Причудливый мир страстей и слабостей российских лидеров

Само слово «хобби», как известно, пришло в русский язык из английского. Первоначальный его смысл не имел ничего общего с нынешним. Хобби называли маленьких лошадок – пони. В XVII веке hobby-horse стали называть плетеную фигурку лошади, которая прикреплялась к поясу исполнителей народного танца моррис. Следующая трансформация смысла слова произошла тогда, когда hobby-horse превратилась в детскую игрушку, конька – деревянную палку, увенчанную лошадиной головой. Затем выражение to ride a hobby – оседлать конька – приобрело второй, фигуральный смысл. Самое забавное, что слово хобби пришло в русский сравнительно недавно, во второй половине прошлого века, вместе с модой на все западное, начиная с джинсов и кончая Хемингуэем, а вот выражение «оседлать конька», ровно того же происхождения, что в английском, и ровно с тем же вторым, фигуральным смыслом, существует в русском языке с незапамятных времен.

Ну и увлекаться всякой ерундой вроде собирания крышек от пивных бутылок или, наоборот, чем-нибудь серьезным вроде коллекционирования древнеримских монет или борьбы на татами в свободное от работы время свойственно русскому человеку ничуть не меньше, чем западному. Но, конечно, простому смертному. О небожителях – политических лидерах – особый разговор. Они тоже увлекаются разной ерундой – и неерундой, но информация об этом строго фильтруется.

Дальше вы прочитаете про увлечения американских президентов. Все о них известно, всё, как на ладони,  и все они – как в бане. Оба нынешних кандидата любят поиграть в казино и не скрывают этого. Представить себе, что такая информация появится про кого-то из двоих наших близнецов-лидеров, просто невозможно. А коли появится – объявят клеветой, и провинившееся СМИ сотрут в порошок, как сделали с газетой, напечатавшей «утку» про роман Путина с Кабаевой. Кому повредила та глупость про несуществующий (судя по всему) роман? Если и повредила – ну, напечатали бы опровержение. Почему же хозяин газеты, миллиардер из списка Forbes – то есть, по всем меркам нормального, цивилизованного общества самодостаточный, независимый человек – только что на коленях не полз в Кремль, моля о прощении, и трясущимися от страха руками прихлопывал свое детище, которое он в свое время с таким энтузиазмом создавал и  рекламировал?

Увлечения наших лидеров стерильны, выверены, подогнаны к безупречному имиджу. Они призваны этот имидж не дополнить, не развить, а лишь украсить затейливой завитушкой. Путин Владимир Владимирович – известный Спортсмен: зимой и летом лыжи и дзюдо. Зимой и летом – одним цветом: ровный загар, какого не увидишь ни на одном самом холеном его зарубежном коллеге, даже на Берлускони. Никаких слабостей и вольностей, никакого эпикурейства и раблезианства, никаких поблажек себе. В еде неприхотлив, в питье воздержан. Да, когда-то, в прошлой, дрезденской жизни захаживал с другом в пивные, набрал даже лишнего «пивного» веса, но это все в прошлом. Лишний вес давно сброшен, пиво – только по праздникам, когда германские коллеги посещают с визитом, и не больше одного бокала.

Медведев Дмитрий… – чуть было не написал Владимирович, до такой степени наш новый президент ассоциируется с образом то ли сына, то ли младшего брата Владимира Владимировича, – недостаточно спортивен, что видно невооруженным глазом: щупловат, узок в плечах. Походка не пружинистая. Офисный служащий, белый воротничок, яппи. Спортивную «легенду» про него не запустишь, тем более что ее надо все-таки поддерживать каким-то видеорядом в телехронике. Что делать? И вот выход найден: имидж дополняется информацией о том, что Дмитрий Анатольевич – увлеченный йог. А это ничуть не хуже спорта. Даже лучше. Здоровый образ жизни и показывать в хронике не надо: йога – эзотерика, духовное совершенствование, медитировать можно только в уединении. Да и вообще, между прочим, йоги – высшая каста.

