07.07.2008 04:00

Из дела \"Трех китов\" сделали незаметную историю о контрабанде

На модерации Отложенный

Громкое дело «Трех китов», в котором сошлись интересы высокопоставленных сотрудников ФСБ, МВД, таможни и Генпрокуратуры, длилось восемь лет. Пятьдесят эпизодов теперь рассматривают в Наро-Фоминском суде Московской области. Но оценивая итоги масштабного разбирательства, эксперты с сожалением констатируют: коррупционную эпопею, в которой принимали участие первые лица силового блока, превратили в маленькую историю о мебельной контрабанде, не затронув крупных игроков.

Нынешние декларации о борьбе с коррупцией в теории, безусловно, прекрасны. Но политической воли, которую когда-то проявил Владимир Путин, немного сдвинув дело «Трех китов» с мертвой точки, хватило только на то, чтобы обвинить нескольких бизнесменов и оживить скандальные межведомственные и внутриведомственные интриги. Высокопоставленные противники обменивались ударами: бегали к президенту с доносами друг на друга, несколько генералов ФСБ тихо ушли в благополучную и хорошо обеспеченную отставку, однако с поля боя вынесли далеко не первых лиц. С уголовным преследованием столкнулись следователь Следственного комитета при МВД Павел Зайцев, два сотрудника таможни, которые начинали разбирательство, и ныне сидящий в СИЗО генерал наркоконтроля Александр Бульбов, осуществлявший оперативное сопровождение дела.

По совпадению среди убитых — один свидетель (Сергей Переверзев расстрелян в госпитале Бурденко. Дело не раскрыто). И — зам главного редактора «Новой газеты», заместитель председателя Комитета по безопасности Госдумы Юрий Щекочихин, который настаивал на более глубоком расследовании, пытаясь сделать публичной всю эту подковерную борьбу и не оставляя в покое крупных участников конфликта. Незадолго до смерти он получал серьезные угрозы и скоропостижно скончался летом 2003 года перед поездкой в США, где намеревался обсудить с сотрудниками ФБР, как отмывались деньги в «трехкитовой» истории.

Сегодня даже адвокаты бизнесмена Сергея Зуева — хозяина мебельных центров, который является основным подсудимым, недоумевают: расследование тянулось восемь лет, допрошены 3 тысячи человек, почти столько же, сколько на знаменитом Нюрнбергском процессе, но в деле упоминается мебели на 62 миллиона рублей и 18 миллионов рублей недоплаты.

— Неужели высокопоставленные чиновники, о которых нам рассказывали, крутились вокруг этой ничтожной суммы? Если ее поделить на девятерых подсудимых, получается, что они не выручили и по 100 тыс. долларов на брата, — удивляется адвокат Зуева Кирилл Полищук.

Дело «Трех китов» было разделено на две части. Сейчас в суде всего 50 эпизодов — это дело № 18/377522-06. В нем нет и намека не только на высокопоставленных покровителей из числа госслужащих, но даже на таможенников, которые ставили на документы именные печати, выпуская мебель в свободное обращение. Дело № 18/191746-00, в котором должны упоминаться таможенники и сотрудники правоохранительных органов, а также другие лица, которые способствовали контрабанде, остается в Следственном комитете при Генпрокуратуре и насчитывает около 300—500 эпизодов. Его поручили следователю Дептицкому.

Адвокат Полишук заявляет, что Зуева еще не допрашивали в рамках второго дела, хотя он не раз обращался к следователю с намерением дать показания о коррупции в высших эшелонах власти. По мнению защиты, дело, которое сейчас рассматривают в суде, отказались отправить на рассмотрение в Санкт-Петербург, возможно, чтобы отвести удар от Балтийской таможни и Питерского морского порта, через который шла мебель.

Дело оставили в подмосковном Наро-Фоминском суде. Владимира Лоскутова, который до недавнего времени возглавлял следственную группу по делу «Трех китов», отправили обратно в Санкт-Петербург. Он был назначен зам руководителя следственного управления Следственного комитета при Прокуратуре РФ по Ленинградской области. Лоскутов неофициально поделился с «Новой» личным мнением.

