Хотят ли русские IT

«Россия тратит на IT в десять раз меньше развитых стран. Через несколько лет из “тройки” стран – лидирующих экспортеров софта нас вытеснят Филиппины». Носитель этих пессимистических воззрений никто иной, как председатель совета Лиги независимых экспертов в области IT (ЛИНЭКС) Сергей Карелов.

Птица-тройка: Индия, Китай, Филиппины

- В начале весны выяснилось, что Россия вошла в первую тройку стран с наибольшим объемом программирования на экспорт. Власти связали это с мерами по поддержке IT-отрасли, которые Мининформсвязи осуществляло при участии крупнейших отечественных софтверных компаний. О чем это они?

- Люди, говорящие о каком-то лидерстве России в экспорте ПО (программное обеспечение. – Ред.), либо не понимают, о чём говорят, либо намеренно пытаются приписать России достижения, мягко говоря, достижениями не являющиеся. Любой крупный западный производитель ПО (от Microsoft и IBM до Intuit и BMC) экспортирует больше, чем вся Россия вместе взятая. Большинство российских компаний даже не пытаются с ними состязаться, а предоставляют на экспорт услуги разработки ПО по индивидуальным заказам («заказное», или офшорное программирование. - Ред.). Для России гордиться нахождением в тройке (с Индией и Китаем) с наибольшим объёмом экспорта услуг по дешёвой разработке ПО - всё равно что Украине гордиться своим нахождением в тройке стран, наряду с Узбекистаном и Таджикистаном, поставляющих наибольшее число гастарбайтеров на российские стройки. Во-первых, в эту «тройку» Россия не вошла, а была в ней уже много лет. Во-вторых, не за счёт стараний Миниформсвязи, а из-за наследия советских времён в уровне образования и значительной численности образованного населения. В-третьих, довольно скоро Россию потеснят Филиппины - зарплаты российских программистов растут на 30-50% в год.

- И когда мы вылетим из тройки?

- Через несколько лет. По темпам роста зарплат дешевой рабочей силы для офшорного программирования мы находимся на одном и из первых мест, если не на первом. Это означает, что объемы у нас будут расти меньше, чем у конкурентов. То есть, когда у нас станет $7 млрд, у Индии будет уже $60, а у Филиппин – $10. С их дешевой рабочей силой, объемы будут расти существенно быстрее.

- Наши компании занимаются не только экспортом дешевой рабочей силы для написания несложных программ. Некоторые выполняют гораздо более сложные заказы для Boeing и западных банков. Это может повлиять на расклад сил?

- Вы говорите об офшорном аутсорсинге высокоуровневых услуг. Уровень задач у него существенно выше, чем при программировании по заданным клиентом алгоритмам, и, соответственно, оплата работы тоже. Офшорный аутсорсинг низкоуровневых услуг отличается низкой добавленной стоимостью – «high volume low value». Например, когда делают дешевый колл-центр и сажают туда индусов, которые будут работать за $8 в час. Другой полюс – это «low volume high value» – когда объем работ существенно меньше, а добавленная стоимость существенно больше. Некоторые российские компании, например, Luxoft, стараются двигаться в сторону второй из названных схем. Пока в объеме российского высокотехнологичного IT-экспорта офшорный аутсорсинг с высокой добавленной стоимостью составляет не больше 5%.

Еще в России развит и такой вид офшоринга, как «body selling». Например, приезжает кто-то из Airbus и говорит, что им нужна проектная группа в семь человек с такой-то квалификацией. Ему «продают» людей, предположим, на год и получают с этого деньги. Body selling’ом занимаются даже канадские и американские компании, и в этом нет ничего плохого. Но если заниматься только этим и дешевым программированием на экспорт, и если при этом зарплаты растут быстрее, чем где-либо в мире, а процент аутсорсинга с высокой добавленной стоимостью реально не растет, - то место России на глобальном рынке рабочей силы окажется незавидным. Кроме того, по рейтингу условий бизнеса для офшоринга, мы и в этом проигрываем конкурентам.

