Из чего сложен забор, ограждающий российское кино от западного зрителя?

Поводом к размышлению на эту тему стал круглый стол, состоявшийся на Каннском фестивале, «Кинопрокат и имидж российского кино за рубежом: стратегия продвижения». Ведущий — президент ФИПРЕССИ Андрей Плахов.

Среди участников — западные продюсеры, журналисты. Отечественные СМИ встречу практически проигнорировали.

Выяснилось много любопытного.

Политики и стратегии продвижения российского кино как не было, так и нет. Кино есть. В год по полторы сотни картин. Но об этом знаем только мы. И храним от всех в глубочайшем секрете.

Недавний руководитель Федерального агентства по культуре и кинематографии Михаил Швыдкой выдвигал такой тезис: как только российское кино станет индустрией с потоком фильмов и тысячей новых залов, — наш кинематограф естественно интегрируется в мировой кинопроцесс — просто в силу его значительности.

У известного немецкого продюсера Йенса Мойрера (он участвовал в создании «Русского ковчега» А.?Сокурова) иное мнение:

— Чудес не бывает. Зарубежные продюсеры отнюдь не ждут все эти ваши 150 картин с распростертыми объятиями Даже для того, чтобы продвинуть три-четыре фильма, нужен талант плюс деньги. Один из наиболее практических способов внедрения в мировой контекст кино — копродукция.

Канны подтверждают правоту Мойера. Главный приз «Особого взгляда» у «Тюльпана» Дворцевого, в производстве которого участвовали четыре страны. На совместную работу настроены самые продуктивные отечественные кинокомпании: СТВ и ЦПШ. Бюджет «Монгола» составил 15 млн евро. Половину вложили СТВ Сергея Сельянова и кинокомпания «Андреевский флаг», другую составили средства, инвестированные немецкими компаниями X Filmе Creative Pool, Kinofabrika, казахской «Евразияфильм», около 1 млн долл. — господдержка. Из-за участия в проекте немецких компаний продажи в Германии составили 2,4 млн долл. Продюсерам «Монгола» удалось подписать контракт с одним из крупнейших прокатчиков США — Picturehouse, который выпустит фильм не менее чем 700 копиями. ЦПШ старается заявить миру о своем существовании, регулярно участвует в европейских питчингах (обсуждении гипотетических проектов),

Мощнейший трамплин для взлета фильма на международную орбиту — кинофестивали. Есть приз форума в Торонто, Каннах, Венеции,  картина будет продана. «Русалка» Анны Меликян, увенчанная наградой за режиссуру в международном конкурсе Санденса, обратила на себя внимание американцев. Они сами вышли на продюсера фильма ЦПШ — одного из крупнейших российских кинопроизводителей и дистрибьюторов. Сейчас идет обсуждение новых совместных проектов.

Так из чего же сложен высокий забор, ограждающий российское кино от западного зрителя?

Главных преград две. Первая: отсутствие государственной политики в области экспорта. Вторая: стереотипы ожиданий наших иностранных партнеров от кино «made in Russia». Западный зритель (прокатчик, фестивальный отборщик) ждет от российских фильмов исключительно проникновений в метафизические бездны загадочной русской души. Им по сердцу наполненные странностями «799», «Остров», «Возвращение», «Коктебель», фильмы Сокурова.

На вопрос: «Чего не хватает российскому кино для проникновения на западный кинорынок?» — отвечает Морис де Хадельн, экс-директор «Берлинале» и «Мостры»:

— Думаю, главная сила российского кино — замечательные актеры. Но западная аудитория не воспринимает их как звезд. Вторая проблема: необходимо реконструировать Московский кинофестиваль, сделав его инструментом продвижения русского кино, открывателем новых ярких имен. И, наконец, третья. Следовало бы являть миру свою «русскость», национальные свойства, а не подделываться под иностранное.

Той же точки зрения придерживается и Тьерри Фремо, художественный руководитель Каннского кинофестиваля:

— Чтобы быть показанным в Каннах, национальное кино не должно терять контакта с собственной публикой.

Но, похоже, переход российского кино через Альпы откладывается на неопределенное время. Государство, выделяя средства на создание фильмов, совершенно не интересуется их дальнейшей судьбой. Потратив миллион долларов на производство, режиссер может взять разрешительное удостоверение и спрятать коробки с пленкой у себя под кроватью. Или ходить с ними по бульвару, как говорит Петр Тодоровский, новый фильм которого бойкотируют телеканалы и прокатчики, — и пересказывать прохожим содержание.

Нет инструментов продвижения, нет ассоциаций, подобных мощному ЮНИФРАНС, за последние годы добившемуся революционного роста продаж французских картин, в том числе и в России. Нужно подключать СМИ, в том числе иностранные.

