Все мы - грузины? Не так быстро!

В данном контексте также разумно спросить, мудро ли поступил предполагаемый кандидат от республиканцев, сенатор Джон Маккейн, незамедлительно позвонив грузинскому президенту Михаилу Саакашвили, чтобы выразить свою поддержку Грузии и провозгласить, явно подразумевая всех американцев: "Мы все – грузины".

Возможно, во мне проснулся дух противоречия: когда буквально все лидеры демократов и республиканцев, и правого и левого толка, а также все основные СМИ столь быстро приходят к общему мнению об одной и той же однобокой версии – сюжету о "маленькой доброй демократии Грузии" против "злой захватнической империи зла – России", я инстинктивно вопрошаю себя: "Погодите-ка. А каковы факты?"

Или, по знаменитому выражению Пола Харви, а какова же "остальная часть истории"?

Найти факты, противоречащие устоявшейся версии, было нелегко. Потребовались усилия – надо было подождать, как минимум, несколько дней с начала кризиса и обычно заглянуть на внутренние полосы газет, в последние абзацы статей. Вот несколько фактов, которых, как оказалось, я не узнал из почти всех сообщений прессы и политических комментариев в первые дни конфликта:

Первой военную силу 7 августа применила не Россия, а Грузия, направив (как написала Wall Street Journal) "в район Цхинвали, столицы своей пророссийской провинции Южная Осетия значительную часть своей армии ", в том числе танки, бронетранспортеры, гаубицы и другую технику.

Мэтью Дж. Брайза – сотрудник Госдепартамента, специализирующийся по делам Грузии, – и многие другие представители американской администрации (как сообщает та же Wall Street Journal) на протяжении нескольких месяцев много раз предостерегали Саакашвили, что применение военной силы может спровоцировать российскую сторону на действия с ее стороны. Но Саакашвили, не вняв советам, "не остановился перед тем, чтобы приказать войскам взять Цхинвали, столицу Осетии, и разрушить мост".

Жители Южной Осетии говорят на своем языке – не на грузинском, у них другая культура, у них есть правительство, возглавляемое русским, они традиционно близки к России и стремятся к отделению от Грузии – как и другая "сепаратистская" область Грузии, Абхазия.

Когда минувшей весной США признали отделение Косово от Сербии (хотя Косово долгое время признавалось частью Сербии), вопреки резким возражениям Сербии и России, то традиционный союзник Сербии – российский президент Владимир Путин – еще тогда предостерег, что "Россия будет считать себя вправе поступить сходным образом с Южной Осетией и другим сепаратистским анклавом Грузии, Абхазией" (написала New York Times).

К моему облегчению, люди, которые намного более информированы, чем я, начали выражать сомнения относительно однобокого освещения событий политическими СМИ в первые несколько дней.

Известный писатель и колумнист Томас Л. Фридман, проводя параллели с олимпиадой, удостоил Саакашвили "серебряной медали за безрассудство" – а именно, за его одностороннее решение ввести войска в Южную Осетию.

Нобелевский лауреат Михаил Горбачев, бывший советский лидер, сыгравший главную роль в распаде СССР, герой в глазах многих американцев, предостерег по американскому национальному телевидению, что в дни этого грузинского кризиса США рискуют проявить однобокость и антироссийские предрассудки.

Тед Гейлен Карпентер, вице-президент Cato Institute (Вашингтон) по вопросам обороны и внешней политики, выразил обеспокоенность слишком быстрой прогрузинской и антироссийской реакцией США, которая может "создать риск для сотрудничества с Россией по ряду вопросов" – например, в усилиях удержать Иран от создания атомной бомбы – "из-за спора, который, в лучшем случае, затрагивает лишь ограниченные интересы Америки".

И, наконец, Джеймс Ф. Коллинз, последний посол США в СССР, а ныне содиректор Carnegie Endowment for International Peace, сказал в интервью New York Times: "Очевидно, что политика, которую мы проводим в отношении противоракетной обороны и размещения объектов в Европе, а также дальнейшего расширения НАТО, создала сложности в отношениях с Россией. Как говорится, танго невозможно танцевать без партнера".

Я пишу эти строки, сознавая, что некоторые обвинят меня в "слишком мягкотелом отношении к России", хотя я и склонен разделять мнение Фридмана – тот удостоил Путина "золотой медали за тупость", так как последний вместо дипломатии грубо применил военную силу.

Но сейчас, когда Национальный съезд Демократической партии созван для того, чтобы выдвинуть сенатора Барака Обаму кандидатом в президенты, я надеюсь, что выступающие – а также Обама – устоят перед искушением доказать, что демократы могут занимать более бескомпромиссно-прогрузинскую и антироссийскую позицию, а также проявлять большую воинственность, чем Маккейн.

Это не только попросту затемнит неточное и упрощенное изложение фактов, касающихся сложной и опасной ситуации, но, полагаю, будет неверным политическим шагом.

На интуитивном уровне я отчетливо ощущаю, что большинству американцев – в том числе многим колеблющимся избирателям, которым предстоит голосовать на президентских выборах – не нравится бряцание саблями, способное вернуть нас в страшные дни холодной войны. Они хотят, чтобы следующий американский президент вел себя с Россией твердо, но справедливо.

Можно утверждать, что подобная "поспешность в суждениях" о существовании оружия массового поражения заставила нас "поспешно начать войну" в Ираке. В плане политической тактики – и тем более политической стратегии – будет глубоко неверно повторить эту ошибку, когда дело касается России – сильной ядерной державы.