Чечня: здесь нет закона, здесь у каждого своя справедливость

Вечером 13 апреля джип родственника президента Чечни Рамзана Кадырова, мчавшийся на классической для Чечни скорости (150 км и выше), врезался в машину бойцов батальона «Восток», совершавших классический же для Чечни поворот из крайнего правого ряда налево.

На следующий день до заката солнца бойцов похоронили. Сулим Ямадаев, командир батальона, и его брат Руслан, бывший депутат Госдумы, были в Москве. Поэтому выражать от семьи соболезнование поехал младший, Бадруди. Вообще-то Бадруди должен был отбывать 12 лет за попытку заказного убийства заместителя главного санитарного инспектора г. Москвы г-на Мельникова и ограбление компьютерного ларька (взяли 24 тыс. руб. на троих), но братья вывезли Бадруди в Чечню, и там он, как говорят недоброжелатели, отбывал наказание в должности совладельца батальона «Восток».

Возвращаясь с соболезнования, Бадруди увидел президентский кортеж. Он съехал на обочину и поехал навстречу кортежу, как это принято в Чечне, а когда кортеж прошел, Бадруди развернулся и погнался за ним.

— Бадик — на «Порше кайенне», а мы — на «десятках», — сетует его бывший телохранитель Умар. — Короче, пока мы его догнали, началась стрельба. Мы выхватили гранаты, а чеки кинули им под ноги.

Услышав стрельбу, президент Чечни вышел из машины. «Езжай домой, потом разберемся», — сказал он, похлопав Бадруди по плечу. Бадруди поехал домой; уже к вечеру по всему Гудермесу ловили бойцов «Востока».

* * *

Бывшие бойцы «Востока» сидят на кадыровской базе «Вега». Их не меньше трехсот. Их привели с собой два самых дерзких командира — Роман Цакаев, Шерхан, и Магомед Габаев, Ноль Пятый. Шерхан — на «Веге», Габаев — в гостях в резиденции президента вместе с племянниками командира батальона и начальником личной охраны Бадруди. Тут же, на «Веге», в штатском — бывший замглавы батальона Абу Арсанукаев.

— Я теперь советник Рамзана, — скромно говорит Абу.

Рядовые бойцы рассказывают про Ямадаева злобно, с придыханием:

«Нам полагалось 27 тыс., платили десять». «Подделывали подписи». «Кто жаловался, избивали, а то и пропадал». «Меня в подвал посадили за то, что я справку попросил, сколько я получаю». «Я замкомандира роты, я себе забор не могу поставить». «Они в боевых операциях не участвовали, они участвовали только в банкетах». «Чаша терпения переполнилась».

Видно, что накипело. Вошедший кадыровец внимательно наблюдает за политкорректностью беседы.

— А вам все выплачивают? — интересуюсь я у него.

— Да.

— И сколько вы получаете?

— Мне хватает, — уходит боец от ответа.

На базу «Востока» привезший меня рубоповец ехать отказывается. «Уже был случай, они наших в заложники забрали».

* * *

Самое сильное впечатление от базы батальона «Восток» — разгром без трупов. Бойцов мало; по базе шляются люди без формы. Многие без оружия. («Иначе бы убежали», — злословят кадыровцы.) Русский спецназ, который охранял «Восток» пару дней назад, то ли уехал, то ли спрятался. Зато среди бойцов, которые говорят со мной, вдруг обнаруживаются русские, видимо из охраны комбата, и поджарый, красивый, очень профессиональный боец, который дом комбата называет так: «места компактного проживания военнослужащих и членов их семей».

«Они угрожали семьям». «Они кричали: не надоело вам служить русским!». «Они говорили, что Сулим и Бадик в розыске, что с ними покончено!». «При обысках вынесли все, обои пообдирали, одежду забрали!». «Какие недоплаты? Нам все выплачивали! По 27, по 30 тыс.».

Земля «Востока» и «Веги» имеет удивительное свойство: как только боец попадает с одного места в другое, сумма выплаченных ему денег меняется разительно.