Хобби – безобидная вещь, привычки и увлечения, вторая натура. Но в том-то и зарыта собака: по ним мало-мальски опытные психологи из числа профессионалов и просто любознательных обывателей «читают» первую, главную натуру, составляют психологический портрет человека. Психологи утверждают, что хобби, мир личных увлечений и привычек позволяет понять человека едва ли не лучше всего. В открытом, демократическом обществе такой возможности рады, ее ищут. Ведь с ее помощью можно дополнительно «просветить» фигуры политиков, тем более таких, которые претендуют на главные, ключевые роли, от кого зависят судьбы страны. О политиках эксперты и избиратели хотят знать, как можно больше, чтобы свести к минимуму элемент непредсказуемости в их поведении, когда они окажутся в Белом доме, на Даунинг-стрит или в Елисейском дворце.

Мы же по-прежнему живем в другом мире, византийском – мире двоемыслия и ханжества, где главное казаться, а не быть. Власть и ее «господа оформители» не забывают, что хобби – это не просто увлечения. Это человеческие слабости. Их у вождей быть не может по определению. Президент не может ходить в казино. Наоборот: он должен у избирателей очки набирать, приказывая эти самые казино загнать за Можай, а то и вовсе закрыть. Неважно, что казино заполонили Москву и другие города именно в период его царствования. Он за это не отвечает – он цезарь, который, как известно, выше подозрений.

Президент – не больше, чем красивое иностранное слово, которое мы позаимствовали, чтобы хоть так, бочком, прислониться к европейской цивилизации и заменить им какого-то жуткого, свистящего топором над головой «генсека» или архаичного «председателя». На самом деле наш лидер – почти что языческое божество, жизнь которого есть секрет, обернутый в тайну. Ему надо поклоняться, боготворить, а не рассматривать ни под каким психологическим рентгеном.

И так было всегда. Какие-то подробности о слабостях и увлечениях наших царей-председателей-генсеков обыватели если и узнавали, то чаще всего постфактум, вернее, постмортем, после их смерти.

Конем по голове

Из собственного детства я вспоминаю какую-то книжку про юные годы Володи Ульянова, будущего вождя Октябрьской революции. Сплошная добродетель в сахарном сиропе, одна-единственная слабость, одно-единственное прегрешение за все детство: как-то, забежав на кухню, без разрешения съел яблочную кожуру, остававшуюся после приготовления маминой шарлотки. Что за увлечения и слабости мы знали за взрослым Лениным, каким он представал со страниц советских биографий, хроник, художественной литературы? Ну, конечно, шахматы. «Они вождям полезней», – писал Маяковский. Почему полезней? Потому что от шахмат можно «перейти к врагу натурой» (оттуда же, из поэмы «Владимир Ильич Ленин») и этого врага прикончить. Уже не только матом на шахматной доске, а в «натуре». Маяковский с его гениальным даром поэтического обобщения, который он искренне пытался поставить на службу Советской власти, по-моему, даже не понял, какую двусмысленную метафору сотворил. А, может быть, и понял…

Только в послесоветское время до широких масс (да и до узких – только в позднее советское) дошли воспоминания соратников Ленина, ставших потом его противниками, например, Валентинова, в которых Ильич предстает вовсе не рыцарем без страха и упрека и не безгрешным аскетом, все жизненные слабости которого исчерпываются поеданием без разрешения яблочной кожуры. Товарищи по эмиграции вспоминали, как Ленин любил сладкую буржуазную жизнь, был завсегдатаем пивных и ресторанов, ценил вкусную еду и хорошее пиво. Из других увлечений – езда на велосипеде, к которой он пытался приобщить даже неспортивную Надежду Константиновну. Как-то раз автомобиль повредил любимое ильичево средство передвижения. Виновник легко не отделался: с энергией, достойной Остапа Бендера, Ильич сагитировал окружающих зевак выступить свидетелями, послал за полицией и получил полную сатисфакцию.