— «Я считаю, что выполнил все, что мне было поручено», — говорит Лоскутов, но отмечает, что заинтересованные в развале дела по-прежнему существуют, причем эти силы действуют с разных сторон. Лоскутов соглашается, что многие люди в этой истории остались в тени и на скамье подсудимых не все, кого следовало бы потревожить.

На взгляд бывшего руководителя следственной группы, к делу «Трех китов» иногда искусственно, а иногда вполне заслуженно привязали разных влиятельных людей. Некоторые отправились в отставку. Лоскутов полагает, что СМИ, манипулируя известными фамилиями, только повредили следствию. Даже если отставники и не имели прямого отношения к делу, для них стало принципиально важно доказать, что упреки были несправедливы, скомпрометировать расследование и продемонстрировать, будто бы шум подняли на пустом месте. А виновным было выгодно стравливать группировки, чтобы уйти от ответственности.

Не раз отмечалось, что расследование дела «Трех китов» поручили Владимиру Лоскутову после личного указания Путина. Но на вопрос, почему следователю, который за несколько лет хорошо изучил дело, не дали возможность заниматься второй (более масштабной) частью, Лоскутов отвечает: «Не знаю». Но выражает уверенность, что расследование будет продолжено.

— Полагаю, что Владимира Лоскутова отправили в Санкт-Петербург, чтобы вторая часть дела, в которой может зайти речь о высоких покровителях, не была расследована, — считает следователь Павел Зайцев. — Человек столько лет занимался разбирательством, и тот факт, что ему не позволили продолжить, можно оценить только как попытку загубить дело.

— Когда дело «Трех китов» было реанимировано и говорили, что это сделано по воле президента Путина, меня спрашивали, есть ли у меня чувство, что справедливость восторжествовала, — вспоминает бывший сотрудник таможни, который занимался делом «Трех китов» Марат Файзулин. — Я отвечал, что такого чувства у меня нет. Закон должен исполняться в обязательном порядке. А когда мне говорят, что «это делается по воле президента», меня это скорее расстраивает…

Файзулин подчеркивает, что не может понять, о какой справедливости идет речь, если сегодня дело «Трех китов» превратилось в какую-то банальную историю о контрабанде, хотя в этом деле характерно проявилось слияние власти и бизнеса, впервые столкнулись лбами разные представители правоохранительных органов, прокуратуры и спецслужб.

— К делу были причастны конкретные должностные лица, публиковали их фамилии, распечатки прослушивания телефонных переговоров, и что последовало? — возмущен Марат Файзулин. — Эти люди до сих пор при власти и демонстрируют свою безнаказанность.

Справка «Новой»

Титры к делу

В материалах дела «Трех китов», которое дошло до суда, не значатся:

Бывший замгенпрокурора Юрий Бирюков. 28 июня 2001 года он сообщал министру внутренних дел: «Причастности руководителей ООО «Лига Марс» и торгового центра «Три кита» к совершению преступления не установлено. 7 мая 2001 года данное уголовное дело прекращено. Принятое решение является законным и обоснованным». 30 августа 2001 года Бирюков сообщал в Госдуму: «Уголовное дело прекращено <…> за отсутствием состава преступления. Решение принято законно и обоснованно». 14 декабря 2006 года Бирюков стал сенатором от Ненецкого округа.

Бывший генпрокурор Влади¬мир Устинов. В 2000 году дело «Трех китов» срочно забрали из Следственного комитета при МВД в Генпрокуратуру и в мае 2001 прекратили. Затребовали дело следующим письмом: «В связи с указанием генерального прокурора Российской Федерации прошу незамедлительно предоставить <…> уголовное дело № 9285, возбужденное по факту контрабанды мебели». Подписавший письмо начальник отдела Генпрокуратуры Шинаков пояснил, что лично ему генпрокурор никаких указаний не давал. Дело забирали по указанию замгенпрокурора Василия Колмогорова.

Дело было похоронено при Устинове. Первые аресты произошли только после того, как он отправился в отставку. При Устинове Генпрокуратура отказывалась возбуждать уголовное дело и расследовать обстоятельства смерти Юрия Щекочихина. В настоящее время Устинов — полпред президента в Южном федеральном округе.

