У Дмитрия Медведева нет ни возможностей, ни мотивов бороться за власть в тандеме

Итак: Дмитрий Медведев принял президентскую присягу, Владимир Путин утвержден Премьером. Но впервые в постсоветской истории главной темой для обсуждения является не политический и экономический курс, который будет проводить новый президент, а то, как будет работать спешно выстраиваемая политическая конструкция. И будет ли она работать вообще.

Дух и Книга

Зато надежды на светлые стороны души бывшего первого вице-премьера сменились надеждами на ее неблаговидные задатки. А что, — говорят аналитики, — если Дмитрий Медведев давал Владимиру Путину клятвы и обещания в дни неоперенного преемничества, а теперь возьмет и нарушит их, став реальным правителем России? Что если державная пыль кремлевских ковров опьянит его жаждой небутафорской власти? Что если витающий на рассвете над Ивановской площадью Кремля дух хмурого полутысячелетнего русского властвования проникнет ему в душу и вселится в нее? Что если он вдруг ощутит себя и возомнит? Что если отряхнет и восстанет?

Не возомнит и не отряхнет. Хотя бы потому, что державная пыль уже опьянила, а дух хмурого властвования уже вселился в того, в кого вселился. А сразу в двоих он не вселяется. Ибо главное свойство, самый дух этого духа состоит в том, что рядом с тем, в кого он вселился, не может быть тех, кто ему подвержен. Ну и потом, в конце концов, даже если возможны здесь проколы и ошибки, какая нам прибыль в том, если этот дух хмурого полутысячелетнего властвования переселится из одного в другого? Что нам в том, если новый обман переборет прежний?

Или еще рассуждают так. Да, конечно, за Владимиром Путиным сила. Своих людей повсюду расставлял он, прокурора назначал он, полномочиями себя премьерскими наделял он, «Единую Россию» возглавляет он. Госкорпорации, силовики, «Газпромом», братья Тимченко и братья Ковальчуки — это все он. Но ведь после официального вступления в должность на стороне Дмитрия Медведева другая гиря — Конституция. Где черным по белому прописаны его президентские полномочия.

Но тут (как говорил популярный телеведущий прежней эпохи) «невольно задаешься вопросом»: о какой Конституции идет речь? О той, в которой написано, что государственную власть в субъектах Федерации осуществляют образованные ими органы власти? И что свобода шествий и демонстраций гражданам Российской Федерации гарантирована? И что никто не может подвергаться преследованиям за политическую деятельность, а цензура запрещена? Той, где написано, что выборы должны быть свободными и справедливыми? И вот с этой книгой Дмитрий Медведев отправится к Владимиру Путину выяснять, кто теперь главный?

Посмотри, к примеру, скажет бывший ответственный за нацпроекты Дмитрий Медведев Владимиру Путину, здесь написано, что я могу отправить тебя в отставку. Посмотри, ответит, к примеру, Владимир Путин Дмитрию Медведеву, но здесь еще написано, что выборы должны быть свободными и справедливыми, пресса неподцензурной, а парламент и судебная власть независимыми. Так о чем мы говорим?

Местоблюститель-2

Разумеется, Дмитрий Медведев не является президентом России в том смысле, в каком эта должность описана в Конституции. Суть успешно пока осуществляемой операции «Преемник» собственно и состоит в том, что институт президентства подвергается той же фирменной путинской мутации, которой прежде были подвергнуты прочие институты ельцинской Конституции. Вот — наш суд, вот — верховенство закона, вот наши выборы и наш парламент, Медведев — наш президент.

А вы чего ждали?

Столь же, впрочем, несомненно, что в ближайшее время мы увидим в действиях Дмитрия Медведева выпуклые приметы самостоятельности. Они необходимы хотя бы в той мере, в какой позволят лидерам иностранных государств сохранять лицо, проводя переговоры на высшем уровне с «избранным президентом». Но дело не только в иностранных лидерах и тонкостях протокола.

То, что разворачивается перед нашими глазами, в целом вполне укладывается в некогда обрисованный сценарий «Местоблюститель» (см. «Новую газету», № 49 от 2 июля 2007 г.). Через четыре года Дмитрий Медведев, скорее всего, торжественно вернет Владимиру Путину его кресло. Однако есть важное отличие: «местоблюститель» вовсе не является декорацией и пиджаком на троне, но продолжает играть одну из ключевых ролей в путинской конструкции власти. В известном смысле Дмитрий Медведев остался руководителем администрации президента, но в повышенном статусе. Его функция не в том, чтобы изображать из себя президента или быть им на время «конституционной паузы», но в том, чтобы, заняв по необходимости пустующее кресло, не допустить сесть на него никого, кто не вполне в эту конструкцию вписывается или может оказаться нелоялен ей. Он, действительно, скорее не Местоблюститель, а Визирь, не занимающий, но стерегущий кресло, на котором сидит. И сдав через четыре года это кресло Владимиру Путину, он вновь получит пост премьера или руководителя администрации при нем.

И в этом смысле Дмитрий Медведев скорее не Симеон Бекбулатович — перекрещенный татарин, поставленный Иваном Грозным правителем на Москве на 11 месяцев, — но князь-кесерь Федор Ромодановский, глава Преображенского приказа, исполнявший функции верховного правителя во время отъездов Петра Первого.

Формула успеха

Это вовсе не значит, впрочем, что операция «Преемник», финал которой должен наступить через четыре года, непременно обречена на успех. Но это означает, что в рамках ее сценария у Дмитрия Медведева нет ни особых возможностей, ни — что гораздо важнее — сильных мотивов и резонов этот сценарий нарушать.

Это означает, что нет смысла искать утерянный бумажник под фонарем. Слабые места операции «Преемник» заключены вовсе не в личности Дмитрия Медведева и двусмысленности его положения. Это как раз сильные стороны операции. Слабые места операции — это скорее уязвимость со стороны внешних угроз. Они определяются недостатком легитимности, зависимостью от внешнеэкономической конъюнктуры. Но самое главное — причудами общественного спроса.

В прекрасной постановке гоголевских «Игроков» Сергея Женовача, ставшей событием последнего театрального сезона, жгучая актуальность всего текста пьесы имеет свой ключ в страстном монологе главного героя — игрока Ихарева, завершающегося многократно повторенной артистом кодой: «Этак прожить, как дурак проживет, это не штука, но прожить с тонкостью, с искусством, обмануть всех и не быть обмануту самому — вот настоящая задача и цель!». И пока монолог Ихарева звучит камертоном эпохи и универсальной формулой социального успеха, пока герой Ихарева остается нашим героем, мало что угрожает той стабильности, о которой говорил на прошедшей инаугурации Владимир Путин. And show must go on.