- Но индусы в свое время начинали ровно с этого.

- Да, индусы научились массово продавать свои IT- услуги в огромных количествах. Но сейчас они ежегодно экспортируют их на $30 млрд, к 2010 году будет уже $60 млрд. Если бы мы такими же темпами наращивали свой интеллектуальный экспорт, то могли бы постепенно заместить им экспорт энергоносителей. Однако нам индийский путь не подходит из-за существенно меньшего населения и несравненно более высокого уровня жизни (и, соответственно, куда более дорогой стоимости рабочей силы. – Ред.).

- Как правило, ЛИНЭКС анализирует четыре сегмента IT-рынка, среди которых компьютеры и периферия, коммуникационное оборудование, программное обеспечение и IT-услуги третьих фирм. Какие характерные изменения в каждом сегменте ожидаются в этом году?
Мы ожидаем, что сегмент «компьютерное оборудование» уменьшит свою долю в общем объёме IT-рынка с 52% до 51%. Доля сетевого оборудования также сократится с 13% до 12%, в отличие от программного обеспечения, сегмент которого увеличит свою долю в общем объёме IT-рынка с 11% до 12%. Также на 1%, с 24% до 25%, вырастут внешние услуги.

Модельный бизнес

- Откуда такая точность?

- У нас есть компьютерная модель, на которой просчитывается компьютерный рынок. Там мы можем увидеть все противоречия, которые возникают на рынке. Этой моделью пользуется даже IDC (транснациональная аналитическая компания, обслуживающая IT-рынок. – Ред.). Последний отчет по рынку IT-услуг они сделали на наших данных: у нас есть модель, которая позволяет проверять данные как отдельной компании, так и всего рынка.

- Получается, что доли двух «твёрдых» сегментов падают, а двух «мягких», напротив, в растут. О чем это говорит?

– Это говорит о росте уровня зрелости нашего IT-рынка. Вот когда совместная доля «твёрдых» сегментов станет меньше совместной доли «мягких» сегментов – можно будет говорить, что наш рынок станет зрелым.

Но это перспектива весьма отдаленная.

- Будет ли меняться структура российского рынка софта в этом году?

- Структура этого рынка не претерпит серьёзных изменений. Примерно 18% - системное и инфраструктурное ПО; примерно 20% - инструментальное ПО и примерно 62% - приложения.

- В 2007 году началось структурное изменение рынка ИТ-услуг в пользу IT-менеджмента, IT-консалтинга бизнес-процессов и аутсорсинга бизнес-процессов. В каких пропорциях будут развиваться основные источники выручки в этом году?

- Мы ожидаем, что структурное изменение рынка продолжится в том же направлении, но с уменьшением скорости роста БП-консалтинга и БП-аутсорсинга - соответственно, с 27% до 24% в год и с 83% до 55% в год. А также - дальнейшим увеличением скорости роста услуг ИТ-менеджмента, с 44% до 48% в год.

Миф о госсекторе

- Государство много тратит на IT - это миф, утверждаете вы. А насколько мало и сколько нужно?

- Очень мало – как минимум в пять раз меньше от того, что нужно. А строго говоря, в десять раз меньше. Доля IT-затрат в общих затратах российских госструктур составляет лишь 1,1%, тогда как в США - 5%. В России IT-затраты на одного работающего в госуправлении составляют в год $1050, в США эта цифра почти в 15 раз больше. Хотя при существующем уровне отставания по использованию IT в госсекторе мы должны тратить больше, чем США. А при нынешнем уровне затрат на IT Россия с каждым годом отстаёт всё больше и больше.

«Такого убожества как сайт Минэкономразвития даже рядом нет нигде»

- Чем вы это объясняете?

