Кто свалил Российскую империю?

Последние дни в РФ началось очередное оживление не по уму вокруг личности Николая II. О последнем русском царе советские люди имеют представление самое отдалённое, в стиле того русского персонажа, который «слышал звон, да не знает где он». Это относится не только к неосталинистам, а и к неоправославным, лепящим из первоклассного европейского монарха начала 20 века блаженненького юродивого а ля «Фёдор Иоаннович». Ни законов Российского государства, ни его истории, ни устройства, ни даже быта эти люди не знают совсем. Их умственный горизонт ограничивается двумя-тремя фильмами, снятыми советскими евреями в 70-80-е годы. В этих фильмах они Видят Правду, на неё ссылаются. Добро бы они знали по документам свою собственную историю (индийско-латиноамериканской сатрапии СССР). Но и её они это... по фильмам. Правда, не по двум-трём, а по двадцати-тридцати.

Надо сказать, что у подобных людей есть своеобразный патриотизм, думаю, искренней. Они поддерживают и восхваляют родное КГБ-ФСБ, но навряд ли считают, что это иностранная шпионская организация, осуществляющая господство другого государства и защищающая от упаси-господи каких-то проблем иностранных шпионов, работающих на территории РФ. Думаю, им это до сих пор не приходит в голову, не смотря на ОЧЕВИДНЫЕ (из-за перестройки) факты предательства «чекистов» на самом высоком уровне (руководство общесоюзной контрразведкой и КГБ союзных республик).

Если эти люди сокрушаются, например, из-за Цусимы, то не из злорадства («так русской падали и надо, ага, попали, сволочи!»), а из-за вывернутого на изнанку патриотизма. Мол, какие-то неведомые враги пробрались в лице высшего класса на верхи управления русского государства и специально-неспециально стали пакостничать. А вот советская власть обеспечила приток наверх истинно русских людей и они вон каких успехов достигли.

Так вот. Я собственно хочу немного рассказать, как и в каком тоне к поражению России относился отец-основатель советского государства.

Вот в каком тоне Ленин прореагировал на падение Порт-Артура:

«Прогрессивная, передовая Азия нанесла непоправимый удар отсталой и реакционной Европе. Десять лет тому назад эта реакционная Европа, с Россией во главе, обеспокоилась разгромом Китая молодой Японией и объединилась, чтобы отнять у неё лучшие плоды победы. <...> Возвращение Порт-Артура Японией есть удар, нанесенный всей реакционной Европе. Россия шесть лет владела Порт-Артуром, затратив сотни и сотни миллионов рублей на стратегические железные дороги, на создание портов, на постройку новых городов, на укрепление крепости, которую вся масса подкупленных Россией и раболепствующих перед Россией европейских газет прославила неприступною. Военные писатели говорят, что по своей силе Порт-Артур равнялся шести Севастополям. И вот маленькая, всеми до тех пор презираемая, Япония в восемь месяцев овладевает этой твердыней <...>

Офицерство оказалось необразованным, неразвитым, неподготовленным, лишённым тесной связи с солдатами и не пользующимся их доверием. Темнота, невежество, безграмотность, забитость крестьянской массы выступили с ужасающей откровенностью при столкновении с прогрессивным народом в современной войне, которая так же необходимо требует высококачественного человеческого материала, как и современная техника. <...>

Гроб повапленный - вот чем оказалось самодержавие в области внешней защиты, наиболее родной и близкой ему, так сказать, специальности. События подтвердили правоту тех иностранцев, которые смеялись, видя, как десятки и сотни миллионов рублей бросаются на покупку и постройку великолепных военных судов, и говорили о бесполезности этих затрат при неумении обращаться с современными судами, при отсутствии людей, способных со знанием дела пользоваться новейшими усовершенствованиями военной техники. Отсталыми и никуда не годными оказались и флот, и крепость, и полевые укрепления, и сухопутная армия. <...>

Сознательный пролетариат <...> не может закрывать глаза на революционную задачу, выполняемую разгромившей самодержавие японской буржуазией. Пролетариат враждебен всякой буржуазии и всяким проявлениям буржуазного строя, но эта враждебность не избавляет его от обязанности различения исторически прогрессивных и реакционных представителей буржуазии.

