Бедным в Дагестане места нет

Суд отобрал единственную бесплатную больницу для женщин под элитную застройку.

В 1994 году государство передало в бессрочное и безвозмездное пользование единственной на Кавказе благотворительной женской больнице заброшенные руины. 29 апреля 2008 года государство выселило эту больницу вон из отстроенных ею стен. Арбитражный суд Дагестана удовлетворил иск минимущества республики, завершив дело, начатое ФСБ и прокуратурой. Теперь здесь вырастет еще один элитный дом для богатых и здоровых. 

Возле суда собирается народ. К двум часам женщины из горных аулов, многодетные матери разворачивают наивные лозунги протеста, написанные детским почерком. Строгие горянки в длинных платьях и косынках, многие из них - бабушки десятков внуков, другие только ждут своих первенцев. Все они выжили благодаря врачу Айшат Магомедовой. Эта женщина наперекор корыстному веку создала лечебницу для тех, кому все отказали: для самых бедных, самых несчастных и самых безутешных.

В Махачкалу женщины шли пешком: дорог в горах почти что нет, машины - редкость, да и денег у них тоже зачастую в обрез. Они приходили сюда к каждому слушанию. Ехали со всех сел, из Чечни и Осетии, даже из Москвы. Эта больница - их единственная надежда. Здесь их принимают, лечат, кормят и спасают, не требуя ни денег, ни груды сопроводительных бумаг. Ведь без того и другого врачи, за редким исключением, в нашей стране теперь вообще не начинают разговора с больными.

В здание суда женщин не пускают. Заседания проходили в крошечном зале, где в духоте едва помещались 12 человек.

29 апреля суд решил дело в пользу минимущества. До 30 декабря больница должна покинуть помещение. Другого нет. А власти Дагестана не спешат что-либо предложить. Женщины поехали было к телецентру - рассказать о своей беде, но и туда их не пустили.

Есть еще возможность подать апелляцию. Но на честный суд уже надежды нет. Дело ведь не стоит выеденного яйца: государство отдало землю и строения в бессрочное пользование, а когда земля стала золотой, само же нарушило свои прежние обещания и землю отобрало.

Безвозмездно и бессрочно

Айшат Магомедова - врач, акушерка и директор больницы. Она вздыхает, перебирая громадные стопки бумаг. Все новые документы нужны суду, чтобы отстаивать право ее детища на существование. Она вздыхает, вопрошая, зачем Всевышний направил ее, действующего врача, по тернистой стезе директора, чтобы столько лет жить от суда до суда. И видеть, как умирает ее детище.

Айшат и благотворительную больницу в Дагестане знают все. По крайней мере те, кто передвигается по городу пешком. Мужчины и женщины, милиция и строители, озеленители и продавцы мороженого, школьницы и студентки помогали мне найти к ней дорогу. Они в курсе, что власти хотят отобрать и закрыть больницу.

14 лет назад Айшат достались развалины. В 1920-х здесь была ветлечебница, ей подыскали новое помещение. Потом сюда поселили ветеранов войны, но и им нашли новое здание. Некоторое время тут размещалась платная детская психологическая помощь и служба сексопатологов, но и они обрели крышу над головой.

Больнице для бедных пришлось вселяться в полуразрушенные помещения. Силами добровольцев больницу привели в нормальный вид. В 1994 году двери распахнули для всех.

Здравомыслящие люди в чиновничьих кабинетах к Айшат относились с громадным уважением. Ведь в Дагестане каждый родом из аула, хоть и был в нем раз в жизни. Но родина дагестанца - в горах. Там могилы предков. Туда везут хоронить и сейчас. Там корень и смысл народной жизни.

Все знают, как тяжела жизнь в горах. И вот нашлись те, кто решился на неподъемный труд - делать за слабое, нищее и неповоротливое государство его работу. Первая половина 1990-х оказалась для семей, матерей, детей и женщин Дагестана временем очень тяжелым.

Минздрав предложил Айшат это здание: возьмите и работайте. Передали руины больнице в 1994 году безвозмездно и бессрочно.

