Как организована борьба с потенциальными террористами в России и на Западе

Почти одновременно в двух очень разных странах — России и Великобритании — спецслужбы создали особые подразделения для ведения идеологической борьбы. Последний раз такие структуры действовали в холодную войну, правда, тогда их целью был «потенциальный противник», а теперь — международный терроризм. Если новые структуры по борьбе с идеологией окажутся хоть чем-то похожи на предшественников, то логично спросить, будет ли в идеологической войне с террором применяться прежний набор средств: черная пропаганда, дезинформация, использование журналистов втемную и в конечном счете манипулирование общественным мнением.

В июне 2007 года стало известно: российский Национальный антитеррористический комитет (НАК) создает рабочую группу, которая «будет осуществлять мероприятия по противодействию идеологии терроризма». Заместитель секретаря Совбеза Валентин Соболев сообщил, что группа займется мониторингом ситуации в тех регионах, которые могут представлять опасность с точки зрения распространения опасной идеологии. Было заявлено, что она же — эта группа — будет работать и с гражданским обществом, в частности, с Общественной палатой и СМИ.

А двумя месяцами раньше тогда еще премьер-министр Тони Блэр представил внешнеполитическую доктрину Великобритании, где было объявлено о создании «подразделения, которое будет отвечать за разработку стратегии борьбы с идеологией «Аль-Каиды» и использованием других форм экстремистской пропаганды враждебными режимами». Вскоре стало известно, что этим подразделением станет структура, получившая имя RICU (Research, Information and Communication Unit).

У наших стран богатый опыт в войне идеологий: в СССР для этого существовал специальный отдел в ЦК КПСС, попортивший немало крови творческой интеллигенции, и знаменитое Пятое управление КГБ СССР. А в Великобритании — таинственный департамент IRD (Information Research Department), разброс операций которого был крайне широк — от поддержки антикоммунистических молодежных профсоюзов в Западной Европе до продвижения книги «Скотный двор» Джорджа Оруэлла, одно время состоявшего в штате IRD.

Новое «идеологическое» управление — RICU — было создано как часть департамента по борьбе с терроризмом в структуре Хоум офиса — британского варианта МВД. Куратором подразделения стал полицейский Стивен Риммер, до этого служивший не только в Северной Ирландии, но и в местах лишения свободы, в том числе и в тюрьме для пожизненно осужденных Гартри. На запрос «Новой» господин Риммер ответил: сейчас в Хоум офис считают, что общаться с русскими журналистами не слишком удобно.

Насколько удалось выяснить, штат нового подразделения — несколько десятков человек. Судя по размещенному на одном из правительственных сайтов объявлению о найме в RICU, заместителю директора предлагают зарплату чуть более 60 тыс. фунтов в год за «руководство 15—20 сотрудниками».

Нельзя сказать, что о деятельности RICU многое известно. Однако определенные успехи у британцев есть: по нашим данным, спецслужбы Великобритании сумели договориться с Google изменить ранжирование результатов поиска на определенные ключевые слова. Таким способом, конечно, нельзя запретить доступ на сайт с заявлениями «Аль-Каиды» опытному пользователю, но, по крайней мере затруднить поиск можно. Правда, согласно другой версии, Google просто фильтрует результаты поиска по требованию спецслужб. Пресс-служба компании Google отказалась от комментария на эту тему.

У британского правительства обширные планы на RICU: глава Хоум офис Джекки Смит заявила в апреле, что если раньше главной задачей было создание международной антитеррористической коалиции, то теперь надо создать такую же коалицию для борьбы с идеологией терроризма. И вот уже по инициативе RICU в Великобританию решили пригласить «продвинутых» имамов из Пакистана и Бангладеш, чтобы те пообщались с местными мусульманскими общинами.

Все это живо напоминает события полувековой давности, когда спецслужбы США и Великобритании формировали международную сеть борьбы с коммунистическими идеями. Правда, многие аналитики сомневаются в справедливости подобного сравнения. Профессор Варвикского университета Ричард Элдрич — один из крупнейших авторитетов по теме спецслужб в Великобритании:

— Сравнение нового управления RICU с прежним IRD, который существовал во время холодной войны, не совсем корректно. Дело в том, что RICU ведет открытую деятельность, в то время как IRD действовал скрытно. В старые времена, читая материал, который появлялся от IRD в газетах, вы не знали, откуда он пришел. Это была черная пропаганда, потому что был скрыт источник. А сегодня новое подразделение Хоум офис действует методами белой пропаганды.

