Доктрина Медведева и американская стратегия

Соединенные Штаты ведут войну в исламском мире с 2001. Их главные театры военных действий находятся в Афганистане и Ираке, но их военная политика сфокусирована на весь исламский мир от Минданао до Марокко. Ситуация на 7 августа 2008, была следующая:

1. Война в Ираке продвигалась к приемлемому, но не оптимальному решению. Правительство в Багдаде не было проамериканским, но при этом оно и не было иранской марионеткой. Это было лучшее, на что можно было надеяться. Соединенные Штаты хотели вывести войска, но не беспорядочным образом.

2. Война в Афганистане ухудшалась для сил НАТО и Соединенных Штатов. Талибан вел войну все более успешно, и большие области страны переходили под его контроль. Силы в Афганистане были явно недостаточными, и любые войска, отозванные из Ирака, развертывались в Афганистане для стабилизации ситуации. Политическая ситуация в соседнем Пакистане ухудшалась, и это ухудшение неизбежно захватывало Афганистан.

3. Соединенные Штаты были зажаты противостоянием с Ираном по поводу его ядерной программы, требуя, чтобы Тегеран прекратил обогащение урана или подвергся действиям США. Соединенные Штаты собрали группу из шести стран - постоянных членов Совета безопасности ООН плюс Германия, согласных с американской целью провести переговоры с Ираном, и согласных в какой-то момент наложить санкции на Иран, если Тегеран не подчиниться. Соединенные Штаты раскрыли также истории с нависшими воздушными нападениями на Иран со стороны Израиля или Соединенных Штатов, если Тегеран не прекратит свою программу обогащения. У Соединенных Штатов не было четкого согласия шестерки не продавать оружие Тегерану, создавая в Иране реальное ощущение изоляции.

· Российский всплеск

Короче говоря, присутствие Соединенных Штатов преобладало в основном в регионе, простирающемся от Ирака до Пакистана, с главной силой - в Ираке и Афганистане, и возможными действиями в Пакистане (и, разумеется, в Иране). Американские наземные войска были стянуты до предела, а американские ВВС, военно-морские и сухопутные силы должны были стоять в резерве для возможной воздушной атаки на Иран - независимо от того, была ли действительно запланирована такая атака, так как достоверность блефа зависела от присутствия силы.

Положение в этом регионе на тот момент улучшалось, но Соединенные Штаты должны были оставаться там. Поэтому не было ничего случайного в том, что русские вторглись в Грузию 8 августа после ее обстрела Южной Осетии. Оставив в стороне детали того, кто кому и что сделал, констатируем, что Соединенные Штаты создали удобный расклад для русских: на тот момент у Соединенных Штатов не было никакой возможности зарезервировать силы для развертывания в каком-то другом месте в мире, ни способности поддержать их в расширенном бою. Кроме того, Соединенные Штаты полагались на российское сотрудничество против Ирана и потенциально Афганистана, где влияние Москвы на некоторые группировки оставалось существенным. Соединенные Штаты нуждались в русских и не могли их заблокировать. Русские выбрали именно такой момент для нанесения удара.

В воскресенье, российский Президент Дмитрий Медведев поднял Веселый Роджер. Что бы ни думали Соединенные Штаты, по поводу того, с чем они имеют дело в России, Медведев ясно обрисовал российскую позицию. Он разъяснил российскую внешнюю политику пятью сжатыми пунктами, о которых мы можем говорить как о Доктрине Медведева (которую мы считаем целесообразным изложить здесь):

Во-первых, Россия признает приоритет основных принципов международного права, которые определяют отношения между цивилизованными народами. Мы будем строить наши отношения с другими странами, исходя из этих принципов и этого понятия международного права.

Во-вторых, мир должен быть многополярным. Однополярный мир недопустим. Доминирование - это то, что мы не можем позволить. Мы не можем принять мироустройство, в котором одна страна принимает все решения, даже такая серьезная и влиятельная страна, как Соединенные Штаты Америки. Такой мир неустойчив и грозит конфликтом.

В-третьих, Россия не хочет конфронтации с любой другой страной. У России нет никакого намерения изолировать себя. Мы намерены развивать дружественные отношения с Европой, Соединенными Штатами, и другими странами настолько, насколько возможно.

В-четвертых, защита жизни и достоинства наших граждан, везде, где они могут быть, является неоспоримым приоритетом для нашей страны. Наши внешнеполитические решения будут основаны на этой потребности. Мы также намерены защищать интересы наших деловых кругов за границей. Всем должно быть ясно, что мы ответим на любые агрессивные действия, совершенные против нас.

