных) вооружений в дальнобойном исполнении, совпавшего с внедрением бесконтактных форм боевых действий, российское руководство вынужденно сделало ставку на стратегические ядерные силы, которые должны компенсировать неудовлетворительную боеспособность Российской армии, оснащенной на 70% старыми вооружениями. Именно эта ставка ощутимо влияет на перекос в строительстве отечественных ВС в сторону ядерного оружия и приостановке развития остальных видов и родов войск. По большому счету невозможно защитить Россию от ядерного удара США. Можно нанести только ответный ядерный удар, но будет уже поздно. Следует заметить, что боеспособность российских ВС с неядерными вооружениями в последние годы была критически низкой.

Первостепенной задачей является создание научно-обоснованной системы вооружения и усиление контроля за качеством ТТТ и ТТЗ применительно к новейшим ударным и оборонительным системам. Изжила себя практика поставки в войска старых модернизированных вооружений, жизненный цикл которых уже давно завершился. Пора понять, что изменение способов вооруженной борьбы и необходимость высоких темпов перевооружения войск породили новые проблемы, для решения которых необходимо:

– разработать такие методы создания вооружения, которые позволят быстро внедрять новые научные достижения из различных областей знаний;

– ставить перед наукой новые прикладные задачи;

– сформулировать перед создателями вооружений новые требования, вытекающие из оперативных и стратегических задач вооруженных сил;

– продолжить развитие военного искусства и разработать способы боевого применения новых систем вооружения в оперативно-тактическом и стратегическом единстве;

– осуществить создание эффективной организации войск;

– усилить военно-техническую подготовку кадров с учетом управления сложными системами вооружения;

– разработать высокоэффективные автоматизированные системы управления войсками.

Отношения ВС и ОПК в России перевернуты с ног на голову. Не оборонка обеспечивает армию необходимым, а, наоборот, военный бюджет является донором ОПК, оплачивая стремительно дорожающие морально устаревшие ВВТ. Все так называемые новинки вооружений – это модернизированные образцы еще советского периода, навязанные армии за неимением лучшего. Они не складываются в единую систему, не отвечают критериям современной высокотехнологичной бесконтактной войны, не вписываются в концепции войны сетецентрической, он-лайновой войны в геопространственном и информационном поле.

Существующая программа вооружений до 2015 года свидетельствует о неспособности спрогнозировать развитие методов ведения боевых действия и ВВТ на дальнейшие десятилетия. Это запрограммированное отставание Вооруженных сил России не только на технологические поколения в традиционных вооружениях, но и отсутствие целых классов новых вооружений на иных физических принципах.

Новая программа вооружений должна начинаться с научных концепций развития геополитической обстановки в мире, а не с лоббирования директорами ОПК своей продукции. С оценки новых научных открытий, а не с проталкивания «сырых» образцов, обещающих 2–3% увеличения боевой эффективности.

После Великой Отечественной войны, когда разоренная страна лежала в руинах, был совершен небывалой технологический скачок. В течение 10 лет в СССР были созданы ядерное оружие, реактивная авиация, межконтинентальные ракеты, атомные подводные лодки, подготовлен штурм космоса. Советский Союз вырвался на передовые научные рубежи. Но тогда критерием успеха было достижение этих самых рубежей и их преодоление, а сейчас главная задача менеджмента в погонах и без – откусить как можно больше от бюджетного пирога. В интересах предприятий и армии, разумеется. А там, хоть трава не расти, хоть пуля не свисти...

Михаил Растопшиин