Было, конечно, еще одно, главное ленинское хобби, оно же главное развлечение большинства советских вождей, но оно подробно нами описано год назад, в такой же вот «летней» теме номера, посвященной взаимоотношениям политиков и животных. Речь идет об охоте (см. «Совершенно секретно» 2007/№8). Почти все советские и послесоветские лидеры, за исключением Горбачева и Путина, были записными убийцами братьев наших меньших. Именно убийцами, потому что ни какую нормальную охоту (если, конечно, охоту можно назвать нормальным занятием) тот тир с живыми мишенями, который устраивался для Хрущева, Брежнева или Ельцина в Завидове или в каких-нибудь белорусских и среднеазиатских заповедниках, не походил. И вот это хобби – расстрел беззащитных животных, которых егеря выгоняли на стоявшего на вышке «охотника №1», – дает богатую пищу для размышлений о внутреннем мире людей, которые на протяжении десятилетий правили нашей страной.

Но, повторяю, об охоте уже все сказано год назад. А что еще, кроме охоты, увлекало наших вождей?
 
Прицелясь на смерть

Внутренний мир Сталина настолько мрачен, что выискивать в этих потемках какие-то увлечения и слабости – занятие почти бесполезное. Да, Сталин много читал, у него была большая библиотека, но составить какое-нибудь представление о его литературных пристрастиях и вкусах невозможно. Потому что он сам не хотел, чтобы его пристрастия и вкусы стали известны. Для людей такой складки пристрастия сиречь слабости. А слабости богов не должны быть известны никому. Знал Достоевского, держал его книги в своей библиотеке – и при этом запрещал их переиздание в СССР. Знал Библию, наизусть помнил некоторые псалмы – Библия в Советском Союзе была запрещенной книгой. Это не противоречивость – это то самое иезуитское двоемыслие, которое было уложено отцами советской системы, Лениным и Сталиным, в ее основу. И в заложниках у которого все мы в той или иной степени до сих пор.

В отличие от Ленина, холодного, умозрительного прагматика, который художественное творчество вообще не воспринимал и видел в нем лишь идеологическое оружие, у Сталина была какая-то тяга к искусству. Не случайно он в юности писал стихи, один из них, под псевдонимом Сосело (уменьшительное от имени Иосиф), был напечатан в тифлисской литературной газете «Иверия», которую издавал Илья Чавчавадзе. Есть легенда, что Чавчавадзе, крупнейший деятель дореволюционной грузинской культуры, прочил молодому Сталину, тогда еще Джугашвили, литературное будущее.

Но не случайно и то, что в 1949 году, когда Берия, решив сделать Сталину сюрприз, без его ведома распорядился к 70-летию вождя подготовить сборник его стихов (к переводам был привлечен, ни много ни мало, Борис Пастернак, а также Арсений Тарковский и некоторые другие превосходные поэты), Сталин, узнав об этом, рассердился и затею поломал. Почему? Постеснялся поэтического несовершенства мальчишеских виршей? Да господь с вами, Пастернак и не такое превращал в образцы поэзии, сталинские стихи в его переводе получились бы перлами. Думаю, опять же Сталин не хотел делать предметом общего обозрения никакие свои слабости, увлечения и порывы – в нашем случае юношеское стихотворчество.

Есть свидетельства, что Сталин любил играть на бильярде, а еще больше в городки – повально популярную игру той эпохи. На ближней даче была оборудована площадка, играл Сталин с сотрудниками охраны. Играл азартно, промахиваться не любил – когда мазал, раздраженно начинал хлопать себя по карманам в поисках спичек, чтобы раскурить трубку. Конечно, городки были популярнейшей игрой (и это действительно замечательная, забытая сегодня забава), но сталинская любовь к этой тяжелой окованной бите кажется мне не данью моде – в ней есть что-то подсознательное, фрейдистское. Я вспоминаю мандельштамовское: «прицелясь на смерть, городки зашибают в саду…»

В бильярд играли там же, в Кунцево, но уже с товарищами по партии. Проигравший лез под стол. Чаще всего там оказывался плохо игравший Хрущев.

