В конфликте Южной Осетии быстрых решений не будет

В 'отпускные' августовские дни все министерства иностранных дел мира и редакции всех крупных СМИ погружаются в дрему: пока начальство наслаждается заслуженным отдыхом, 'в лавке', как правило, остаются чиновники второго порядка.

Поэтому после сообщений о кризисе в Южной Осетии множество людей наверняка первым делом полезет за атласами, а затем и за географическими словарями - ведь, наверное, теперь только старики упомнят, кто здесь убивал кого еще тогда, когда Грузия начала строить свою независимость на обломках Советского Союза.

В новой стране Южная Осетия была одним из трех анклавов (также в этот список входят Абхазия и Аджария), традиционно, по советской конституции, имевших статус полуавтономных областей. В каждом из этих регионов сепаратисты решили, что их интересы и склонности лежат ближе к Москве, и решительно воспротивились установлению власти нового независимого тбилисского правительства.

В результате начались акты насилия, не завершившиеся, по сути, ничем, однако установившие два ключевых факта: во-первых, у Грузии не хватало либо военной силы, либо политической воли 'прижать к ногтю' мятежников. Во-вторых, наличие симпатизировавшего России населения дало ей полную возможность вмешиваться в дела республики, которую Россия считает неотъемлемой частью собственной сферы влияния.

Вопрос суверенитета

Таким образом, независимость Грузии изначально до определенной степени ограничивалась близостью к сильному и устрашающему северному соседу. И когда Россия, выйдя из положения спотыкающейся и беспорядочной несостоявшейся сверхдержавы, в которое она попала при Борисе Ельцине, начала превращаться в мощного и дипломатически агрессивного гиганта энергетического рынка во главе с Владимиром Путиным, это ограничение стало гораздо более очевидным и несколько более проблематичным.

Что бы ни говорил лидер Грузии Михаил Саакашвили, обучавшийся в Америке и знающий английский язык, он всегда подчеркивает, что хочет улучшения отношений с Россией. Однако его попытки управлять своенравным югоосетинским анклавом с самого начала вели его в одном направлении - в направлении конфликта с Москвой.

Утверждая, что этот затерянный в горах отросток России (так в тексте - прим. перев.) превратился в рай для преступников и коррупционеров, он не ошибается. Однако на самом деле главное здесь - вопрос суверенитета. И последствия его решения отзовутся далеко за пределами границ бывшего СССР из-за той стратегии, которую проводил Запад в начале 90-х годов, когда разваливалась коммунистическая сверхдержава. Речь идет в основном об обещании, данном таким странам, как Грузия, принять их как полноправных членов в клуб западных наций. А это значит - дать им право вступить и в Европейский Союз, и в НАТО.

Таким странам, как Польше и Чехии, пройти этот путь было сравнительно просто: в конце концов, они были всего лишь восточноевропейскими сателлитами СССР. Прибалтийским республикам - Литвы, Латвии и Эстонии - это было труднее, но также оказалось вполне по силам: все-таки они в не таком далеком прошлом уже были независимы, им оказали огромную поддержку старые союзники на континенте - да и, как бы там ни было, начался этот процесс еще тогда, когда Россия еще не оправилась от распада Советского Союза.

Невеликие ожидания

Грузия - совершенно другое дело. По крайней мере, с точки зрения русских.

Во-первых, Грузия граничит с Россией на юге, во взрывоопасном кавказском регионе, а в таком жестоком и непредсказуемом месте присутствие НАТО Кремлю совершенно не нужно. Кроме того, эту территорию русские считают самым сердцем своей зоны влияния: в последние несколько веков границы России на Кавказе постоянно перемещались в зависимости от того, чем поворачивалась к России политическая Фортуна, но в России считают, что имеют право влиять на события в определенных регионах вне зависимости от того, где их границы находятся в данный конкретный момент.

Также картину постоянно усложняет сам Саакашвили - ориентирующийся на Запад и имеющий большие планы в отношении своей страны. Западные лидеры не могут не признать, что таким республикам, как Грузия, в прошлом давались некие обещания. Однако мир дипломатии - это мир прагматизма, и эти гарантии необходимо рассматривать в рамках общего контекста стремления Запада поддерживать как можно более хорошие отношения с Москвой.

Так что, скорее всего, в ближайшее время мы услышим от Запада массу призывов к сдержанности и прекращению огня, но вряд ли что-то увидим: в конце концов, Америке нужно от России сотрудничество по гораздо более актуальным вопросам - например, по Северной Корее, - а другим членам западного альянса - например, Германии - явно не с руки вступать в конфронтацию со страной, в немалой степени обеспечивающей их потребности в энергоносителях. Ну не начинать же потрясать оружием перед тем, кто в ответ может отключить газ.

'Заплаточное' решение

В немалой степени видение мира у президента Саакашвили совпадает - в морально-идеологическом аспекте - с видением Джорджа Буша. На тему необходимости защищать свободу Саакашвили высказывается очень свободно. Он сравнил сегодняшние военные действия России со вторжением Германии в Польшу в 1939 году и интервенцией Советского Союза в Чехословакию в 1968 году, направленной на подавление либерализации. Поскольку оба эти случая сходны тем, что и в 1939-м, и в 1968 годах демократические страны Запада не смогли - или не захотели - остановить агрессию, он, намеренно выбирая эти примеры, судя по всему, надеется на этот раз устыдить их и заставить более решительно отреагировать.

Однако, скорее всего, Саакашвили ждет разочарование. Вашингтону будет сложно даже удовлетворить просьбу Грузии выделить транспортные самолеты для переброски обратно в Грузию ее солдат, проходящих службу в Ираке, поскольку даже этот шаг будет выглядеть так, будто США напрямую участвуют в вооруженном конфликте против России.

Все, на что могут надеяться Государственный департамент США и министерства иностранных дел - это некое 'заплаточное' решение, только чтобы остановить насилие и направить в регион гуманитарные грузы, за чем вроде бы должно последовать долгосрочное обязательство со стороны и Москвы, и Тбилиси продолжать некий диалог. Однако, учитывая, насколько мало внимания в мире в последнее время уделялось Кавказу, даже решение этих весьма ограниченных задач вряд ли будет легким.