Хотя это не означает, что британцы вообще не используют другие методы. Элдрич уверен в обратном:

— Многие в Великобритании предполагают, что сегодня скрытая пропаганда все же используется. Даже правительственные аналитики и тем более университетские исследователи, отслеживая радикальные публикации и веб-сайты, признают, что невозможно сказать, какой материал опубликован настоящим радикалом, а какой сотрудником спецслужб, который под него маскируется. Сейчас в США, Великобритании, да и в Европе есть подозрения, что спецслужбы пытаются таким образом влиять на газеты, веб-сайты и т.п. И нам сложно понять, кто же все это на тех же исламистских сайтах пишет и читает. Та же проблема была во время холодной войны, — продолжает эксперт.

Но если черной пропагандой не занимается RICU, следовательно, в британских спецслужбах есть кто-то еще, кто делает эту работу.

Прежде всего британцы на этом поле действуют не самостоятельно, а в связке с американцами. Как утверждает в опубликованной в феврале этого года книге Flat Earth News журналист Ник Дейвис, сегодня аппарат идеологической борьбы, получивший название «стратегические коммуникации», уже давно достиг и превзошел уровень холодной войны.

В США в этой сфере действуют несколько структур. В разведывательном сообществе за борьбу с идеологией отвечает National Counterterrorism Center (NCTC), где это называется «стратегическими операциями против терроризма». Сотрудники именно этого центра в мае спустили директиву в посольства США, согласно которой дипломатам запрещается применять термин «исламские» или «мусульманские» по отношению к группировкам, связанным с «Аль-Каидой». Кроме того, террористов теперь нельзя называть «джихадистами» или «моджахедами». Вместо этого надо говорить «террорист» или «тоталитарист» (поскольку, по мнению NCTC, «Аль-Каида» стремится создать «глобальное тоталитарное государство»). Для описания идеологии «Аль-Каиды» следует использовать термин «такфиризм». Это известное только в кругах исламоведов понятие означает радикальное течение в исламе, которое позволяет считать мусульман с другой точкой зрения такфирами, то есть неверными.

Кроме того, отдельные подразделения по идеологической борьбе существуют в Совете нацбезопасности США, в Министерстве внутренней безопасности (где это называется «борьбой с радикализацией»), в Пентагоне (тут используется термин «информационные операции»), в Госдепе. В результате, как заявил «Новой» Шон Ватерман, редактор по национальной безопасности информационного агентства UPI, никто не понимает, кто в конце концов все это координирует.

Не все инициативы аппарата «стратегических коммуникаций» безобидны. На их совести раздувание мелкого террориста Абу-Мусаба Заркауи, воевавшего в Ираке против американцев, до масштабов бен Ладена только потому, что иорданское происхождение этого террориста выгодно демонстрировало: сопротивлением в Ираке руководят иностранцы.

В результате британской пропаганды мелкий террорист Абу-Мусаб Заркауи стал всемирно известным антигероем

Британцы также создали множество структур для «войны идей», в том числе в британской разведке MI6, где для этого существует управление I/Ops (Information Operations — Информационные операции). Правда, складывается впечатление, что это подразделение предпочитает убеждать журналистов, а не исламистов.

Гленмор Тренер-Харви, эксперт по безопасности, близкий к британским спецслужбам, поясняет: «I/Ops сегодня отвечает за то, чтобы предоставлять британским журналистам точку зрения спецслужб на происходящие события. Есть журналисты, которые регулярно посещают специальные брифинги, причем запрос может идти с двух сторон — как от журналистов, так и от спецслужбы».

Мы шли с ним по Уатхоллу, когда Тренер-Харви вдруг показал мне на окна второго этажа одного из зданий: «Вот там эти брифинги и проводятся. Ведь доступ в штаб-квартиры спецслужб для журналистов закрыт».

По данным Ника Дейвиса, штат I/Ops сегодня составляют два офицера и четыре сотрудника аппарата. Кстати, именно это подразделение использовалось для того, чтобы убедить журналистов BBC в том, что MI6 ничего не знало о секретных тюрьмах ЦРУ.

И чем дальше я пытался разобраться в деятельности этих пропагандистов, тем больше казалось, что их задачей являются самые разнообразные цели, но не сама борьба с исламистскими идеями.