В рамках парламентского изучения дела «Трех китов» Юрию Щекочихину удалось получить протоколы прослушивания телефонных переговоров, которые были в деле. В 2000 году в телефонных разговорах фигуранты дела обсуждали передачу денег за развал дела:

«<…> Дело по большой фирме забрала Генеральная прокуратура к себе. Они сейчас там создают следственную группу, которая все это дело будет закрывать, прикрывать и разваливать, как мы надеемся. Ну, заканчивать это дело». «Сегодня поступил звоночек по поводу того, что ручка на бумажке занесена, и они просили первую проплату сделать, включая работу, 125 тысяч, то, что им надо привезти сегодня. То ли боятся меченых денег, то ли еще чего-то».

7 февраля 2001 фигуранты обсуждают процедурные вопросы (дело будет прекращено в Генпрокуратуре 7 мая 2001 года): «Давайте, говорит, чтобы официально проверять. Если заявление придет на тебя, я готов взять, полностью заняться. Телефон возьми его напрямую — 292-09-97. Если что, перезвони, подвези тогда ему. <…> Всю проблематику я ему довел, он весь там: «Разберусь с ними. Давайте материалы…». По совпадению, телефон 292-09-97 был установлен в кабинете Владимира Колесникова — советника, а затем и заместителя генпрокурора. В Генпрокуратуре отрицали какую-либо его причастность к делу. В настоящее время Колесников — депутат Госдумы, зампред Комиссии по законодательному обеспечению противодействия коррупции, зампред Комитета по безопасности.

В протоколе прослушивания телефонных переговоров упоминалось десять прокурорских работников. Самый незначительный по статусу — старший следователь по особо важным делам. Какие-либо процессуальные решения в отношении упомянутых лиц не принимались, расследование их деятельности не проводилось. По информации УБЭП ГУВД Московской области, где осуществляли оперативное сопровождение дела и где хранились материалы прослушки, общая сумма взяток за прекращение дела «Трех китов» составляла 2 млн долларов.

В феврале 2001 года по распоряжению следователя Генпрокуратуры Кметя материалы прослушивания телефонных переговоров изъяли сотрудники управления «М» департамента экономической безопасности ФСБ.

Роль представителей ФСБ заключалась, в частности, в следующем: 22 ноября 2000 года следователь Следственного комитета при МВД допросил свидетеля Владимира Буркова, который рассказал о том, что встречался с Андреем Саенко (в настоящее время — один из подсудимых по делу «Трех китов», специалист по растаможке). Саенко привел знакомый Буркова — в то время сотрудник центрального аппарата ФСБ Евгений Жуков — помощник замдиректора ФСБ, начальника департамента экономической безопасности Юрия Заостровцева. По словам свидетеля, Саенко интересовали связи в руководстве УБЭП ГУВД Московской области, где также занимались делом «Трех китов».

Евгения Жукова также допросили в Следственном комитете при МВД 22 ноября 2000 года. Спустя несколько часов после допроса дело срочно затребовали в Генпрокуратуру.

Сохранились ли показания Жукова и Буркова во второй части дела, которое еще не дошло до суда, нам неизвестно. Но эти показания были всего лишь первой ласточкой. Изучение роли сотрудников ФСБ в деле «Трех китов» не привело к процессуальным решениям, а только усилило борьбу внутри самой Лубянки и вызвало конфликт чекистов с главой наркоконтроля Виктором Черкесовым, который добился того, что его людям поручили оперативное сопровождение дела. В результате в отставку отправили несколько генералов ФСБ, а правая рука Черкесова — генерал наркоконтроля Бульбов получил обвинение в незаконном прослушивании телефонных переговоров и был арестован.

В условиях жесткого противостояния нескольких групп силовиков расследование этой истории осложняется тем, что каждый из враждующих лагерей пытается использовать дело «Трех китов» для личной выгоды и сведения счетов с оппонентами. Говорить об объективности в таких условиях не приходится. Для российской правоохранительной системы и спецслужб дело «Трех китов» оказалось неизлечимым вирусом, который поразил каждую структуру, которая с ним соприкоснулась.

$\"PhotoXPress\"$