12-летнюю осетинку и ее тетю, живущих в США, но бывших во время бомбежек в Цхинвали, пригласили на Fox News. Обе четко сказали, что бомбили их грузины, что они благодарны российской армии за спасение, и что агрессор и убийца - Саакашвили. Их вывели из эфира один раз, дали шанс на исправление, а когда они снова сказали про Саакашвили, вырубили навсегда.
Не знаю, реальная ли была рекламная пауза, но уж очень вовремя он подоспела.
sumlenny: После "внезапной" рекламы он снова дал женщине слово, сказав, что у нее есть 30 секунд, но понял, что она снова говорит не то, начал обрывать ее на 18-й секунде, и оборвал на 22-й где-то. процитирую не мой комментарий по этой теме в одной подзамочной записи: "ей дали 4 секунды после упоминания Саакашвили. потом дали 30 секунд. Только она повторила фамилию Саакашвили, 30 секунд вдруг кончились." да, прерывание рекламой трехминутного включения - это крайне радикально. С очень большой вероятностью, реклама использовалась именно как экстренный кляп.
Транскрипт:
Ведущий в студии: Тысячи людей стали беженцами в результате войны в Грузии. По некоторым данным – десятки и даже сотни тысяч. Среди гражданских, имевших несчастье попасть под перекрестный огонь в этом конфликте – 12–летняя девочка из пригорода Сан–Франциско, Аманда Кокоева, она была в течение полутора месяцев в Южной Осетии у своих родственников. Она сидела в кафе, и вдруг стали падать бомбы. 12–летняя девочка. Ей удалось скрыться в подвале у дяди, и она сбежала в Россию. Удалось добраться до Москвы, сесть на самолет, чтобы вернуться домой. В студии Аманда Кокоева и ее тетя Лора – в прямом эфире из студии в Сан–Франциско.
На экране появляется Аманда с тетей.
Ведущий: Рад видеть вас. Добро пожаловать домой.
Амана, её тетя (хором): Спасибо.
Ведущий: Я не могу даже представить себе. Сидишь в кафе, и вдруг начинают падать бомбы.
Расскажите, что это такое – когда начинается война?
Аманда: Да. Я действительно очень испугалась. Я не знала, что происходит. Мы просто сидели внутри, и вдруг на улице начали бегать люди. Я так испугалась.
Ведущий: И что вы сделали, куда пошли?
Аманда: Мы позвонили дяди с телефона в ресторане, потому что наши мобильники не работали. Мы позвонили, и он приехал и забрал нас к себе домой. Мы провели всю ночь в подвале.
Ведущий: И всю ночь падали бомбы?
Аманад: Я не видела. Но прежде, чем рассказывать дальше, я хочу сказать: мы бежали от грузинских войск, которые бомбили наш город, не от русских войск. Я хочу сказать спасибо русским войскам. Вы нам помогли.
Кашель за кадром.
Ведущий: Где ваши родственники, как они?
Аманда: Некоторые из них, мои двоюродные братья и сестры, в Северной Осетии, они в безопасности. Но моя бабушка и некоторые мои дяди все еще там, и мы ничего не знаем о них, живы ли они.
Ведущий: Это война, я не могу себе даже представить – 12–летняя девочка проходит через все это, это должно быть ужасно.
Лора Тедеева–Коревиски, тетя Аманды: Да, это было ужасно. Я хочу сказать это по телевидению, я хочу, чтобы все это знали – кто виноват в этом во всем, в конфликте. Эту войну начал господин Саакашвили, и он агрессор ***за кадром кашель ведущего*** на протяжении двух дней мой народ, осетинский народ, убивали ***мычание ведущего***, бомбили, убито 2000 человек…
Ведущий: Я…
Лора Тедеева–Коревиски: Я против этого, и…
Ведущий: К сожалению, мы уходим на рекламу на несколько секунд, мы вернемся в студию…
Лора Тедеева–Коревиски: Я знаю, вы этого не хотите слышать…
Ведущий: Мы сейчас вернемся, через секунду…
Ведущий: Добрый день, снова Сан–Франциско, эта программа кончилась минуту назад, но я хочу дать вам 30 секунд, чтобы закончить вашу мысль.
Лора Тедеева–Коревиски: ***молчит***
Ведущий: Ну давайте.
Лора Тедеева–Коревиски: Мой дом в Южной Осетии, где я жила… мы можем винить только одного человека…
Ведущий: Десять секунд.
Лора Тедеева–Коревиски: И грузинское правительство. Я не виню грузинский народ, я виню грузинское правительство, оно должно уйти в отставку…
Ведущий: Ну да, это как раз то, чего хотят русские. У меня больше нет времени, было бы – дал бы, но есть пять секунд, спасибо, это была маленькая девочка из Сан–Франциско, и я понимаю, в войне есть чёр… серые зоны.
Комментарии