Особенности российской охоты на ведьм

«Года два мы занимались только нашими больными. Мы не беспокоились о собственности, не оформляли ее в частное владение. Зачем? Ведь государство передало нам ее в бессрочное и бесплатное владение. Потом начались бесконечные претензии, проверки и суды», - говорит Айшат.

Зачастили пожарные, санэпидемконтроль. В 1999 году УФСБ по Дагестану объявило Лигу защиты матери и ребенка проваххабитской организацией. Как это так - она принимает всех женщин без разбора? А если муж роженицы ваххабит? Да она сама, эта Айшат, не роженицам помогает, а возит оружие в горы. Все это на полном серьезе говорилось и писалось людьми в погонах.

Мы оставим за рамками репортажа мнения десятков юристов о том, что нет определения понятия «ваххабизм». Тем более нет определения понятия «проваххабитская организация». А если нет определения, то и судить не за что.

Женщины в Дагестане воспитаны так, что к врачу-мужчине не пойдут. Кроме того, горянки ходят в косынках - прямо как исламистки с милицейских листовок. То и другое, конечно, серьезный повод для расследования, если иных проблем в республике нет. Ведь искать врагов гораздо занимательнее, чем выяснять, почему в государственных поликлиниках и больницах за все требуют денег.

Так что по запросам УФСБ прокуратура начала «копать». Над больницей сгустились тучи. Зачастили проверяющие, которые интересовались даже литературой для больных, какие книги те читают. Счетная палата вела проверку, хотя ни копейки государственной здесь не было. Сотрудники 6-го отдела приходили с вопросами.

Но тогдашний глава госсовета Дагестана Магомедали Магомедов в конце концов тучи развел. В 2001 году он твердо дал понять силовикам, чтобы больницу оставили в покое и искали ваххабитов не среди рожениц и не в гинекологических кабинетах.

Сменились времена. Вместо идеологии на первое место вышли экономические интересы.

В 2007 году УФСБ направило запрос в прокуратуру с требованием расследовать, правомочной ли была передача госимущества в распоряжение общественной некоммерческой организации. Тогда больница выиграла суд.

Теперь больницу сживает со света министерство имущественных и земельных отношений - это по его иску идет тяжба, это, оказывается, его земля. А на этой земле никакие благотворительные больницы для бедных не нужны.

Магомедали на пенсии. Нынешний президент Муху Алиев ни слова в защиту больницы не произнес, не приехал, не помог.

«Единственная, кто откликнулся, - Элла Панфилова. Прислала своего помощника, знающего адвоката», - говорит Айшат.

В качестве жеста доброй воли минимущество предложило больнице оформить аренду и платить в год 2 млн рублей. Подумали и снизили цену до 400 тысяч. Но у благотворительной лечебницы нет таких денег. И за что она должна платить минимуществу? В 1994 году этой организации не было, не она даровала больнице землю и руины в бессрочное и безвозмездное пользование.

Телеграммы президенту

Женщины из аулов шлют телеграммы Путину. На свои последние деньги они рассказывают президенту великой державы в Год семьи, во время реализации национального проекта «Здоровье», что если эту больницу закроют, то им, матерям-героиням, поднимающим детей, придется просто умереть. Потому что больше для них нет никакой медицины. Ведь великая держава выплачивает им на ребенка ежемесячно аж 48 рублей. А за роды в «бесплатных» роддомах надо платить в тысячу раз больше.

И администрация президента великой страны отвечает этим женщинам, что их телеграммы получены и переданы на рассмотрение в соответствующие учреждения.

Медицина для богатых

По дагестанскому ТВ крутится реклама дорогого роддома для дорогих женщин. На днях роддом открывал мэр Махачкалы Саид Амиров, дагестанский Рузвельт, как его угодливо называют чиновники. После давнишнего покушения мэр передвигается только в кресле. Но, в отличие от Рузвельта, у Амирова не много проектов по созданию рабочих мест, по борьбе с безработицей. И дорог он не строит - все больше дум о точечной застройке элитным жильем.

