Роль и суть Голливуда

Нет у Америки более могучего оружия, чем ее кино, которое — так или иначе, не мытьем, так катаньем — покоряет любую аудиторию. При этом политические взгляды Голливуда редко совпадают с мнениями Белого Дома. Чаще, что легко заметить на каждой церемонии «Оскара»: два центра влияния, мягко говоря, расходятся в оценке реальности. Однако раздоры Лос-Анджелеса с Вашингтоном не мешают обоим осознавать важность той роли — а можно сказать и миссии — которую выполняет самый популярный в мире американский кинематограф. Об этом — на одной из традиционных встреч в Вашингтонским пресс-клубе — говорил глава Ассоциации американских кинопромышленников Дэн Гликман.

Дэн Гликман (Daniel Robert "Dan" Glickman) — профессиональный политик широкого профиля. До того, как возглавить Ассоциацию американских кинопромышленников, он работал министром сельского хозяйства США, а до этого 18 лет был членом Палаты представителей. Свое выступление в вашингтонском Национальном пресс-клубе он начал с самой острой сегодня темы американской политики — с президентской кампании: «Мы сейчас переживаем, возможно, самые интересные выборы, каких не было с 1960 года. Кое-кто говорит, что эта кампания оказалась самой ужасной, самой грязной из всех. Я решительно не согласен. По историческим меркам, она вполне умеренная. Вспоминается анекдот о молодом Уинстоне Черчилле. Будучи членом Парламента, он вступил в спор со своим непримиримым политическим противником, леди Астор. Достопочтенная леди сказала ему: «Сэр Уинстон, если бы вы были моим мужем, я подсыпала бы вам яд в кофе!» На что он ответил: «Мадам, если бы вы были моей женой, я выпил бы этот кофе». Вот это, я понимаю, грязная политика. Я считаю, высокая драма этих выборов просто просится в кино. В прошлом году на симпозиуме, который мы проводили, сенатор Обама сказал, что хотел бы, чтобы его играл Уилл Смит. Отличный выбор, гарантирующий кассовый успех. Уж не знаю, кто будет играть Хиллари или Джона Маккейна, но моя жена хочет, что ее играла Анджелина Джоли».

По мнению Гликмана, кинематографу принадлежит совершенно исключительная роль в создании позитивного образа Америки в мире: «Кино принадлежит к числу наших самых ценных дипломатов. В глазах десятков миллионов людей на планете наши фильмы — это лицо Америки. Повсюду в мире, будь то Великобритания, Индия, Южная Африка или любая другая страна, они служат людям источником удовольствия. Как и многих здесь присутствующих, помимо шоу Хиллари, Барака и Макейна, меня захватил недавний телесериал о Джоне Адамсе. В этой картине Адамс говорит примерно следующее: «Я учился делать политику и воевать для того, чтобы мои дети имели возможность учиться математике и философии, а дети моих детей — поэзии и музыке». Мы сегодня и есть эти счастливые дети».

1 миллион 300 тысяч рабочих мест

Глава Ассоциации кинопромышленников напомнил также, что кино — это важная отрасль американской экономики, а кроме того — незаменимое средство эмоциональной разрядки: «Ежегодная доля кино и телевидения в экономике США составляет сегодня почти 60 миллиардов долларов. Киноиндустрия обеспечивает 1 миллион 300 тысяч рабочих мест. Не менее важно и то, что кино остается более дешевым и, по моему мнению, более эффективным заменителем психиатра. Нам необходимо расслабляться, находить временное убежище и забываться общим смехом в современном мире, в котором все труднее ощущать радость».

Ассоциация американских кинопромышленников — организация, созданная в 1922 году для защиты интересов бизнеса. Ее первым президентом был Уилл Хейс, в прошлом генеральный почтмейстер США и руководитель избирательного комитета президента Уоррена Гардинга, в чьей кампании кинематограф впервые в истории сыграл значительную роль. Как раз в то время американские кинопромышленники столкнулись с обвинениями в оскорблении общественной нравственности. Угроза была нешуточная:

Еще в 1915 году Верховный Суд США постановил, что продукция кинематографа не защищена Первой поправкой, гарантирующей свободу слова. На основании этого решения городские советы начали сплошь и рядом запрещать на подведомственной территории прокат аморальных, с их точки зрения, фильмов. На Голливуд обрушился целый град разоблачений, связанных с личной жизнью звезд.

Хейс бросился спасать положение. Он разработал и ввел в действие свод цензурных правил.

Моральный кодекс его имени строго регламентировал демонстрацию на экране обнаженного тела, полностью исключал нецензурные выражения. Нельзя было богохульствовать с экрана, изображать священнослужителей в качестве комических или отрицательных персонажей, высмеивать действующее законодательство и внушать симпатию к его нарушителям. Распивать спиртные напитки разрешалось только отрицательным героям или тогда, когда это совершенно необходимо по сюжету. Запрещалось в подробностях показывать методы совершения преступлений, роды, сцены употребления наркотиков. Не дозволялись упоминания о венерических заболеваниях. Развод или супружеская измена должны были изображаться как безусловное несчастье и моральное падение героев. Но и пылкие поцелуи возбранялись, не говоря уже о более страстных и откровенных любовных сценах. Совершенно недопустимыми считались такие темы, как проституция, гомосексуализм и любовная связь между представителями различных рас.