«Не слишком сложно продать идею, что террор — это проблема. Проблема, которая стоит перед правительством, — это как объяснить, что война в Ираке как-то связана с этой войной с террором», — считает Ричард Элдрич.

Так что создается впечатление: борьбу с идеологией страны участники антитеррористической коалиции пока понимают не как противостояние радикальным идеям, а как промывание мозгов собственным гражданам. Впрочем, российские спецслужбы, похоже, недалеко ушли от западных коллег.

Рабочая группа по борьбе с идеологией терроризма в Национальном антитеррористическом комитете официально подчинялась бывшему директору ФСБ Николаю Патрушеву. Но ключевой фигурой до начала июня этого года был Владимир Булавин, руководитель аппарата НАК и заместитель директора ФСБ. Чекистская карьера Булавина сложилась в Нижнем Новгороде, где он с 1992 года возглавлял местное управление ФСБ. Получив назначение в НАК в 2006 году, Булавин перетащил с собой в Москву Николая Синцова, начальника пресс-службы нижегородского УФСБ.

В НАКе Синцов возглавил работу с прессой и курировал вопросы, имеющие отношение к пропаганде. В декабре прошлого года Синцов заявил РИА «Новости», что до конца 2007 года планируется сформировать «Систему информационного обеспечения государственной политики по противодействию идеологии терроризма», которая должна действовать по трем направлениям: разоблачение идеологии религиозного экстремизма; содействие большему пониманию обществом позитивного имиджа традиционного ислама; пропаганда опыта добрососедских межконфессиональных отношений.

Корреспонденту «Новой» Синцов подтвердил, что рабочая группа по борьбе с идеологией в принципе существует, однако признал, что даже руководитель группы еще не назначен (и нет никаких сведений о том, чтобы система противодействия идеологии терроризма тоже была разработана).

Все попытки получить более внятный комментарий НАКа о том, как там понимают борьбу идей, ни к чему не привели.

При этом нельзя сказать, что НАК совсем не интересуется борьбой с идеями терроризма. Интересуется, но очень уж как-то неловко. Как писала «Новая» (31.05.07), в мае прошлого года программисту из Санкт-Петербурга Антону Москалю позвонил сотрудник НАКа и спросил, не ему ли принадлежит сайт «Гражданский антитеррор» (этот ресурс создали хакеры-«патриоты», атакующие «Кавказцентр» и ему подобные сайты), после чего, упирая на патриотизм, намекнул на возможное сотрудничество. Сотрудника НАКа подвела компьютерная неграмотность — на сервере Москаля лежала лишь копия сайта «Гражданский антитеррор», которую Антон сохранил, поскольку сам хотел выяснить, кто стоит за активистами.

Даже если оставить в стороне сомнительность применения хакерских атак как метода борьбы с сайтами сепаратистов, очевидна неэфективность такого подхода. Сайт «Кавказцентр» продолжает действовать, а оппоненты российских властей получили возможность указывать на спецслужбы РФ как на виновников хакерских атак, что и было продемонстрировано во время скандальной серии взломов государственных сайтов Эстонии весной 2007 года.

Однако, несмотря на скандал, в НАКе продолжали заниматься интернетом. Летом 2007 года Патрушев пообещал, что вскоре может появиться специальное подразделение по борьбе с информационным терроризмом в Сети.

Парадоксально, что при всех этих громких заявлениях договориться даже о сотрудничестве с поисковыми машинами, как это сделали британцы с Google, сотрудникам НАКа не удалось. В пресс-службе компании «Яндекс» «Новой» заявили о том, что ничего не слышали о подобном проекте по изменению ранжирования результатов поиска, и фильтрацией по просьбе ФСБ «Яндекс» также не занимается. «Яндекс» — это зеркало интернета, и если тот или иной сайт нарушает закон, то удалять этот сайт надо не с зеркала, а с площадки, на которой он расположен. Российские правоохранительные органы это хорошо понимают», — заявил газете директор по связям с общественностью компании Михаил Ушаков.

Так что, как и в случае с британской RICU, стало понятно: центр борьбы с идеологией терроризма находится не в НАКе.