Читатель на пенсии

Хрущев в своих мемуарах (или же об этом пишет его сын Сергей) вспоминает, что был удивлен, увидев, с каким азартом играет Брежнев в домино: слишком уж примитивное развлечение для государственного мужа. Но что-то ничего не известно о сколько-нибудь интеллектуальных хобби самого Хрущева. Тоже все, в основном, охота да выпивка. Любимая жертва сталинских забав: как соберутся на ближней даче да выпьют, так непременно, когда Никита со стула привстанет, помидор ему под зад подложат. Или еще что-нибудь в таком духе. В том-то и дело, что увлечения этих людей, кухаркиных детей, по выражению Горького, отражают их происхождение и уровень – может быть, еще и поэтому они свои увлечения не афишировали,  немного их стесняясь (о чем свидетельствует реакция Хрущева на брежневскую любовь к домино). Хотя, казалось, официальная идеология и пропаганда именно кухарок и их детей ставила превыше всего и всех. Но мы уже сказали о двуличии и двоемыслии, столь типичных для нашей жизни: и в этом они давали о себе знать.

Между прочим, отставка переменила Хрущева. Пожар, как сказано у классика, способствовал ему к украшению: на пенсии Хрущев много читал, занимался садоводством и огородом. Перестал всех терроризировать своими убогими художественными вкусами – видимо, понял, что многого в этой жизни не знает. Самый характерный штрих: на пенсии он прочитал наконец «Доктора Живаго», которого по его отмашке в годы его властвования разгромили, укоротив Пастернаку жизнь. И сказал, что зря, мол, громили, ничего вредного в книге нет.

Плейбой, жуир и бонвиван

А с Брежневым вот какой парадокс. Из всей этой публики у него увлечений и хобби было едва ли не больше всех. Оно, впрочем, и немудрено: Леня, как его называли в народе, любил отдохнуть, не скрывал этого и знал в этом толк. Любил автомобили. У него была великолепная «коллекция», насчитывавшая несколько уникальных экземпляров. Ставлю слово «коллекция» в кавычки, потому что присвоены они были Леонидом Ильичем незаконно – их дарили ему как главе государства, и он должен был сдавать их в Гохран, чего не делал. Впрочем, после его смерти вся коллекция была реквизирована. Один из экспонатов, Mercedes Benz-600 1966 года выпуска, в отличном состоянии, пробег чуть больше 92 000 км, мотор V8, литраж 6289 куб.

см, цвет черный металлик, салон серой кожи, оснащен радиолой Becker Grand Prix, баром с холодильником, раздвижной крышей, автоматической коробкой передач – уф, кажется, ничего не забыл – ушел в январе этого года с таможенного онлайн-аукциона, организованного финансовым управлением германского города Потсдама за 103 600 евро (стартовая цена была вдвое меньше).

Сам Брежнев был заядлым водителем: едва выехав из Москвы, в начале Рублевского шоссе менялся с шофером местами и до загородной резиденции вел машину сам, отчаянно при этом лихача. Однажды отвлекся от дороги, и шофер едва успел вывернуть руль за несколько метров до «встречи» с придорожным столбом. После некоторой паузы Леонид Ильич молвил в свое оправдание: «Я задумался».

Был страстным болельщиком хоккейного ЦСКА, не пропускал ни одной трансляции. Как-то вынужден был пойти в театр: вообще-то охоч до него не был, но тут давали к ленинскому юбилею премьеру «Так победим» во МХАТе, не пойти было нельзя. Как на грех, спектакль совпал с важной игрой ЦСКА. Решение нашли соломоново: в правительственной ложе поставили телевизор, и Брежнев одним глазом смотрел на сцену, другим на экран.

До наступления одолевших его болезней он и сам был достаточно спортивен – по утрам плавал в бассейне, делал зарядку. Вообще, конечно, как я однажды уже написал, это был единственный наш руководитель, который в лучшие свои годы вполне соответствовал характеристике «плейбой». Все было при нем – фактура, харизма, желание и умение хорошо одеваться. С него вообще начинается новая глава в истории отношений советских политиков с модой. Вспомним, как чудовищно выглядели советские деятели, когда они впервые стали выезжать на Запад с визитами после смерти Сталина – какие-то персонажи комиксов или пришельцы с другой планеты: бесформенные, без намека на «стрелку» штаны, которые язык не поворачивался назвать брюками, пиджаки до колена, галстуки длиной либо до проймы брюк, либо, наоборот, короче детского слюнявчика… Смех да и только – особенно когда Хрущев и компания оказывались рядом с Джоном Кеннеди или Шарлем де Голлем. А уж их жены – точно что пушки заряжены! В сарафанах немыслимого покроя, раскраски и рисунка, с сумками-баулами, в которые они вцеплялись судорожной хваткой из-за полного незнания куда девать руки…