Наконец, в-пятых, как и у других стран, у России есть регионы, к которым у нее имеются особые интересы. В эти регионы входят страны, с которыми нас объединяют особые исторические отношения и с которыми мы связаны как друзья и хорошие соседи. Мы будем обращать особое внимание на нашу работу в этих регионах, и будем строить дружественные связи с этими странами, нашими близкими соседями.

В заключение Медведев сказал: "Таковы принципы, которыми я буду руководствоваться в построении нашей внешней политики. Что касается будущего, это зависит не только от нас, но также и от наших друзей и партнеров по международному сообществу. У них есть выбор."

Второй пункт этой доктрины говорит, что Россия не принимает первенство Соединенных Штатов в международной системе. Согласно третьему пункту, Россия хочет хороших отношений с Соединенными Штатами и Европой, но это зависит от их поведения по отношению к России, а не только от поведения России. Четвертый пункт заявляет, что Россия защитит интересы русских всюду, где они живут, даже если, к примеру, они проживают в государствах Прибалтики или в Грузии. Это дает теоретическую основу для вмешательства в эти страны, если Россия найдет это необходимым.

Пятый пункт - наиболее важный: "Как имеет место в других странах, есть регионы, к которым Россия имеет особые интересы". Другими словами, у русских есть особые интересы к странам бывшего Советского Союза и к дружественным отношениям с этими странами. Внедрение других в эти регионы, подрывающее пророссийские режимы, будет расценено как угроза "особым интересам России".

Таким образом, грузинский конфликт не был отдельным случаем. Скорее всего, Медведев говорит, что Россия занята общим переопределением региональной и глобальной системы. Локально, нельзя сказать, что Россия пытается возродить Советский Союз или Российскую империю. Правильнее сказать, что Россия создает новую географическую структуру со своими бывшими республиками, с учреждением новой структуры отношений с Москвой как центром. Глобально, русские хотят использовать эту новую региональную власть и значительные российские ядерные активы, чтобы стать частью глобальной системы, в которой Соединенные Штаты теряют свое превосходство.

Это - честолюбивые цели, чтобы не сказать больше. Но русские полагают, что Соединенные Штаты находятся вне баланса в исламском мире и что есть возможность там (если быстро продвигаться) создать новую действительность прежде, чем Соединенные Штаты будут готовы ответить. У Европы нет ни военного веса, ни желания активно сопротивляться России. Кроме того, европейцы сильно зависят от российских поставок природного газа на ближайшие годы, а Россия может выживать, не продавая его им, намного лучше, чем европейцы могут выживать, не покупая его. Европейцы несущественный фактор в уравнении, и при этом они, вероятно, и не станут существенным.

Это ставит Соединенные Штаты в чрезвычайно трудное стратегическое положение. Соединенные Штаты выступали против Советского Союза после 1945 не только по идеологическим причинам, но также и по геополитическим. Если бы Советский Союз прорвал свое окружение и доминировал во всей Европе, то экономическая мощь, полученная им в свое распоряжение, вместе с населением, позволили бы Советам построить флот, который представлял бы угрозу американской морской гегемонии и создал бы опасность для континентальных Соединенных Штатов. Американской политикой в периоды мировых войн и холодной войны было действовать с позиции силы, чтобы воспрепятствовать любой власти доминировать над евразийским континентом. Для Соединенных Штатов это было самой важной задачей в 20-ом столетии.

Джихадистская война США велась в рамках стратегической структуры, которая предполагала, что вопрос гегемонии в Евразии был решен. Поражение Германии во Второй мировой войне и поражение Советского Союза в холодной войне означали, что не осталось больше ни одного претендента на доминирование в Евразии, и Соединенные Штаты были свободны сосредоточиться на том, что, казалось, было текущим приоритетом - разгроме радикального исламизма. Оказалось, что главной угрозой этой стратегии было равнодушие американцев, а не попытки возродить великую евразийскую державу.

Соединенные Штаты стояли теперь перед серьезной стратегической дилеммой и ограничили военные опции против русских. Они могли выбрать военно-морское решение, в котором они бы заблокировали четыре выхода России к морям: Японскому, Черному, Балтийскому и Баренцевому. Соединенные Штаты имеют военные силы, чтобы сделать это, и потенциально могли сделать это даже без помощи союзников, которым этих сил не хватает. Крайне маловероятно, что совет НАТО единодушно поддержал бы блокаду России, которая была бы в состоянии войны.

