Абхазия не хочет ни войны, ни Грузии, ни России

Второго мая МИД Грузии вновь выразил протест по поводу ввода в Абхазию дополнительного контингента российских миротворческих сил. Ситуацию в зоне грузино-абхазского конфликта журналисты уже успели назвать «острой» и «взрывоопасной». Между тем надо проехать всю Абхазию, чтобы понять, разделяют ли жители непризнанной республики эти оценки.

Грузино-абхазская граница выглядит спокойно. На мосту через реку Ингур миротворцы прогуливаются вдоль шлагбаума у блокпоста. Рядом абхазские пограничники проверяют паспорт у женщины, которая держит пустой мешок на плече. Из Абхазии женщины ездят на рынок в Тбилиси, чтобы купить вещи и потом продать их в Сухуми. Абхазские мужчины через реку не ходят.

Рядом с таможенным постом — магазинчик, торгующий спичками, солью, батарейками и одеколоном. Его хозяин Гурам Гамсахурдиа — грузин, но на абхазском берегу «делает бизнес» уже 15 лет. Каждый день в магазинчик заглядывает его друг Рудик Шоуа, по национальности абхаз. Перегибаясь через прилавок, они обнимаются. Чтобы понимать друг друга, Гурам и Рудик общаются на русском.

От границы начинается Гальский район Абхазии. Для поездки наш водитель Валера надел камуфляжную форму — чтобы не выделяться. Дорога в колдобинах и ямах, но Валера не сбавляет скорость, говорит, так безопаснее, потому что раньше в Гальском районе были грабежи, похищения людей и вооруженные нападения. Встречных машин нет, лишь изредка попадаются белые джипы ООН. Вокруг заброшенные дома и заросшие сорняками поля. Ощущение жутковатое.

Основное население Гальского района — мингрелы, то есть — грузины. Местные власти приводят такие цифры: до грузино-абхазской войны их тут было 80 тысяч, после вернулись 60 тысяч. Жужуна Давидовна Молчанова живет в приграничном селе Шешелети 50 лет. Она грузинка, а русская фамилия — от мужа. По вечерам Жужуна Давидовна смотрит российские, абхазские и грузинские телеканалы.

— Российское телевидение сеет панику, но по грузинскому я ни разу не слышала призыва к войне, — говорит Жужуна Молчанова. — Уже 15 лет каждый год кто-то говорит, что будет конфликт, а я работаю на огороде и не обращаю внимания.

Вдоль трассы стоят передвижные посты миротворцев на БТР. Есть и стационарные со шлагбаумами. Российский солдат в синей каске говорит, что служит здесь полгода:

— Оружия в машинах мы ни разу не находили. Для меня что полгода назад, что сейчас — ситуация одинаковая.

При подъезде к Очамчире встречаются посты абхазского ГАИ. Транспорта на дороге становится больше по мере приближения к абхазской столице. Чтобы поговорить в Сухуми с человеком, который воевал, достаточно остановить любого встречного мужчину старше тридцати. На газоне площади Свободы, перед зданием бывшего Совета министров, Зураб Бжания выгуливает двух тойтерьеров. Рассказывает, что, когда ему было 17, он штурмовал эту площадь с автоматом в руках.

— Хотим политической независимости от России. Но чтобы все было, как в России, — говорит Зураб.

Стены сухумских домов по-прежнему в щербинах от пуль и осколков. На улицах часто встречаются руины. Есть и уцелевшие многоэтажки, но почти в каждой заселена только часть квартир, потому что другая часть сожжена, разбита и до сих пор не восстановлена.

Впрочем, министр экономики Абхазии Кристина Озган считает главной задачей восстановление транспортного комплекса. Он действительно не в лучшем состоянии. По столице ездят маршрутка и троллейбус, но оба без номера. Теоретически есть еще пригородная электричка. Но железная дорога давно заросла бурьяном.

– В Абхазии три морских порта, а сухумский аэропорт по своим техническим возможностям превышает возможности адлерского.

Сегодня эти объекты необходимо оснастить современной инфраструктурой, — говорит Кристина Озган.

По ее словам, Абхазия готова помочь России в проведении Олимпиады-2014, надо лишь дождаться конкретных предложений с российской стороны. Министр экономики видит несколько направлений олимпийского сотрудничества. Во-первых, прием и отправка пассажиров и грузов. Во-вторых, поставка абхазского гранита, мрамора, леса, угля и питьевой воды. В-третьих, размещение строителей в Гагрском районе, где есть 11 тысяч койко-мест. И, наконец, прием туристов, от которых в соседнем Сочи уже не протолкнуться.

Зарплата министра экономики одна из самых высоких по республике — 4 тысячи рублей. При этом в Абхазии трудно найти человека, у которого нет машины. Один из основных источников дохода — те же туристы. Считается, что в прошлом году в Абхазии побывал миллион отдыхающих.

Развитие туристического комплекса, как и всей Абхазии, министр иностранных дел Сергей Шамба видит исключительно в рамках ее независимости. Независимость закреплена в абхазской конституции с ноября 1994 года. В 1999 году за независимость республики на референдуме проголосовали 97 процентов населения. Однако Россия признать независимость Абхазии не решается.

— Это происходит потому, что Россия рассчитывает получить не только Абхазию, но и всю Грузию. То есть надеется вернуть Грузию в зону своего влияния, — утверждает Сергей Шамба. — Со временем американцы могут пересмотреть политику и немножко умерить экспансию в регионе. Поэтому Грузия спешит, тогда как России спешить некуда.

В маленькой Абхазии три оппозиционные газеты. Отвечая им, власть делает ставку на Абхазскую государственную телерадиокомпанию. Каждую субботу в эфир выходит аналитическая программа «Пресса плюс». Вот показывают кадры: военный самолет сбивает в воздухе беспилотный самолет-разведчик. О том, кто его сбил, зрителям предлагают думать самостоятельно. Затем на экране возникает посол Германии в Грузии Патриция Флор, которая критикует Россию за отмену экономических санкций в отношении Абхазии. Представителей же абхазской оппозиции можно увидеть на этом канале в ток-шоу «Аргама», в переводе — «Правда».

— Знаешь, абхазская оппозиция жалуется, что ее показывают меньше, чем президента, — говорит ведущий программы «Пресса плюс» и зампред Абхазской ГТРК Мирон Кварацхелия. — Но мы государственное телевидение, а для оппозиции существует независимый телеканал «Абаза-ТВ».

Если абхазская журналистика напоминает российскую начала 90-х, то цены на продукты сопоставимы с современными. На центральном рынке Сухуми кило докторской колбасы стоит 120 рублей, обычный кирпичик белого хлеба — 12. Продавщица хлеба Римма Брандзия на вопрос о политическом статусе Абхазии отвечает в духе кавказского красноречия:

— Если я не буду хозяином в своем доме, то как гостей приму?

Рядом возникает мужчина в элегантном костюме и темных очках. Его зовут Дмитрий Хаджимба. Он тянет меня через лабиринты торговых рядов в кафе «Асар». Там хозяйка по имени Гунда потчует мамалыгой и наливает великолепное белое вино. После войны Дима Гаджимба ездил искать лучшей жизни в Ганновер. Потом германские власти как нелегала выслали его в Грузию. Там его 7 раз выводили на расстрел. А потом за 5 тысяч долларов в багажнике машины привезли из Тбилиси в Сухуми. Дима произносит витиеватый кавказский тост, который заканчивается пожеланием: «Чтоб война всем народам была нужна, как собаке пятое колесо».