Леонид Ильич первым из советских лидеров примерил солнцезащитные очки. И выглядел в них на некоторых фотографиях, как настоящий мачо. Костюмы благодаря стараниям легендарного модельера из Общесоюзного дома моделей на Кузнецком мосту Александра Игманда, обшивавшего Брежнева, сидели на его фигуре безупречно. Мало кто знает, что Брежнева считали в ту пору одним из самых элегантных мировых политиков – за эти самые безупречно сидевшие на нем костюмчики. Конечно,  Леонид Ильич был консервативен, за мировыми тенденциями не гнался и привычкам не изменял. На пиджаках у него должно было быть обязательно три или четыре пуговицы. И сколько бы модельер ни предлагал пошить Брежневу пиджак на двух пуговицах, как было модно тогда во всем мире, генсек ни в какую не соглашался. Рубашки, которые специально для Брежнева шили на фабрике «Большевичка», он тоже предпочитал определенного оттенка – голубого. Галстуки Леонид Ильич носил импортные. Но только чтобы галстуки не давили на шею, они не завязывались, а застегивались на крючок.

Лучшая коллекция его жизни

Ну, и главное увлечение брежневской жизни, без которого настоящего плейбоя нет. Я имею в виду, конечно, женщин. Вот Владимир Владимирович Путин и атлетичен, и одевается с иголочки, и фотографируется обнаженным по пояс, а все эти слагаемые плейбоя из него не делают, главного не хватает. Когда ему попытались это слагаемое добавить, запустив уже упоминавшуюся «утку» про роман с гимнасткой, реакция президента доказала: репутация добропорядочного семьянина и христианина для него дороже имиджа плейбоя.

Леонид Ильич явно был устроен по-другому, нежели Владимир Владимирович. Тоже, конечно, главное увлечение и слабость своей жизни не афишировал, но вся страна знала, какое у него главное хобби. Несмотря на то, что советская печать, в отличие от российской современной, о таких материях не писала.

Коллекция брежневских женщин куда богаче коллекции его автомобилей, несмотря на всю уникальность последней. Просто первую он собирал всю жизнь, а вторую – лишь с той поры, как поселился на кремлевском Олимпе. Отсюда и разная их ценность. Да и вообще – что такое самый распрекрасный автомобиль против красивой женщины? Лишь средство передвижения, на котором можно с этой женщиной прокатиться, лишний раз сведя ее с ума.

Любимая коллекция Леонида Ильича была начата на войне ППЖ – походной полевой женой – медсестрой Тамарой, из-за которой сразу после войны он едва не разошелся с терпеливой Викторией Петровной, а закончена ставшей теперь уже легендарной, увековеченной в телесериале медсестрой Ниной, которую в последние годы жизни он буквально от себя не отпускал. А между двумя медсестрами были  певица из Сочинской филармонии Анна Шалфеева (между прочим, первая исполнительница песни «На позицию девушка провожала бойца»), некая Мария, руководившая прислугой в госрезиденции «Заречье», еще одна медсестра, Анна, из санатория «Барвиха», наконец, дочь болгарского генсека Живкова Людмила – женщина не только красивая, но и  умная и образованная (она покончила с собой в возрасте 38 лет, за год до брежневской смерти). И многие другие. В свое время я уже пополнил эту коллекцию собственным рассказом о том, как в 80-е годы, во время командировки в Запорожье, мои тамошние друзья-актеры познакомили меня с капельдинершей местного театра. Ей было лет, видимо, под шестьдесят, но мужчины и в те годы обращали внимание на ее удивительную, величественную красоту. В ее жизни, судя по всему, было много романтических воспоминаний. Но как одно из самых красивых она хранила память об ухаживаниях молодого Леонида Ильича (он работал в тех краях и до и после войны). Рассказывала, как он возил ее купаться на Днепр: «А как я выкупаюсь, так он машину прямо в воду загоняет, меня на руки берет и несет, чтобы я ножки в песочке не пачкала».