Единственный в городе спортивный комплекс с бассейном закрыли, строят на его месте высотный дом для богатых. Центральная республиканская больница закрыта на неопределенное время - на ремонт. Прежде там еще принимали женщин из аулов. В роддомах, которые работают сейчас, уже нет.

В городе говорят, что новой частной клиникой для богатых руководит дочь мэра. Роды здесь, по слухам, стоят 10 тысяч рублей по минимальным расценкам, день пребывания в стационаре - 1 тысячу рублей. Клиенток Айшат и на порог золотой больницы не пустят. Бедные тут не нужны, а те, кому они нужны, должны биться в суде за свое право их спасать.

Дагестанский Рузвельт спешит на помощь богатым.

Судьба горянки

Об этом Айшат может говорить часами. Это ее боль. Она даже сняла фильм о том, из чего состоит жизнь горянки в постсоветскую эпоху. Носить воду за километры от дома, зимой - по льду, таскать горы хвороста и сена, пахать, косить.

Постсоветские мужчины убеждены, что эта работа - женская. Им невдомек, что по Корану женщина ничего этого не должна делать. Чтобы в соседнее село попасть, женщинам приходится переходить бурлящие реки по тонким жердочкам, ухаживать за скотиной, брести по колено в жидкой грязи, называемой дорогой. Женщина рожает и хоронит своих детей, ей некогда пойти к врачу, потому что врачей в округе нет. В горах пункты скорой помощи позакрывали вместе с советской властью: нет на них ни денег, ни оборудования, ни врачей. В районных центрах больницы в плачевном состоянии, за все нужно платить пациентам. Зимой и в распутицу в горы не добраться. Еще восемь лет назад никаких телефонов в аулах не было. Вот и рожают дома. Вот и умирают дети без всякой врачебной помощи: девятерых родила мамочка, шестерых схоронила. Те, что выжили, болеют все тяжелее, ведь ни обследований, ни лекарств, ни денег на эти лекарства у них нет.

Есть самоотверженные врачи санитарной авиации. Но и они не всем успевают помочь. Летели к роженице в высокогорье - на снегу кровью написано: «Она умерла». Родные позаботились, чтобы зря вертолет не садился.

В хадисах сказано, что женщина, умершая в родовых муках, - шахид.

Тяжело стало жить бедным. Бедным женщинам тяжелее всех. И все легче становиться шахидами.

Милосердие как оно есть

Айшат привычнее говорить конкретно. Что сделано? Вот самый краткий отчет.

За 14 лет лечебница оказала помощь 40 тысячам женщин амбулаторно. Сюда каждое утро приходят на прием к врачам, на анализы и процедуры. Единственное бесплатное УЗИ в республике - здесь.

Лечились стационарно более 6 тысяч женщин. В корпусе всего 20 коек в 10 палатах на 20 человек, не считая палат реанимации и послеоперационных.

А скольких чеченских женщин без паспортов, вообще без документов, беженок, беременных, с малыми детьми спасли - так их и не считали. Учили их, как дитя завернуть, как смесь приготовить, если молока нет. Бригады ездили в Хасавюрт к беженцам - помогали, как могли, без счета.

Сейчас операции не проводятся: на два года город отрубил больнице отопление. Смотреть на законсервированные операционные у директора нет сил. Меня ведут по ним акушерки.

Помогали с дорогим и качественным оборудованием Красный Крест, католическая благотворительная организация «Каритас», «Врачи мира», Фонд Генриха Белля.

Помогали чем могли простые люди, чьи жены и матери здесь лежали. Многие сотрудники все эти годы работали за скромную зарплату. Многие и сейчас работают за гроши. Эти люди твердо помнят, что такое клятва Гиппократа.

В больнице помимо лечебной велась громадная просветительская и социальная работа. Чеченских девочек, оставшихся без родных, круглых сирот, обучали ремеслу. Работала швейная мастерская - шили халаты, простыни. Работала служба психореабилитации, курсы санитарок и медсестер. Даже ювелирному ремеслу учили девочек. Пекли свой душистый хлеб на дровах. Учили английскому и арабскому.