Вполне понятно поэтому, что наиболее последовательные и решительные представители революционной международной социал-демократии, Жюль Гед во Франции и Гайндман в Англии, выразили без обиняков свои симпатии к Японии, громящей русское самодержавие».

Как мы видим у Ленина не нашлось ни одного слова сочувствия к русским. Это текст ИНОСТРАННОГО ВОЕННОГО ЖУРНАЛИСТА. Точнее даже ВРАЖЕСКОГО журналиста, объясняющего русским, что они должны СИМПАТИЗИРОВАТЬ воюющей против них Японии. Японский корреспондент подписался бы тут под каждым словом. Большего просто нельзя ожидать.

Надо сказать, что для Ленина это не предел. Цусима вызвала у него просто восторг, он подбросил шляпу до потолка: «НАШИ победили!» Его газетный фельетон с красноречивым названием «Разгром» содержит такого рода перлы изящной словесности:

«Точно стадо дикарей армада русских судов налетела прямиком на великолепно вооружённый и обставленный всеми средствами новейшей защиты японский флот».

Можно возразить, что это следствие общей корявости ленинского стиля, человек сказал не то, что хотел сказать. Не думаю. Ильич журналист никудышный, но писал как раз то, что хотел.

Например, через несколько лет, не в сиюминутном фельетоне, а в продуманном предисловии к сборнику своих статей он ПРЯМО УПОДОБЛЯЕТ большевиков японцам:

«В настоящее время рассуждать о преувеличении “Искрой” (В 1901 И 1902 ГОДУ!) идеи организации профессиональных революционеров, это всё равно, как если бы ПОСЛЕ русско-японской войны стали упрекать японцев за преувеличение русских военных сил, за преувеличенные заботы до войны о борьбе с этими силами. Японцам надо было собрать все силы против максимально возможных русских сил, чтобы одержать победу».

Оппоненты могут сказать: ну да, Ленин ненавидел царизм, как тупой догматик перегибал палку, но, по сути, им двигали идеалистические соображения, не за деньги же это он писал.

Не-а. Вот именно что ЗА ДЕНЬГИ. Он это в критически важный момент сказал открытым текстом. Лето 1916 года, до февраля остались считанные месяцы:

«О "путче", в научном смысле слова, говорить можно только тогда, когда попытка восстания ничего кроме кружка заговорщиков или нелепых маньяков не обнаружила, никаких симпатий в массах не вызвала. Ирландское национальное движение <...> выразилось в уличных битвах части городской мелкой буржуазии И ЧАСТИ РАБОЧИХ, после долговременной массовой агитации, демонстраций, запрещения газет и т.п. Кто называет ТАКОЕ восстание путчем, тот либо злейший реакционер, либо доктринёр, безнадёжно неспособный представить себе социальную революцию как живое явление. <...> Кто ждет "чистой" социальной революции, тот НИКОГДА её не дождется. Тот революционер на словах, не понимающий действительной революции.

Русская революция 1905 г. была буржуазно-демократической. Она состояла из ряда битв ВСЕХ недовольных классов, групп, элементов населения. Из них были массы с самыми дикими предрассудками, с самыми неясными и фантастическими целями борьбы, были группки, бравшие японские деньги, были спекулянты и авантюристы и т.д. ОБЪЕКТИВНО, движение масс ломало царизм и расчищало дорогу для демократии, поэтому сознательные рабочие руководили им. <...>

Генеральные штабы в теперешней войне тщательно стараются использовать всяческое национальное и революционное движение в лагере их противников, немцы - ирландское восстание, французы - чешское движение и т.п. И с своей точки зрения они поступают вполне правильно. Нельзя серьёзно относиться к серьёзной войне, не используя малейшей слабости противника, не ловя всякого шанса, тем более, что нельзя знать наперед, в какой именно момент и с какой именно силой "взорвет" здесь или там тот или иной склад пороха. Мы были бы очень плохими революционерами, если бы в великой освободительной войне пролетариата за социализм не сумели использовать всякого народного движения против отдельных бедствий империализма в интересах обострения и расширения кризиса».

Собственно это открытый текст. Проблема Ильича не в том, что он говорил слишком мало, а в том, что он говорил слишком много. Язык-то у горе-журналиста был как помело.