…Так уж получилось, что Леонид Ильич вышел в главные герои этой части нашего многолетнего «сериала» о личной жизни первых лиц, который мы обычно запускаем в летних номерах газеты. Точно так же в прошлогодней «серии», о вождях и зверях, главным персонажем стал Путин – первый наш лидер, декларировавший любовь к животному миру, а не к его истреблению в ходе охоты. А Брежнев примечателен тем, что любил жизнь, а не только власть, как его предшественники, имел множество увлечений и слабостей.  Добавлю, что он ведь и стихи в молодости писал. Вот такими, например, строками 20-летний Леонид Брежнев разразился в 1927 году:

Это было в Лозанне, где цветут гелиотропы,
сказочно дивные снятся где сны,
в центре культурно-кичливой Европы,
в центре красивой, как сказка, страны.
В зале огромном стиля «Ампиро»
у входа, где плещет струистый фонтан,
собрались вопросы решать всего мира
представители буржуазных культурнейших стран…

И так далее. Наивно, конечно, очень несовершенно, но не в  этом дело. Чувствуете, каким поэтам подражал Брежнев? Явно не Демьяну Бедному. Игорь Северянин:

Это было у моря, где ажурная пена,
Где встречается редко городской экипаж...
Королева играла – в башне замка – Шопена,
И, внимая Шопену, полюбил ее паж…
 
Души прекрасные порывы

Стихи писал и брежневский преемник, Андропов. Причем, в отличие от Брежнева, занимался этим всю жизнь, не только в молодости. Когда он умер, на его рабочем столе среди бумаг нашли последние его стихотворные строки:

Мы бренны в этом мире под луной.
Жизнь только миг. Небытие навеки.
Кружится во Вселенной шар земной,
Живут и исчезают человеки...

Андропов вообще был – особенно по кремлевским меркам – интеллектуалом и эстетом. По некоторым свидетельствам, хорошо знал русскую поэзию, в которой особенно любил Гумилева. Часто перечитывал Бердяева, Толстого, Достоевского. Знал наизусть «Двенадцать стульев», цитировал оттуда на спор любой фрагмент, стоило подбросить первую строчку. Впрочем, память у него вообще была уникальная. Уже в последние месяцы жизни, которые, как известно, он провел в больничной палате, врач как-то застал его за чтением романа Окуджавы. Андропов предложил открыть книгу на любой странице и прочесть первую фразу – он продолжит наизусть.

Был театралом – особенно ценил Театр на Таганке, которому тайно покровительствовал. На свой, конечно, манер, вроде того, как Николай I покровительствовал Пушкину. Тем не менее: пока Андропов был жив, Любимова терпели, а как только умер – выдавили из страны.

С Юрием Любимовым его связывали особые отношения: в свое время он послал к Любимову своих детей с просьбой прослушать их и сказать, есть ли у них способности: те мечтали об актерской карьере. Любимов прослушал и отговорил юных Андроповых от этой затеи, за что отец был ему признателен.

Любил Андропов и Высоцкого (как, впрочем, и Брежнев, называвший его «этот хрипатый»). Говорят, сам неплохо пел, что, конечно, трудно себе представить, вспоминая весь облик генсека и его скрипучий, гнусавый голос. Но подлинной его страстью в музыке был американский джаз. Он собрал великолепную коллекцию пластинок Глена Миллера.

Но вот уж не придумаешь ярче примера ханжества, едва ли не раздвоения личности! Любил Гумилева, читал Бердяева, слушал Высоцкого – и все они были в Советском Союзе под запретом, ни строчки этих авторов не было опубликовано в андроповские времена. Но это раздвоение было абсолютной нормой жизни кремлевских вождей, да, в общем, и всего советского народа. Вспоминаю советских времен анекдот про Андропова. Он повесил у себя в кабинете, когда его назначили председателем КГБ, портрет Пушкина. Его спрашивают: «За что вы так Пушкина любите?» Отвечает: «За его лучшие строчки – «Души прекрасные порывы!»

