Кризис, которого ждали: цены на продукты и дальше будут расти

Совсем недавно, выступая перед депутатами Госдумы, премьер-министр Путин сказал, что мы стали третьими экспортерами зерна в мире после США и Канады. И что история, когда мы закупали зерно у той же Канады, больше не повторится. На вчерашнем заседании правительства перед сельским хозяйством была поставлена задача на пятилетку: расти ежегодно не меньше, чем на 4%. Планов — громадье. Но помогут ли они справиться с ростом цен на продукты в России? Или у нас так устроено, что достижения отдельно, а жизнь — отдельно? И вскоре надо будет опять замораживать цены, какие бы решения ни принимались в высоких кабинетах? Ответы на эти вопросы попытался получить “МК”.

Еще никогда так часто и тревожно мы не обсуждали рост цен на продукты, как сегодня — в эпоху “полной стабильности” и “экономического расцвета” России. Казалось бы, ну откуда взяться панике? Страна закладывает новые космодромы; если верить Минсельхозу, то по надоям на фуражную корову мы раза в 4 перещеголяли СССР, а пшеницу экспортируем за рубеж — чего же боле?

Тем не менее кабмин чуть ли не каждый месяц “замораживает” цены, а они все растут и растут…

Сначала про молоко наше насущное — именно оно с куском хлеба еще до недавних пор было самым доступным лакомством для российских пенсионеров.

Из окон моего дома каждое утро я видел въезжавшую во двор бочку и очередь стариков с бидончиками и бутыльками. Соседний совхоз для широких народных масс торговал в разлив, напрямую, минуя накрутки переработчиков и государственной (частной) торговли. Получалось, может, и сердито, зато дешево. К тому же все знали, что продукт настоящий, а не какой-нибудь порошковый суррогат или молочный напиток.

Лафа эта кончилась года два назад.

— Давно не торгуем, — признается директор того самого соседнего совхоза. — Невыгодно.

— Но ведь раньше было выгодно! — возражаю я. — Что изменилось?

— Каждый день проверки в молочном цеху, каждый день штрафы: от СЭС, пожарных, архитекторов — да мало ли от кого? — отвечает он. — Цех свой закрыли, оборудование по пастеризации продали. Властям не нужны мелкие производители, им подавай гигантов. А гиганты видишь как закрутили? По 40 рублей за литр против наших 17. То ли еще будет?

Как всегда, в росте цен виноваты кто угодно, только не отечественные СЭС и не государственные чиновники. Осенью прошлого года, когда и начало дорожать молоко, “стрелочниками” оказались китайские школьники: Поднебесная приняла решение о ежедневном стакане молока каждому ученику, а это ни много ни мало миллионы стаканов в день, вот мировой рынок и захлебнулся. А поскольку Россия — неотъемлемая часть мирового рынка, нас тоже затрясло.

Раньше думай о Родине

— От реализации молока мы недополучаем по 2,4 млн. руб. в месяц, — признается гендиректор совхоза “Красная пойма” Луховицкого района Николай Исаенков. Это хозяйство одно из крупнейших в Подмосковье производителей молока. — За первый квартал из-за “заморозки” цен потеряли больше 7 млн. прибыли. Но посмотрите, что творится с другими ценами! В апреле стоимость ГСМ поднималась каждые три дня на 300—400 рублей. Тонна солярки стоит уже не 18,7 тыс. руб., как в начале месяца, а 23,1 тыс. И после этого власти заявляют, что отечественное село выходит из кризиса, становится рентабельным?!

Пока правительство борется с ценами на то же самое молоко и даже снизило импортные пошлины, в магазинах оно продолжает медленно, но уверенно дорожать. А законопослушные крестьяне из последних сил выполняют директиву от 15.01.08 г. — о снижении отпускной цены в среднем по 3 рубля за литр. Сегодня молоко типа “евростандарт” (в силу очень высоких требований к качеству его поставляют считанные единицы хозяйств) стоит 13 рублей за литр, а обычное — 9,5 руб.

По мнению опытного директора, цепочка производитель—переработчик—торговля в нашей стране перевернута с ног на голову. Каждое, так сказать, звено печется только о собственной выгоде, и никто не думает о покупательной способности горожан. Крестьяне продукцию хотят продать подороже переработчикам, те всеми правдами и неправдами стараются ее купить дешевле, а уже магазину впарить подороже. Соответственно, торговля своего тоже не упускает…

В итоге мы имеем то, что имеем: буханка черного хлеба в Москве по 15—18 руб. (еще недавно она стоила 12), литр подсолнечного масла по 72 целковых (против 63), яйца по 39 рэ за десяток (вместо 28), а 3-процентное молоко по 40 рублей, хотя в конце минувшего года оно стоило 32—34.

