\"Бутовские битвы\": мир достигнут, но его цена оказалась слишком высокой

Два года со дня "бутовской битвы" - вполне достаточный срок для подведения ее итогов. Все раны зажили, даже эмоции - и те остыли.

История учит нас, что итог битвы определяется тем, за кем осталось поле битвы. Учит, впрочем, плохо, так как в некоторых ситуациях поле - не главное. Тот же Наполеон записал в свои главные 12 побед жизни "победу под Москвой" на том основании, что заваленное трупами Бородинское поле к вечеру практически полностью контролировалось французами. Однако особенной выгоды от своей победы Наполеон не получил, поэтому россияне без особого стеснения считают победителем Кутузова.

За кем же осталось поле бутовской битвы?

Правильный ответ - за московскими очередниками. Именно они получают дома в новостройках, возводимых на месте снесенных домов. Безусловно, выполнение обещаний перед очередниками является победой столичного правительства. Однако и защищавшая свой дом семья Прокофьевых также может считать себя победителем: они получили от префектуры ЮЗАО гораздо больше, чем могли рассчитывать по решению рассматривавших их иски судов. Кусок победы получили и те, кто ее меньше всего заслуживал, - прибежавшие на скандал кандидаты в правозащитники, попиарились они тогда на славу. Журналистам тоже перепало сияние победы - в бедное на сенсации летнее время им удалось заполнить эфир свежатиной.

Но если есть победители, то есть и проигравшие. Не может не быть. Кто они?

Проигравшие

Безусловно, бутовская битва создала прецедент эмоционального выяснения сугубо правового вопроса. Поводом к началу битвы стало, напомню, сопротивление местных жителей решению суда - то есть силовое противодействие исполнению судебным приставом своих прямых обязанностей. Получившие отпор судебные приставы вернулись 19 июня 2006 года с милицией и ОМОНом. И встретили, помимо местных жителей, журналистов, депутатов, а также молодежь из левацких политических группировок. Тут-то и произошла битва, из которой отдельные аналитики умудрились сделать "оранжевую микро-революцию". А по сути - несудебное решение конфликта. Которое многим понравилось.

Через два с небольшим месяца имело место еще одно внесудебное решение конфликта - в Кондопоге. А вот оно уже не понравилось никому.

Не укладывается в голове, как одно внесудебное решение конфликта может быть хорошим, а другое - плохим. Не понятно, почему в первом случае люди, сказавшие "нет" власти и оказавшие ее законным представителям сопротивление, - молодцы и храбрецы, а во втором люди, взявшие на себя функции этой самой власти ввиду ее очевидной беспомощности, - буяны и нацисты. Ведь цель и следствие сопротивления власти (пусть и не главные) - это приведение власти в состоянии беспомощности. То есть за что боролись - на то и напоролись.

Или мы хотим, чтобы власть ни во что не вмешивалась и давала нам выяснять отношения самим (и в результате получаем Кондопогу), или мы выбираем ее именно для того, чтобы она принимала решения, которым мы - не всегда со счастливыми улыбками - подчиняемся (но тогда не должны вести себя, как в Бутово).

Так что к разряду проигравших можно отнести закон, а также всех тех, кто пытается по нему худо-бедно существовать. А это большинство.

"Закон что дышло" - очень удобная формулировка. Убежденность в том, что власть только и занимается тем, что прогибает закон под себя - очень удобная убежденность. Раз это так, раз это можно власти, то почему нельзя мне - задают себе вопрос люди и сами себе отвечают фразой Жванецкого "если нельзя, но очень хочется, то можно".

И уже не пытаются изменить закон или делать всякие "несуразные вещи" вроде походов на выборы или изучения программ партий. Зачем, если все равно в итоге придется а) вызывать журналистов, б) вызывать адвокатов, в) вызывать молодежь из левацких группировок и в) вызывать "скорую"? Это и проще, и быстрее, и мозги напрягать не нужно.

Только одна проблема - эта дорога ведет в Кондопогу. Чудом России удалось на этой дороге остановиться, но дорога-то не одна такая, проблем и противоречий еще великое множество, и квартирный вопрос московских окраин - только маленький кусочек этого множества.