Вот Андропов их и душил – в остальных и в самом себе. И, понятное дело, что обо всех его «слабостях» мы узнали лишь после его смерти.

Пан Спортсмен и Мистер Юзер

После Андропова идут двое невыразительных в плане увлечений, хотя и выдающихся лидеров. Михаил Сергеевич Горбачев, по его собственным словам, обзавелся хобби уже на пенсии – увлекается теперь фитнесом и кулинарией. Увлечения, как он сам признает, несколько противоречат одно другому. Но, впрочем, внутренняя противоречивость всегда была присуща натуре великого реформатора. Противоречивыми были и ельцинские увлечения: с одной стороны – теннис, с другой – совершенно неспортивные привычки.

Владимир Владимирович Путин революционно обновил представления о том, какими могут быть привычки кремлевского лидера и способы проведения досуга. Здоровый образ жизни, спорт, спорт и еще раз спорт. Утром два часа в бассейне, регулярно – любимое дзюдо, верховая езда, частые выезды в Сочи с упором на горные лыжи. Путин пришел на выгодном контрасте с Ельциным и неуклонно поддерживает имидж молодого и здорового. С интеллектуальным досугом менее ясно. Что касается чтения, то настораживает однажды оброненная им фраза, что аудиокниги, которые он слушает в машине, для него предпочтительнее «бумажных». С еще одним источником информации, Интернетом, по некоторым свидетельствам, не дружит.

Ну, собственно, Дмитрий Анатольевич Медведев, человек деликатный, и выбрал себе хобби по остаточному принципу – что ему «старший брат» оставил. С Интернета день начинает и им заканчивает, юзер активный и продвинутый. Музыкальные пристрастия – западные (любимая группа – Deep Purple, в то время как его старший друг предпочитает «Любэ»). Недавно стало известно, что новый президент увлекается фотографией.

На июньском саммите Россия–ЕС, проходившем в бывшей столице «империи ЮКОС» Ханты-Мансийске, сделал трогательный подарок руководству Евросоюза – альбомы со своими любительскими фотографиями. Прямо-таки чеховский Федотик из «Трех сестер». А какие сюжеты на этих фотографиях, если британская The Guardian не врет: «Барочные херувимы, лодка, раскачивающаяся на покрытом рябью бирюзовом озере, утки, несколько пейзажей…» И дальше цитирую по тому же источнику:

«Европейцы подарок оценили. "В нем развита культурная и эстетическая сторона, – сказал один из гостей о новом президенте РФ. – У него явно есть чувство юмора. Он приятный, нормальный парень, производит неплохое впечатление"».

Я, правда, подозреваю, откуда взялось – или, во всяком случае, чем мотивировано, возможно, даже подсознательно, – фотографическое хобби Медведева. Говорят, что он большой поклонник Николая II, и в его бытность первым вице-премьером перед входом в приемную висел большой живописный портрет последнего императора (переехал ли портрет вместе с Медведевым в Кремль, врать не буду, – не знаю). И не то чтобы даже исторические деяния Николая импонировали новому российскому президенту. Его сердце греет другое – внешнее сходство с государем императором. И когда ему об этом сходстве говорят, якобы Медведеву это очень импонирует.

Так вот, Николай и вся его семья были увлеченными фотолюбителями с легкой руки Александры Федоровны, которая привезла в Россию фотоальбомы своих немецких и английских родственников. Императорская семья брала уроки у профессиональных фотографов, и снимки заполняли все пространство в кабинете императора, на детской половине, в других комнатах.

Что же касается увлечения Дмитрия Медведева йогой, то кому-то оно, может, и покажется слишком экстравагантным. Первая ассоциация, которая приходит в голову, конечно же, песенка Высоцкого: «Говорят, что раньше йог мог…» Может быть, это свое хобби Дмитрий Анатольевич еще «скорректирует».

А может быть, наоборот, все продумано – куда лучше обыденных горных лыж и дзюдо?

Леонид Велехов