Теперь все закрыто. Специалисты ушли. Денег нет. Больница который год держится на волоске. Из этих стен выходили не только здоровые, окрепшие девушки, но и обученные, обладающие ценными навыками.

В отдельном корпусе живут девочки-беженки из Бороздиновской. Два года жили в палатках без всяких надежд. Их было 15, осталось 3. Остальные постеснялись идти учиться в школу с отставанием на три года. Пошли учиться в медресе.

15-летняя Заира мечтает быть медсестрой, ведет дневник в тетрадке, как в старину, и огорчается, что пока - с ошибками. 16-летняя Джавгара надеется преподавать русский язык. А 12-летняя Эльмира пока о будущем не думает. Их не взял ни один интернат, только Айшат приютила беспрекословно. Куда им теперь идти? Их семьи пораскидали по селам, родители только начали строиться.

Целительница Айшат из Цумадинского района лежит в больнице полмесяца. Ей 52 года, 30 лет она ходила с костылями после перелома позвоночника в аварии, спать не могла из-за болей. Ей наладили лечение, прописали массажи на чудодейственной японском массажном столе - и вот она уже ходит без костылей. Она бедно живет, как все целители. Сама других лечит бесплатно, даже врачей, а вот ее никто прежде лечить не брался.

Патимат из Кизлярского района пришла на ранней стадии беременности. У нее анемия, а никуда не берут, больницы переполнены, везде просят денег.

Зумрият пришла в больницу на днях, не нарадовалась, что ее взяли, обзвонила своих соседок, чтобы те тоже ехали. А тут суд проигран. «Какое горе! Какое горе для всех нас. Мы теряем не просто лечебницу, мы теряем всякую надежду. Никто меня с моими болезнями не брал. В Дербенте за курс процедур просили 2 тысячи, а у меня их нет. - Зумрият едва может ходить от боли, а при всех этих болезнях нервничать вообще нельзя. - Кому-то не надо, чтобы эта больница работала. А нам - надо. Если у кого-то деньги есть, это не значит, что над ними Аллаха нет. Но эти люди просто еще этого не поняли».

Зульфие вообще нельзя вставать. Она на седьмом месяце беременности. Это у нее уже пятая беременность, все предыдущие неудачные. На два месяца ее ни одна больница не брала, а здесь взяли без вопросов.

Муслимат с Ботлихского района обошла все пороги. Она доподлинно знает, что единственное бесплатное УЗИ и массажи - только здесь. «Мы хотим знать, кому эта больница мешает», - говорит она. Потому что понять человеческим разумом действия властей просто невозможно, так не делает ни один режим в мире.

Эти женщины не просто благодарны Айшат. Они с ней - одно целое. Тут ведь не за корысть сражаются.

В коридоре больницы бегает смешная крошечная девочка с куклой. «Подкидыш, кто-то бросил к нам во двор - мы взяли», - грустно говорит Айшат, глядя на свою тезку. Девочка от нее не отходит. Ей-то точно некуда идти в этом жестком мире. Но в свои четыре года она уже отлично понимает, что такое суд и что туда ее вместе с Айшат не пустят. Она тихо спускается по ступенькам суда и идет к женщинам.

После суда

Суд принял неправедное решение. По всем канонам всех времен и народов. Похоже, что и судье было стыдно. И истцам тоже. Недаром они столько раз помянули, какое важное значение имеет эта больница. Так и говорили: «Объект важного социального назначения». Президент Муху Алиев и все большие и богатые люди Дагестана промолчали, как будто и не знали ничего о слушаниях.

Мимо суда ехал поток машин и безостановочно гудел. Этим людям хоть на секунду стало стыдно за то, как мы живем.

Уходящий президент Путин и вновь избранный президент Медведев вряд ли узнали о суде. Челядь оберегает их слух от такой ерунды в масштабах великих задач по преодолению вымирания населения и кризиса семьи.

А президент Чечни Рамзан Кадыров уже сказал, что примет Айшат, ее больницу, ее больных в своей республике и построит им там дом. Бессрочно и безвозмездно.

Что ж, если в Дагестане не нужна милосердная помощь, может быть, в Чечне она займет свое место.