Некоторые запреты носили анекдотический характер — запрещалось, например, показывать женскую фигуру в профиль. Мало того: студиям вменялось в обязанность следить за моральным обликом актеров; с ними стали разрывать контракт за скандальное поведение в частной жизни.

После Второй мировой войны из-за всех этих ограничений американская кинопромышленность стала проигрывать конкуренцию западноевропейской. Общественная нравственность стала более либеральной. Студии начали явочным порядком нарушать кодекс Хейса, превратившийся к тому времени в анахронизм. В итоге предшественник Дэна Гликмана Джек Валенти заменил цензуру системой классификации фильмов, ничего не запрещающей, но предупреждающей зрителей, какого сорта зрелище им предстоит увидеть. Эта система действует по сей день и составляет предмет главной заботы Ассоциации.

Синоним американской демократии

Наряду с этим Ассоциация выступает одним из главных поборников защиты права на интеллектуальную собственность в глобальном масштабе. Поддержка Голливуда имеет важное значение и для кандидатов в президенты, и для действующего президента. Американские кинематографисты не без оснований считают себя проводниками свободы слова и демократии в мире, о чем тоже сказал в своей речи Дэн Гликман. Не забыл он и высказаться в защиту свободы торговли — в сегодняшней Америке это тема рискованная: из-за обострившейся конкуренции с иностранными производителями куда популярнее идеи протекционизма и таможенных барьеров: «Для меня американское кино — это синоним американской демократии, свободы художественного и политического высказывания. Вероятно, именно это делает его столь феноменально важной отраслью американской промышленности. Но это также и всемирная промышленность. Помимо технологического прогресса, одно из самых поразительных свойств нашей индустрии сегодня — это то, что наши студии все в больших масштабах сотрудничают с производителями фильмов повсюду в мире. Они не только расширяют таким образом возможности продаж своей продукции за рубеж, но и находят новые сюжеты, дают слово новым голосам, и это превращает их поистине в глобального посредника. Конечно, человеку, занимающему должность, какую занимаю я, легко быть сторонником свободы торговли — около 60 процентов нашей прибыли дает прокат за пределами Соединенных Штатов. Американские фильмы приносят прибыль в каждой стране, с какой мы ведем бизнес. Практически никакая другая отрасль не может сказать это о себе».

«Кто-нибудь меня да услышит»

И вот, пожалуй, самый интересный и существенный аспект американской киноиндустрии — плоды ее воздействия на умы и души зрителей. Эту часть своего выступления Гликман построил на цитатах: «В своих лучших проявлениях кино преподает нам важные уроки. Когда я был мальчишкой, такими были фильмы вроде "Юг Тихого океана", в котором я впервые услышал фразу: "Тебе надо научиться ненавидеть и бояться". Сегодня такой картиной может быть "Список Шиндлера" с цитатой из Талмуда: «Спасая одну жизнь, ты спасаешь весь мир». Несколько членов Конгресса говорили о том, каким вдохновляющим был для них герой Робина Уильямса из фильма "Общество мертвых поэтов", который внушал своим студентам: "Кто бы что вам ни говорил — слова и идеи способны изменить мир". Или Джимми Стюарт в одном из самых моих любимых фильмов "Мистер Смит едет в Вашингтон", который говорит: "Только гиблые дела стоят того, чтобы драться за них"».

С картинами «Список Шиндлера» и «Общество мертвых поэтов» российская публика хорошо знакома, а вот фильм «Мистер Смит едет в Вашингтон» старый, на нем стоит остановиться подробнее. На этом фильме воспитано не одно поколение американцев. Его снял в 1939 году выдающийся американский режиссер Фрэнк Капра. Герой картины — молодой начинающий политик-идеалист Джефферсон Смит — избран в Сенат. Прожженные политиканы ожидают, что Смит будет послушной марионеткой в руках старшего сенатора от того же штата Джозефа Пейна, который был когда-то честным законодателем, а потом превратился в коррупционера. Но новичок не оправдывает этих надежд. Он разоблачает финансовую аферу Пейна и его сообщников и, дабы не допустить принятия закона, открывающего дорогу к хищениям федеральных средств, применяет тактику обструкции, так называемый филибастер. Она заключается в том, что противники законопроекта не дают поставить вопрос на голосование, вступая с бесконечными речами, и в конце концов берут палату измором. Обычно в филибастере участвует вся фракция, сенаторы отправляются отдохнуть или даже поспать, покуда их соратники держат речь. Но Джефферсон Смит устраивает филибастер в одиночку. Он не может прерваться ни на минуту. Именно в этой речи и звучит фраза, процитированная Дэном Гликманом:

Полагаю, это еще одно гиблое дело, мистер Пейн. Никто из вас не знает, что такое гиблые дела. А мистер Пейн знает. Он однажды сказал, что только за такие дела и стоит драться. И он когда-то дрался за них — по единственной причине, почему за них должен драться каждый. Просто потому, что есть одно простое, ясное правило: «Возлюби ближнего своего». И в нынешнем мире, наполненном ненавистью, есть человек, который знает, что в этом правиле заключена великая сила. Вы знаете это, мистер Пейн. Я любил вас за это, как любил вас мой отец. Вы дрались за гиблые дела настойчивей, чем за любые другие. Вы даже умирали за них. Вы думаете, я проиграл. Вы все думаете, что я проиграл! Нет, я не проиграл. Я буду стоять здесь и драться за гиблое дело, даже если этот зал заполнят такие же лжецы, как вы. Кто-нибудь меня да услышит.