Чему наши студенты могут научиться у своих иностранных сверстников

Осталось в маленькой Шотландии одно золотое правило - даже после введения в Англии и Уэльсе платы за обучение в университетах гордые люди в килтах оставили свое образование бесплатным.

Вот и довелось мне поучиться на аспирантских курсах университета Страфклайд. Впрочем, для этого надо было сначала выдержать конкурс на стипендию Святого Эндрю в Москве: 240 человек на 10 скромных мест.

И сразу, уже в родной столице, - сюрприз. Никаких устных собеседований, ни единого шотландца и близко - экзамены только письменные. Десятки табличек с сотней вариантов ответов, из которых ты должен выбрать верные. Подсказки исключены, разжалобить экзаменаторов невозможно хотя бы потому, что ты их никогда не увидишь. Лишь один бесстрастный секундометрист засекает время.

А вопросы самые разнообразные - от имен главных героев шекспировского "Гамлета", суперсовременной истории и до коварнейших английских грамматических хитросплетений. Конечно, рассчитано только на англофонов. Хотя и логично: не к чему отправляться в университет, который на протяжении последних лет ста окончили почти все руководители британских лейбористов, не будучи погруженным в британскую культуру.

Тезис о том, что письменные экзамены - вернейший путь к проверке знаний, был доказан в Глазго на первых же днях нашего обучения. Милая дама, которую заткнули в нашу "десятку" одиннадцатым номером по блату, уломав даже шотландцев, сразу же выпала из учебного процесса. Интересно, что и десятый на московских вступительных экзаменах так и не поднялся выше своего места по результатам заключительных экзаменов в Страфклайде. Пишу об этом так подробно, потому что тесты с определением мест, постоянными замерами, испытания на IQ мы проходили почти ежедневно. В конце, когда опытнейшие профессора поняли, кто на что способен, стали получать индивидуальные задания, но и тут оценивался каждый шаг, а иногда, в ролевых играх, и каждый жест экзаменуемого.

По результатам всех тестов каждому из нас "выписали" индивидуальную характеристику на будущее, которая в моем случае сбылась с поразившей меня точностью. Старушка Ванга просто отдыхает по сравнению с шотландскими профессорами-провидцами. Видно все же: постоянные письменные испытания говорят о человеке многое.

Жили в нормальном студенческом общежитии, не платя, как и все его обитатели, ни фунта. Комнатушки убирали, меняли белье, притаскивали чай, кофе, печенье. По утрам поглощали обильнейший завтрак - бесплатно - и имели право на невкусные, однако дешевые обеды с ужинами. Ко всему слушателям аспирантских курсов платили вполне приличную стипендию. Ее хватало даже на парочку субботних кружек "Гиннесса". Догадывались ли наши шотландские коллеги-аспиранты, что они уже жили чуть не в коммунизме по замыслу своего соотечественника Томаса Мора?

А с 16.00 и до "сколько влезет" желающие могли стажироваться - опять-таки бесплатно - в местных СМИ. Я выбрал газету "Дейли рекорд". Там бегал на ночные пожары, ездил с репортерами из "уголовки" на мелкие ограбления плюс познакомился со всеми достойными описания русскими, жившими в Глазго и окрестностях. Да еще писал обо всем этом в газете на своем примитивном английском полосы и развороты, зарабатывая вполне приличные гонорары. Главный редактор, единственный англичанин в шотландской газете, предложил забросить учебу и работать полный день за зарплату. Я без раздумий отказался.

И редактор огорошил меня:

- Ну и крейзи ты, парень. Да все выпускники этих ваших курсов мигом плюнут на Страфклайд, предложи я им место штатного репортера в "Дейли рекорд".

- Почему? - искренне не понял я.

- Да потому, что все эти ваши свидетельства и дипломы в рамках ни черта никому не дают. А тут - сразу кусок хлеба.

С годами выяснилось, что и редактор был тоже прав.