- IT не внедряются, потому что они недостаточно востребованы в существующих ныне условиях крайне слабой конкуренции да ещё и с применением, в основном, нерыночных методов конкуренции. Эти условия, в первую очередь, определяются государством. А государство в России – это чиновники, и большинству из них не нужна ни конкуренция, ни IT. Характерный пример: я обошел сотни сайтов различных министерств – американских, французских, английских - но такого убожества как сайт Минэкономразвития даже рядом нет нигде! Это все равно что сравнивать экспозицию Лувра с картинками из журнала «Мурзилка». А ведь это министерство - структура, наиболее продвинутая в понимании современного бизнеса и роли в нём технологий. Чего же тогда спрашивать с других министерств?

- Тогда откуда появился сам миф о том, что наше государство много тратит на IT?

- У этого мифа два источника. Первый: государство вынуждено хотя бы полупрозрачно отчитываться о своих закупках, публикуя информацию о проводимых тендерах. Все остальные негосударственные компании предпочитают вообще ничего не сообщать о своих затратах – в том числе и на IT. Второй источник – так называемые «откаты». Поскольку они в госсекторе порой доходят до 70%, то, если судить по величине «откатов», можно вообразить куда большие объёмы совокупных затрат, чем они есть в действительности.

- В 2007 году остановилось падение темпов роста российского IT-рынка. Произошел, в вашей терминологии, «рыночный импульс». На какие результаты рассчитываете по итогам 2008 года? Удастся ли рынку удержать новый тренд?

- Собственно, «рыночным импульсом» мы назвали появление в России новых областей бизнеса, для которых IT становится уже не просто одной из затратных статей, как мебель и оргтехника, а превращаются в инструмент достижения конкурентных преимуществ. Это бизнес операторов сотовой связи, интернет-провайдеров, медийный бизнес. Если темпы роста российского IT-рынка в 2008 году снова вырастут, как и в 2007 году – это будет однозначный сигнал для инвесторов о том, что настала пора вкладывать в российские IT-компании серьёзные средства. Если же новый тренд не подтвердится, а темпы роста IT-рынка в 2008 году сократятся, то это, во-первых, станет непреодолимой преградой для крупных инвестиций в российские IT-компании. А во-вторых, окажется косвенным признаком движения вспять всей российской экономики, на необъятных просторах которой окажется невостребованным новый «рыночный импульс» развития IT в России.

- И по какому сценарию будет развиваться IT-рынок?

- Возможных сценариев несколько. Есть, например, модернизационный сценарий. На наш взгляд, модернизация обязательно включает в себя переход общества на новый, качественный уровень использования информационных технологий. Наша страна по уровню использования IT жутко отстала от развитых стран, и с каждым годом это отставание увеличивается. Но если развитие IT отрасли пойдет по модернизационному сценарию, то нефтяники, газовики, машиностроители и остальные, все они начнут понимать, что IT – это инструмент конкуренции и модернизации. Ведь до сих пор такое восприятие места IT в России так и не сформировалось. Для большинства бизнесменов и чиновников IT – лишь элемент инфраструктуры. Если сейчас IT в той или иной степени нужны лишь для ведения бизнеса, то при модернизационном сценарии они должны стать частью бизнеса. Именно так и происходит в развитых странах, где уже не разделяют IT и бизнес. В России же пока частью бизнеса IT стали только в телекоммуникационном секторе. Это меньше 5% экономики.

- А что будет, если этот сценарий не сыграет?

- Мне как раз и кажется, что в этом году он не сыграет. Для того чтобы началась модернизация, нужно изменение конкурентной ситуации в стране. Речь идет не столько об IT, сколько об экономике вообще. Уровень конкуренции во многих секторах, включая нефтегазовый, падает. А IT это - инструмент конкуренции. Но в большинстве отраслей за счет создания объединенных госкорпораций конкуренция сокращается. Таких примеров, как РАО ЕЭС, очень мало.

Если государство начнет создавать условия для конкуренции в том числе при помощи IT-решений, сменятся условия конкурентной среды. Но сегодняшняя политика направлена на снижение конкуренции, на огосударствление экономики.

Виктория МУСОРИНА