Один из бойцов, Хамзат, рассказывает, как он вернулся в родной батальон. Его поймали вечером 14-го вместе с детьми. Детей отправили домой, а Хамзата закинули в багажник. Это сделали на том самом посту, на котором вскоре расстреляли двух бойцов «Востока». Хамзат сидел в багажнике и слышал выстрелы. Потом Хамзата отвезли на «Вегу», а оттуда в РОВД.

В это время случилась другая история: кадыровцы остановили «уазик» замкомандира 42-й дивизии, замкомандира отпустили, а его чеченскую охрану забрали и отвезли все в тот же РОВД. Замкомандира был, надо полагать, взбешен. Он послал в РОВД «Восток» и русский спецназ. Задержанных освободили, а вместе с ними и Хамзата. Таким образом, у Хамзата в ту ночь наклевывались три варианта: быть случайно убитым, перейти к кадыровцам и остаться в «Востоке».

Бойцы мрачно перечисляют мне заслуги Магомеда Габаева — сосед Ямадаева, еще мальчишка, вырос в доме, был как сын. Узнав про Абу, который раньше руководил охраной Дудаева, Руслан Ямадаев не может сдержаться.

— Мы его из ямы спасли! — говорит Руслан. — Знаешь, как было? Я включаю телевизор, вижу: ведут Абу, и я узнаю это место. Я туда еду, захожу к Абу, говорю: мы тебя спасем. И спасли!

Тут такой тонкий момент, что за Абу Арсанукаевым есть прегрешение похуже, чем служба у Дудаева. Как передают люди знающие, когда во время первой войны муфтий Чечни Ахмат-Хаджи Кадыров и его сын Рамзан приехали к Дудаеву в горы, Абу поселил их в какой-то развалюхе. И когда он заходил к ним, он распахивал дверь пинком. Так что это неизвестно, сколько Абу Арсанукаев будет советником у Кадырова.

* * *

Тут надо сделать отступление и сказать, что Бадруди Ямадаев — не первый человек, который в Чечне поскользнулся на стрельбе по президентскому кортежу или чем-то в этом роде.

Первым был Мовлади Байсаров, причины конфликта которого с Кадыровым излагают по-разному. Самая благолепная версия гласит, что конфликт случился после того, как Мовлади просадил в московском казино очередной миллион: Рамзан Кадыров, как истый мусульманин, попенял ему. По версии другой, менее выгодной для Кадырова, все началось с того, что Мовлади украл замдиректора «Грознефти»: обида тут в том, что, когда Мовлади узнал, что украл человека Кадырова, он не вернул его тут же, а попросил деньги, как за обычный товар.

Короче — за то, что полковник ФСБ Байсаров называл в интервью Рамзана «трусом», президент Алханов обещал ему должность вице-премьера по силовым структурам, и действующий вице-премьер Адам Делимханов принял это так близко к сердцу, что лично поучаствовал в расстреле Байсарова на Ленинском проспекте. Покойник после своей трагической кончины стал любимцем решительно всех центральных СМИ. Патриотических — как верный государственник и либеральных — как символ свободного противостояния кровавому диктатору.

Еще одним был Беслан Элимханов, командир батальона «Запад», того самого, про который теоретики-политологи пишут, что там «нет бывших боевиков», хотя скромнее было бы сказать, что там нет лиц, прошедших официальную амнистию.

Беслан не раз выражал свое недовольство Кадыровым с помощью специфических оборотов русского языка. Однажды даже застольная полемика на эту тему переросла в перестрелку с покойным начальником Октябрьского РОВД. И вот как-то сержант ГИБДД остановил машину с бойцами «Запада» и потребовал документы. Бойцы, потрясенные таким самоуправством гаишника, дали ему в глаз. На подмогу к гаишнику выдвинулось МВД, а против МВД встал «Запад». На битву примчался и сам Беслан и заявил, что каждый, кто вякнет против «Запада», будет стоять раком.

Тут обе стороны заспорили, кто кого будет ставить раком, и от кулаков быстро перешли к автоматным очередям. «Запад» потерял пятерых убитыми, а Беслан был вынужден на время покинуть Чечню.