Хотя блокада и причинила бы русским боль, Россия все же осталась бы, в конечном итоге, сухопутной державой.

Она все еще была бы способна к экспорту и импорту через третьи страны, означая, что она могла бы потенциально покупать и продавать ключевые товары через европейские или турецкие порты (или иранские порты для этой цели). Выбор блокады, таким образом, более привлекателен на первый взгляд, чем при более глубоком анализе.

Что более важно, любое открытое американское действие против России привело бы к противодействию. Во время холодной войны Советы атаковали американские глобальные интересы, не посылая советские войска, а поддерживая режимы и группировки оружием и экономической помощью. Вьетнам был классическим примером: русские связали 500 000 американских войск, не подвергая главные российские силы опасности. Во всем мире Советы осуществляли программы подрывной деятельности и помощи своим дружественным режимам, заставляя США либо принимать просоветские режимы, как с Кубой, либо бороться с ними большой ценой.

В данной ситуации российский ответ ударил бы по основе американской стратегии в исламском мире. В конечном счете, у русских нет большого интереса в укреплении исламского мира, но в настоящий момент, у них есть существенный интерес в поддержке американской неустойчивости и иссушении американских сил. У русских есть длинная история поддержки ближневосточных режимов поставками оружия, и нет ничего удивительного в том. что, первым мировым лидером, с которым они встретились после вторжения в Грузию, был сирийский Президент Башар аль Ассад. Это было четким сигналом, что, если США будут настойчиво отвечать на действия России в Грузии, Москва отправит партию оружия Сирии или еще хуже - Ирану. Кроме того, Россия могла послать оружие группировкам в Ираке, которые не поддерживают теперешний режим, так же как таким группам, как Хизболла. Москва также могла поощрить иранцев отказаться от поддержки иракского правительства и снова погрузить Ирак в конфликт. Наконец, Россия могла отправить оружие Талибану и работать далее, чтобы дестабилизировать Пакистан.

В настоящее время, Соединенные Штаты стоят перед стратегической проблемой, что у русских есть варианты, в то время как у Соединенных Штатов их нет. Не только присутствие американских наземных войск в исламском мире оставляет Соединенные Штаты без стратегического резерва, но политические меры, при которых действуют эти войска, делают их очень уязвимыми для российской манипуляции с немногими удовлетворительными американскими контрударами.

Американское правительство пытается продумать, как оно может поддержать свои задачи в исламском мире и оказать сопротивление попыткам возродить российскую гегемонию бывшего Советского Союза. Если бы Соединенные Штаты могли очень быстро выиграть свои войны в регионе, то это стало бы возможно. Однако русские имеют возможность продлевать эти войны, а даже без этого, американская способность закрывать конфликты строго ограничена. Соединенные Штаты могли в широком масштабе увеличить размер своей армии и осуществить развертывание в Балтии, Украине и Средней Азии, чтобы помешать российским планам, но потребуются годы, чтобы создать такие силы и активное сотрудничество Европы для их развертывания. С военной точки зрения, поддержка европейцев была бы существенной, но европейцы вообще, и немцы в частности, не имеют никакого желания вести войну. Расширение армии США необходимо, но это не затрагивает текущую стратегическую реальность.

Такая тыловая проблема могла бы быть решаемой, но настоящая сердцевина ее не только развертывание американских сил в исламском мире, это способность русских использовать продажи оружия, и тайные средства для резкого ухудшения положения. При активной российской враждебности, добавленной к текущей действительности, можно быстро выйти из-под контроля стратегической ситуация в исламском мире.

Соединенные Штаты, поэтому пойманы в ловушку своими действиями в исламском мире. У них нет достаточных сил, чтобы блокировать российскую гегемонию в странах бывшего Советского Союза, а если они попытаются заблокировать русских военно-морскими или воздушными силами, то встанут перед опасным ответным ударом русских в исламском мире. Если США будут бездействовать, то создадут стратегическую угрозу, потенциально большую, чем угроза в исламском мире.

Соединенные Штаты теперь должны принять фундаментальное стратегическое решение. Если они останутся верными своей текущей стратегии, то не будет ответа русским. Если не будет ответа русским в течение 5 или 10 лет, то мир будет очень походить на тот, каким он был с 1945 по 1992. Будет новая холодная война с державой, равной США, хотя и гораздо беднее их, но готовой выложить огромные суммы денег на национальную оборону.