Проблемы и противоречия эти возникли задолго до нашего с вами времени.

1984

Бутово стало частью Москвы 19 марта 1984-го, когда произошло последнее масштабное расширение границ мегаполиса - прыжок через МКАД.

Москва и раньше "съедала" деревни и целые города, на месте которых сейчас стоят многоэтажки (в некоторых случаях даже второе поколение многоэтажек). Многие москвичи еще помнят времена, когда деревенские дома расселяли, помнят, в какие тяжкие приходилось пускаться, чтобы в нерыночной социалистической экономике получить условия получше, рискуя быть заподозренным в этом... как его... мещанстве. Какое негодование было на лицах тех, кого отправляли в дикие края - во всякое Орехово или Алтуфьево! Какие остроумные и злободневные сатиры звучали на эту тему в телепередаче "Вокруг смеха"!

Одного не помним - эпизодов, подобных бутовскому. Потому что куда ни плюнь, все было государственное, оно одно все давало, оно и забирало.

Что осталось с этих славных времен? Ничего? Неверно. Очередь осталась - очередники, которым государство обещало улучшить их жилищные условия. Это люди, и их много, и в основном это люди хорошие. И среди них есть и инвалиды, и ветераны, и к ним тоже "скорые" ездят - ко всем они ездят, так уж жизнь устроена. Эти люди ждали и рассчитывали на то, что закон (ведь закон - это и есть государственное обещание) будет исполнен и они получат свои метры - не купят, а именно получат.

С 2005 года в Бутово снесли 80 домов (каждый, как правило, на одну семью) и построили 11 корпусов - уже около 100 тысяч квадратных метров жилья. Это полторы тысячи семей. В том числе те же самые бутовцы, законные москвичи с 1984 года. Будет и больше - очередников в Москве еще великое множество.

Если бы государство у нас пошло по гайдаровскому пути - пусть рынок все решит, у власти никаких обязательств, разруливайте сами, - так и стояли бы 80 домов с сотней семей. Полторы тысячи нервно курили бы в стороне по сию пору.

Решение

Но государство - в данном случае московские власти - пошло по иному пути. Оно не стало самоустраняться, а стало решать проблему таким образом, чтобы было и по закону, и по совести.

Только вот сразу это не всегда выходит. Новый Жилищный кодекс - не самый приятный, но зато лучше предшественника подходящий к рыночным условиям - определял сумму компенсации за изымаемую в государственных нуждах жилплощадь как сопоставимую. В Зюзинском суде имели дело с оценкой дома Прокофьевых в 999 тысяч рублей и оценкой однокомнатной квартиры, предложенной взамен, в 1 миллион 867 тысяч рублей. Мнение самой семьи Прокофьевых относительно стоимости их дома сильно отличалось от оценки профессионалов и приближалось к десяти миллионам рублей (мать и сын требовали две однокомнатные квартиры и 3 миллиона рублей сверху). Суд, состоявшийся весной 2007 года, рассмотрел запросы сторон и решил, что семья Прокофьевых должна получить 1 миллион 544 тысяч рублей без предоставления другого жилья.

То есть московские власти изначально предлагали больше, чем судебные. Просто дать за дом две квартиры, которых требовали Прокофьевы, они не могли, потому что в этом случае нарушили бы закон (защищающий, помимо прочего, интересы налогоплательщиков, очередников и так далее - и нас с вами в том числе). К счастью, в итоге столичным властям удалось найти компромисс, при котором соблюдался бы и закон, и совесть, - одну из квартир Прокофьевы получили в собственность, а другую - в порядке социального найма.

В дни, когда тот же самый Зюзинский суд в законном порядке утвердил мировое соглашение между Прокофьевыми и префектурой ЮЗАО, оставшиеся не у дел участники бутовской битвы решили нанести ответный удар и даже сумели повредить забор строй площадки новостроек социального жилья. Но это как раз тот случай, когда караван идет вне зависимости от посторонних помех.