Между тем литр молока конечной стоимостью 15—16 руб. — совсем даже не игра больного воображения. Вот как это делается: государство рассчитывает рентабельную цену молока для совхозов и фермеров — допустим, 15 руб. за литр. Но 5 руб. из этой суммы оно субсидирует производителю. Таким образом, крестьяне торгуют с молокозаводом по 10 руб., а уже ему и продавцу власти устанавливают ограничение на рентабельность — к примеру, на уровне 30%.

В этом случае никто не тянет одеяло на себя. Если молоко дорожает у производителя, значит, свою прибыль от этого получают и смежники — у них ведь процент рентабельности от первоначальной цены.

Все смеются, и все довольны. Мы забываем про неурожаи в Бангладеш или про увеличивающиеся площади под посевы рапса в Западной Европе, которая переходит на биотопливо в ущерб производства зерновых.

Но ломать голову над цифрами, учитывать все затраты на производство не хочется никому — сельская экономика в России давно превращена в экономику контрастов. Когда в начале нынешнего года во Владивостоке вспыхнул хлебный бунт (буханочка подскочила до 25 целковых), хлеб в город начали поставлять из “соседнего” Хабаровского края за 16 рублей. На том дело и заглохло, каждый остался при своих интересах: владивостокские товарищи доказывали, что и 25-рублевая буханка им в тягость. А их хабаровские коллеги — что с учетом даже транспортных расходов 16-рублевый хлеб оставляет недурную рентабельность.

Где она, эта золотая середина в ценах?

Чему быть, того не миновать

— При желании “заморозить” можно все, в т.ч. и цены, — рассуждает известный российский фермер Владимир Акатьев. — Вопрос — до какого уровня? Под урожай производитель берет кредит в банке, в залог оставляет ликвидную недвижимость, трактора, часто и свою квартиру. И вдруг ему назначают цену, по которой он обязан продавать продукцию. Но вернуть денежки банку он уже не сможет. Лучше вообще отказаться от производства!..

Владимир Николаевич считает, что к грядущей осени цены как минимум снова взлетят процентов на 40 — с точки зрения справедливости. Электроэнергия и газ с января 2008 г. подорожали на 30%, минеральные удобрения — аж на 100%, цены на горюче-смазочные материалы “корректируются” по два раза в неделю. Заметим, что тарифы на газ и электроэнергию управляются непосредственно из федерального центра, а с мая уже нынешнего года они снова подскочили.

Дальше все идет по накатанной колее: производитель вынужден поднять цены, чтоб отбить собственные расходы, свою лепту внесут переработчики с торговлей — большими мастерами по этой части.

И мы в очередной раз будем объяснять народу, что Россия — часть мировой экономики и что от этого отрадного факта нам не спрятаться и не скрыться.

Но коль мы такая мировая держава, так поднимите нам зарплату и пенсии до уровня стран ЕС или США. Мы забудем про свою разнесчастную потребительскую корзинку. “У них” расходы на пропитание занимают 5—10% от зарплаты, у нас — 50—60%. Тут, оказывается, мы уже не часть мировой экономики, а самый настоящий ее антипод. Производительность труда в России в 20 раз ниже, чем на Западе, наши поделки никому там и даром не нужны…

В общем, Россия со своим небывалым Стабфондом и амбициозными программами по освоению космического пространства рискует превратиться в самый чувствительный экономический сейсмограф в мире. Любая засуха на рисовых (или иных плантациях) какого-нибудь индийского штата Пенджаб тут же аукнется рублем на российском едоке. Зачем тогда отечественные министерства и ведомства, если нам на роду написано плыть по мировому течению рецессий и инфляций?

Работа над ошибками

В эпоху мирового продовольственного кризиса, который уже наступил, цены можно держать только за счет увеличения собственного производства. По статданным, в стране не обрабатывается около 30 млн. га пашни, значит, в действительности таких площадей в 2 раза больше. Этот астрономический “резерв” на всех нас действует, как гипноз, нефтедоллары. Мол, с таким запасом мы не пропадем, в час “Х” засеем и пожнем, голодомора не допустим. Однако эти массивы давно принадлежат частнику, и сегодня он даже на год не сдает пашню в аренду фермерам. Хозяин — барин.

В соответствии с Законом об обороте сельхозземель, если пашня не обрабатывается в течение 3 лет, она через суд должна возвращаться в государственную собственность и использоваться уже по-государственному: под развитие села — о чем говорит Дмитрий Медведев, или под строительство коттеджей простым людям, к этому также призывает вновь избранный президент.

Однако нигде ни один га гуляющей акционерной (частной) пашни через суд не был возвращен государству. Более того, олигархи и финансовые структуры продолжают скупать огромные площади за копейки, имеют в собственности и по 300 тыс., и по 1 млн га. Появятся в России 50—60 таких латифундистов, и мы можем вообще забыть про свой земельный “резерв”.

