И снова о жертвах в Цхинвали

И это ведь правильно: самое большее, что могут сделать живые для ушедших — это помнить о них. Обо всех и о каждом в отдельности. Называя отдельно и поименно.

Все прошедшие дни этого и не хватало. Да, говорили о «Граде» над городом, о прятавшихся в подвалах людях, которых там и убивали — но не было имён. Истории эти были безличны. Не было репортажей об отдельных людях — которые жили и которых потом убили.

Таковы были и свидетельства беженцев, которых разместили в пансионатах, в лагерях в Алагире и Джаве.

Люди, например, рассказывали, что тела погибших лежат на улицах. Однако дальше выяснялось, что сами они этих людей не видели, не могут сказать, кто из их знакомых был вот так убит на улице, но слышали о лежащих телах от других беженцев.

Когда людей спрашивали, сколько всего погибло в Цхинвали жителей, они говорили: «Тысяча четыреста... тысяча шестьсот... две тысячи...» Повторяли только что услышанное по телевизору.

Это свойство людей — верить, повторять, говорить не о том, что видел сам, а о том, что «знаешь», что многократно обсудил с другими, что услышал из «авторитетного источника».

Так всегда бывает в «горячих точках».

Вчера ровно те же самые цифры люди называли сотрудникам Human Rights Watch на улицах Цхинвали. Только разве что «силовики» разводили руками: «А откуда мы знаем? Кто считал?»

Впрочем, были люди, которые считали. Это врачи из больницы. Раненых везли к ним, и почти всех убитых тоже привозили сюда — врачи настаивают на этом.

Здание больницы сильно пострадало, и медики были вынуждены перебазироваться в подвал, где в нечеловеческих условиях все эти дни оперировали раненых.

В больницу попал снаряд «Града».

Вообще, жилые кварталы города сильно пострадали — во многих местах представители Human Rights Watch видели характерные для «Града» повреждения и части самих неуправляемых ракет.

Удалось найти подтверждение и тому, что грузинские танки в упор расстреливали подвалы, в которых укрывались мирные жители.

Правозащитники тщательно документируют все эти свидетельства преступлений — ведь всегда найдётся Путин, который спросит: «Права какого человека? Фамилии, адреса, явки!»

Точность нужна во всём — и прежде всего в цифрах.

Так вот в больнице утверждают, что за все дни боёв к ним поступили двести семьдесят три раненых.

В основном — раненых в боях.

И сорок четыре тела погибших гражданских — местных, осетин. Врачи, повторю, настаивают на том, что к ним доставляли если не все тела погибших в Цхинвали мирных жителей, то почти все.

Тела убитых грузинских военных до вечера 13 августа лежали на улицах, только вчера их стали запаковывать в мешки. С ними, говорят, будет «работать» прокуратура.

Но вернемся к цифрам.

Сорок четыре погибших жителей Цхинвали.

Ещё несколько могли умереть в госпиталях Джавы и Северной Осетии, куда последовательно доставляли раненых. Замечу, что число поступивших туда раненых соответствует названным в Цхинвали цифрам.

Были не доставленные в больницу и захороненные в самом городе.

Были убитые в осетинских сёлах.

Суммируя, мы можем получить общее число погибших. В самом худшем случае оно будет в несколько раз больше. Но не в десятки раз.

Важно и другое: кроме информации медиков, просто-напросто не было никаких иных сведений, на которые могли бы опираться в своих заявлениях о числе погибших мирных жителей официальные лица, В мирное время есть ещё статистика МВД, но в дни боёв милиция не вела подобных подсчетов...

Иногда власти используют сведения этих служб.

Можно вспомнить, как постепенно, по десяткам, увеличивалось официально озвучивавшееся число погибших в «Норд-Осте» утром 26 октября 2002 года. Формальное обоснование этому можно найти: «Сколько тел вынесли спасатели, сколько учли медики — стольких и называем».

В Южной Осетии были сразу же названы большие числа, неизвестно на чём основанные.

Потом их повторяли уже российские официальные лица, российские журналисты.

Именно эти огромные человеческие потери обосновывали бомбардировки объектов в Грузии и ввод на ее территорию войск. Если каждый час промедления стоил жизни ста мирным жителям Цхинвали, то медлить было нельзя. То, что определяется международным правом как «агрессия», становилось «принуждением к миру».

Над этими обоснованиями и определениями стоит задуматься теперь, когда есть, наконец, достоверные сведения о числе погибших.

...Только не дай Бог, если кто-то из журналистов и «обчества» теперь будет добавлять к этим цифрам «всего...» Один убитый — это уже слишком много. А привычку замечать погибших, только когда их число измеряется большими числами со многими нулями... не знаю даже, как и назвать.

Придёт время, и все убитые будут названы поименно. В Осетии траур продолжается. Вечная память...