Есть четыре варианта для США:

1. Попытка урегулирования с Ираном, что гарантировало бы Ираку нейтралитет и устойчивость и позволило бы американцам быстро вывести силы оттуда. Иран имеет здесь ключевое значение. Иранцы могли бы также выразить недоверие возрождающейся России, и в то время как Тегеран желал бы работать с русскими против американцев, Иран мог бы рассмотреть возможность договориться с США, особенно, если Соединенные Штаты перефокусируют свое внимание на другие места. С одной стороны, это освободило бы США от Ирака. Но с другой стороны, иранцы могут и не захотеть (или проигнорировать) такой сделки.

2. Вступить в переговоры с русскими, предоставив им сферы влияния, какие они хотят в республиках бывшего Советского Союза взамен гарантий не распространять российскую власть на собственно Европу. Русские будут на многие годы заняты укреплением своих позиций, дав американцам время, чтобы влить новую энергию в НАТО. С одной стороны, это освободило бы Соединенные Штаты для продолжения войны в исламском мире. С другой стороны, это создало бы фундамент для возрождения сильной Российской империи, которую будет столь же трудно поддерживать, как и Советский Союз.

3. Отказаться трогать русских и оставить проблему европейцам. С одной стороны, это позволило бы Соединенным Штатам продолжать войну в исламском мире и вынудить европейцев действовать. С другой стороны, европейцы слишком разделены, зависят от России и отчаялись сопротивляться русским. Это поможет ускорить возрождение России.

4. Быстро выйти из Ирака, оставив остаточную силу там и в Афганистане. С одной стороны, это создает резервную силу для укрепления Балтии и Украины, которая могла бы создать ограничения для России в бывшем Советском Союзе. С другой стороны, это создало бы хаос в исламском мире, угрожающий режимам, которые примкнули к Соединенным Штатам и потенциально восстанавливаются после эффективного межконтинентального терроризма. Компромисс лежит между угрозой гегемонии из Евразии и нестабильностью и террористической угрозой из исламского мира.

Мы указываем на самые решительные стратегические выборы. Теперь у продолжения войны в исламском мире цена гораздо выше, чем она была вначале, и Россия потенциально представляет большую угрозу Соединенным Штатам, чем исламский мир. Что, возможно, было рациональной политикой в 2001, или 2003 теперь превратилось в очень опасное предприятие, потому что у враждебной великой державы теперь есть опция сделать американскую позицию на Ближнем Востоке чрезвычайно затруднительной.

Если американское урегулирование с Ираном окажется невозможным, а дипломатическое решение с русскими, которое препятствовало бы им стать гегемоном в бывшем Советском Союзе, не будет достигнуто, то Соединенные Штаты должны будут быстро отказаться от своих войн в Ираке и Афганистане и перенаправить свои силы для блокады российской экспансии. Угроза, исходящая от Советского Союза во время холодной войны, была намного более серьезной, чем угроза, исходящая от теперь фрагментированного исламского мира. В конце концов, нации там уравновесят друг друга, и военизированные организации станут тем, с чем Соединенным Штатам придется иметь дело. Это ни в коем случае не идеальное решение, но, похоже, что время для американских войн в исламском мире закончилось.

Мы не ожидаем, что Соединенные Штаты примут такую опцию. Трудно оставить конфликт, который шел так долго, когда еще не совсем ясно, что русские позже станут фактической угрозой . (Для аналитика намного легче делать такие предположения, чем для президента, чтобы воздействовать на них.) Вместо этого Соединенные Штаты попытаются решить российскую ситуацию жестами и полумерами. И, тем не менее, американская национальная стратегия находится в кризисе. Соединенные Штаты имеют недостаточно мощи справиться с двумя угрозами и должны выбрать между двумя. Продолжение текущей стратегии означает желать иметь дело с исламской угрозой, а не российской, и это разумно, только если исламская угроза представляет большую опасность для американских интересов, чем российская. Трудно видеть, как хаос в исламском мире сможет создать глобальную угрозу. Но не трудно вообразить Россию, управляемую Доктриной Медведева, быстро становящейся глобальной угрозой и прямой опасностью для американских интересов.

Мы не надеемся на прямые изменения в американском стратегическом развертывании и ожидаем, что позже об этом будут жалеть. Однако, зная о поездке американского вице-президента Дика Чейни в кавказский регион, теперь самое время, увидеть какое-то движение в американской внешней политике. Если Чейни не собирается говорить с русскими, он должен говорить с иранцами. Иначе, он будет выдавать этому региону чеки, которые США не смогут оплатить наличными.