Никакого поползновения для создания прецедента — отобрать пустующие угодья — органы власти не предпринимают. Хотя кто еще должен инициировать такой процесс, как не Минсельхозпрод России?
Нет, нам легче всего ценовую лихорадку списывать на счет “общемировых тенденций” вкупе с обвалом рынка недвижимости в США.

Одной из эффективных мер защиты рынка нам преподносится введенная с нынешнего года 40-процентная пошлина на экспорт зерна. Сегодня на Запад мы везем дешевое зерно (это считается небывалым агроуспехом, нам с гордостью твердят, что Россия стала третьим в мире экспортером — после США и Канады), а оттуда (из США и Канады) сотнями тысяч тонн завозим дорогую говядину и свинину, которую тамошние фермеры вырастили на нашей пшенице.

Теперь она большей частью будет оседать в России на откорм скота. Мяса станет больше, и логично предположить, что оно будет доступно для простого человека. Это классическая экономика Адама Смита. Зачем кому-то продавать дешевое зерно, чтобы затем покупать у него дорогое мясо?

Но, как известно, умом Россию не понять. Цены на внутреннем рынке на зерно упадут, а уже попривыкшие к сверхдоходам экспортеры перестанут его выращивать. Что в сухом остатке? Прощай, увеличение поголовья КРС и дешевая говядина!

Производители считают, что в отличие от картофеля, зерновых и овощей, которые могут обойтись без государственной поддержки, на производство молока, говядины и свинины нужны бюджетные деньги, субсидии. Разговоры о том, что “рынок сам все рассудит”, закончились еще во времена Ельцина. В Западной Европе цены, конечно, никто не замораживает, но рынок там отслеживается через импортные пошлины, субсидирование экспорта, помощь крестьянам на гектар земли или литр молока — в общем, в наборе тысяча и один инструмент, которым регулируются цены.

Вопрос только в том, кто эти субсидии производителю в России должен платить: федеральный бюджет или региональный? Привыкший не тратиться на село Кремль уверен, что отеческую заботу о крестьянстве на себя должны взвалить регионалы: мол, они ближе к земле и кому как не им знать вековые чаяния рядовых землевладельцев? Что получается на практике — посмотрим на примере любого региона. Подмосковные хозяйства свозят молоко на крупные московские заводы, оттуда оно поступает в торговую сеть Москвы и всей Центральной России, где в конечном счете остаются и многочисленные налоги. А платить субсидии производителю по 5 рублей за каждый литр молока обязаны из подмосковной казны? Естественно, никаких таких денег крестьяне не видят, ни один субъект Федерации не заинтересован финансировать соседние губернии. Дотации, считают аграрии, обязан платить федеральный бюджет.

В советские времена в сельское хозяйство вкладывали 26% бюджета. Нынче всего 1% (в Белоруссии по-прежнему 26 “советских” процентов, на Украине и в Казахстане по 15, а в странах ЕС — все 40%).

Абсурдность ситуации в том, что даже эта минимальная поддержка ограничивается одним-единственным видом помощи, а именно — кредитованием под проценты. То есть и этот 1% раздается не каждой сестре по серьге, а только самым сильным хозяйствам, у которых мощная залоговая база для банков, которые способны вернуть долги и которые по большому счету могут обойтись без кредитов. А те, кто по-настоящему нуждается в “спасательном круге” госинвестиций, благополучно идут ко дну.

Получается, что на рубль вложений крестьянину даже не возвращается и одной копейки. Тогда как в странах ЕС государство возмещает производителю чуть ли не половину затрат! Что удивляться растущим закупкам продовольствия по импорту? Мы-то не в состоянии увеличивать собственные объемы производства.

На недавнем Всероссийском фермерском съезде отмечалось, что в России сегодня уже не осталось кредитной массы на село, “поиздержались” на нацпроекте. Разумеется, правительство не сидит сложа руки, ведет тяжелые, изнурительные переговоры с американскими банками, чтоб кредитные ресурсы купить у них — под 10% годовых. А наш Стабфонд хранится в США… под 3 или 4%! Вот на какого производителя мы действительно не жалеем денег!

* * *

Процесс мирового продовольственного кризиса пошел. В отдельных штатах США на рис уже вводятся продовольственные карточки, да и нет там того рисового изобилия, от которого в свое время советские туристы падали в глубокий обморок. Ситуацией озабочены и бывший, и нынешний Президент России. Однако надежд на то, что очень скоро все изменится к лучшему, “рассосется”, не очень много. Не исключено, что Дмитрия Медведева поспешат успокоить. Ведь Россия, блин, третий экспортер зерна в мире — после США и Канады...