Начиная с 2004 года московских журналистов, пишущих о спецслужбах и Северном Кавказе, стали зазывать на различные официозные антитеррористические мероприятия. Сразу несколько организаций, до того никак не проявлявшие свой интерес к этой теме, вдруг с большой помпой стали проводить конференции и форумы для прессы. Первой ласточкой стал Международный антитеррористический медиафорум (президент — Виталий Третьяков), который организовала Организация договора коллективной безопасности (ОДКБ). Спустя год, в октябре 2005 года, в Москве прошел Антитеррористический форум журналистов «Будущее без терроризма, терроризм без будущего», на этот раз организатором стал Институт развития прессы. Под форум был запущен сайт — terrorizmunet.com, адресованный исключительно журналистам. Тогда же стартовал портал antiterror.ru, который на тот период делали сотрудники Фонда эффективной политики Павловского. Структуры того же Павловского попытались и застолбить издание книг, посвященных терроризму, в своем издательстве «Европа». Насколько можно понять, финансирование этих проектов шло через Федеральное агентство по печати и массовым коммуникациям.

Цель всех этих форумов и сайтов была очевидной — показать журналистам, что сейчас они пишут о терроризме неправильно, и объяснить, как именно это надо делать. На одном из таких форумов впервые прозвучала идея создать для журналистов специальные курсы и в зону контртеррористических операций пускать только тех, кто эти курсы прошел и получил соответствующую «корочку».

В 2007 году у Павловского на поле антитеррористических бюджетов появился конкурент. Летом 2007 года Патрушев сообщил, что холдинг «Группа ИМА» разработал пилотный проект информационно-пропагандистской кампании по противодействию терроризму. Не удивительно, что вскоре контроль над сайтом antiterror.ru перешел к «Группе ИМА». У сайта появился младший брат — детский сайт противодействия терроризму 01-02.ru.

Однако к началу 2008 года благодатное время для пиарщиков закончилось. Сначала не был подписан бюджет на финансирование antiterror.ru. Потом выяснилось, что антитеррористический форум ОДКБ, задуманный как ежегодный, может эту периодичность утратить. Последний форум прошел в мае 2007 года в Бишкеке, и, как сообщил «Новой» исполнительный секретарь форума Александр Орлов, пока нет никаких четких планов на 2008 год. А Ольга Карабанова, президент Института развития прессы, призналась, что ее антитеррористические проекты также оказались в подвешенном состоянии. В одной из структур, получавших финансирование в рамках борьбы с терроризмом, «Новой» объяснили: «Нам сказали, что за год в России ничего не случилось, значит, тема неактуальна».

Тем не менее, по нашим данным, программа «Группы ИМА» на финансирование соответствующих проектов все-таки будет подписана.

На самом деле очевидно, что спецслужбы просто не заинтересованы в подобной активности. По словам наших источников, любой проект в этой сфере инициируется не спецслужбами, а администрацией президента. Спецслужбы же крайне неохотно реагируют на запросы, приводя в отчаяние деятельных пиарщиков.

Это касается не только борьбы с терроризмом: еще в 2000 году, после нескольких неудачных попыток, ФСБ забросила идею клуба приближенных журналистов по примеру британцев. Тогда как корреспондента «Известий» меня настойчиво приглашали присоединиться к группе из пяти—семи представителей разных изданий, которым обещали «эксклюзив». Естественно, подобная тенденция не касается информационных сливов — таких как фильмы о шпионском камне или «плане «Кавказ», где спецслужбы прямо участвуют в создании медиапродукта.

Такая пассивность отчасти объясняется тем, что спецслужбы нашли более действенный способ манипулировать общественным мнением. Еще в середине 2000-х в ФСБ поняли: проще влиять на аудиторию напрямую, минуя прессу, и уж лучше помочь в создании фильмов о героях ФСБ, чем работать с хлопотным контингентом журналистов.

За финансированием последовало признание — в феврале 2006 года ФСБ учредила конкурс на лучшие произведения литературы и искусства о деятельности органов. Первым победителем стал фильм «Личный номер» (где дается пусть беллетризированная, но очень выгодная для ФСБ версия как взрывов домов в 1999 году, так и захвата заложников в «Норд-Осте»), а потом и «Код Апокалипсиса» — снова о террористической угрозе и героях с Лубянки.

Что имеем на данный момент: как на Западе, так и в России спецслужбы использовали необходимость что-то противопоставить идеологии терроризма в своих целях. Но эти цели далеки от борьбы за сердца и умы потенциальных боевиков. Разница лишь в том, что британские и американские спецслужбы используют идеологический фронт для оправдания войны в Ираке, а наши органы — для продвижения самих себя.