А на Московский кинофестиваль обычно приезжает мизерное количество зарубежных кинообозревателей. Кто же узнает о существовании наших актеров и режиссеров?

— Как вы думаете, — спрашивает Морис де Хадельн, — почему Сокуров столь успешен на Западе? Талант? Несомненно. Но главное — его уже знают в мире. Еще не завершенные работы уже приглашают фестивали. Нужно же как-то знакомить европейцев с русскими талантами.

В ХХI веке российская киноиндустрия, осенью отмечающая столетний юбилей, остается терра инкогнита. Прежде всего оттого, что экспорт российских картин за рубеж по-прежнему остается частным бизнесом, грузом на плечах энтузиастов, таких, как Раиса Фомина.

Раиса Фомина — глава компании «Интерсинема», на собственный страх и риск занимающаяся продвижением отечественного авторского кино, замечает с обидой:

— Когда в конкурсе Канн, Берлина гонконгская или румынская картина — государство вокруг нее танцует. Печатаются афиши, буклеты, устраиваются брифинги для прессы. Русское кино продвигает частный продюсер. «Возвращение» было продано более чем в 70 стран на 7,5 млн долл. при бюджете картины 420 тыс. долл. Но официальные власти нисколько не помогли. Я бы хотела, чтобы государство поддерживало и зарубежных прокатчиков, которые, рискуя своими деньгами, покупают наше авторское кино. Если вы прокатываете французскую картину, можете обратиться во французский фонд CNC, где часть расходов возьмут на себя. То же самое делают испанцы. У нас такая практика отсутствует даже на законодательном уровне. Если государство не заботится о продвижении российского кино на Запад, почему другие должны им интересоваться?

На каннском диспуте Андрей Плахов поставил вопрос ребром: как и с кем работать, не знают ни отечественные режиссеры и продюсеры, ни их западные коллеги. Как будто по-прежнему между нами железный занавес.

Он в самом деле существует, этот занавес, мы сами не делаем усилий, чтобы выйти из внутреннего гетто. Даже не пытаемся уговаривать западных дистрибьюторов вкладывать деньги в производство и продвижение нашего кино. Шанс пробиться есть только у очень талантливых работ. У нас есть фильмы-локомотивы. Те же «Остров», «Коктебель», «Возвращение» (собранные во Франции 70 тысяч евро, по мнению прокатчиков, — победа).

Кинорежиссер и профессор ВГИКа Сергей Соловьев имеет свою точку зрения на проблему:

— Во ВГИКе 80% студентов — гении. Дальше начинается драматический процесс компромисса. Дебютанты спешат зарабатывать. Стараются угодить фестивалям, европейским продюсерам. Но на пути компромисса нет откровений. Это сделка. Самые ценные режиссеры — бескомпромиссные. Вот чем привлекают фильмы Звягинцева.

Сергей Соловьев просил западных коллег проявлять интерес к российскому кино еще до их фестивальных побед. Но как это сделать? Можно, конечно, представить себе западную «киноразведку», засылающую агентуру добывать информацию о новом российском кино. Но это из области фантастики. Да и зачем западным продюсерам тратить деньги на изыскания талантов из страны — возможного конкурента на кинорынке? Кстати, Соловьев в Канны привез плакаты нового фильма «Анна Каренина». Но об этом практически никто так и не узнал. Ведь в рекламу в фестивальной прессе тоже надо вкладываться.

Сегодня главный и едва ли не единственный «поезд», на котором отечественные фильмы имеют шанс отправиться на Запад, — Недели российского кино. Их организуют и Интерфест, и Минкульт, и СЭФ. На них выделяются средства. Но эти недели и мини-фестивали — капля в море, посещают их в основном бывшие граждане СССР, они не приносят ни дохода в казну, ни пользы имиджу.

По словам Жоэля Шапрона, каннского отборщика и представителя ЮНИФРАНС, за 50 лет существования ЮНИФРАНС стала «своего рода вооруженным формированием для борьбы на внешних рынках». Невероятную активность развивают Британский культурный центр или венгерский Magyar Filmuni. Журналистов привозят на показ новых национальных хитов, звезд приглашают на премьеры, на фестивалях договариваются с потенциальными дистрибьюторами, с директорами фестивалей, участвуют в переговорах о допрокатных продажах.

Мы же, вместо того чтобы реорганизовать «Совэкспортфильм», превратив его в мощную структуру, объединяющую усилия по продвижению российского кино, распродаем компанию (слишком лакомое здание в центре Москвы они занимает).

А пока… Стало известно, что российское подразделение Disney расширяет сферу деятельности. В компании появился директор по кинопроизводству и закупкам, в чьи обязанности входит не только запуск проектов Disney, но и закупка российского кино для проката за рубежом. Да поможет нам дядя Сэм, если уж больше  некому…