Но самый удивительный случай — в контексте нашей истории — произошел пару месяцев назад с замглавы МВД Чечни Аламбеком Ясаевым. Все началось с того, что охрана Аламбека подралась с охраной Рамзана. После этого Аламбек созвал сход тейпа Беной и сказал:

— Мы что, замуж за хосиюртовцев повыходили, что ли?

На сходе было не меньше двух тысяч; при этом один из братьев Ямадаевых, Иса, поехал на сход поддержать Аламбека, а другой, уже упомянутый Бадруди, поехал к Рамзану и предложил быть той метлой, которая весь бунт разгонит. Но зачем Рамзану чужая метла, если у него есть собственная?

А дальше пришел черед самих Ямадаевых.

— Я был с Бадиком два дня, — говорит его охранник Умар. — Мы после перестрелки приехали на 3-й квадрат (дома военнослужащих «Востока». — Ю.Л.), туда подъехал комдив и заявил, что Сулим уже в розыске. Мы Бадика в федеральном кортеже вывезли на базу, а оттуда — на 1-й квадрат (другие дома. — Ю.Л.). Видим, пришли с обыском. Бадик был с пулеметом, я тоже. «Буду отстреливаться», — говорит Бадик.

Но обыск прошел мимо, Бадик перемахнул через забор, поймал машину и поехал в Дагестан. На границе с Дагестаном его бросил предпоследний охранник.

— Нас осталось там восемь человек, старший все звонил Сулиму, тот говорит: «Держитесь, я через двадцать минут буду».

Но Сулим Ямадаев не приехал ни через двадцать минут, ни через два часа. Он был в Москве и как раз собрался лететь обратно, когда его вызвали на совещание. Потом Сулим прилетел и поехал со стороны Махачкалы. Из штаба 42-й дивизии им сообщили, что, мол, их ждет засада: кадыровцы расстреляют их и свалят на боевиков. Потом за Сулимом прилетел вертолет из Ханкалы, и они долго меняли места приземления, чтобы сбить с толку противника. На четвертый день этого кругосветного путешествия федеральный вертолет завис над базой «Востока» и десантировал на нее комбата.

— Они должны были стоять на посту и выполнять приказ командира! — кричит Руслан.

— А какой был приказ?

— Стоять… на!.. Если нападут, стрелять!

Увы. К тому времени, когда старшие братья приехали, на базе осталось мало охотников стрелять за командира, которого нет в Чечне.

Все противники Кадырова с удивительным однообразием поскальзывались на одной и той же кожуре. Ни один не мог договориться с другим, потому что каждый хотел быть первым сам. Все они строили интриги — а Кадыров строил Чечню.

Президентский кортеж катается по Чечне, как сыр по мышеловке. И те, кто стреляет по сыру, никак не могут понять, что время стрельбы по кортежам, президентам и просто стрельбы проходит, потому что в Чечне теперь единственная структура, не считая парней в лесу, обладает монополией на стрельбу.

Они не поняли, что мимо них, свистя и покрякивая, на «Лексусах» и «Порше кайеннах» проносится нечто, что является здесь государством. Или, по крайней мере, умеет притворяться государством тогда, когда это выгодно.

* * *

Это вечер четверга, время мавлида. Пока Сулим совещается с командирами рот, где-то в родном доме Рамзана читают Коран и делают зикр. Спустя полчаса кортеж влетает в ворота резиденции — вереница огней, кажется, тоже пляшет зикр вдоль дороги.

В гостиной — смех, свет и куча вооруженных победителей — больше, чем на базе «Востока». Приходят гости, приходит Ильяс, бывший командир ножай-юртовской роты «Востока», приходят родственники Сулима и Габаев — Ноль Пятый. Это только глупые диктаторы сажают противников в подвал. Умные диктаторы селят их в резиденции.

И гости рассказывают. Они рассказывают о резне в станице Бороздиновская, учиненной «Востоком». Тогда был убит один человек, исчезли одиннадцать, кого-то сожгли, и родственники потом набивали пакеты жареной человечиной. О том, кто и как, по подозрению в неверности, велел убить Милану Балаеву, мусульманскую жену Бадруди, и ее мать. Об убийстве Юнуса и Юсупа Арсамаковых, пропавших в Чечне братьев банкира Арсамакова, с которым у Ямадаева вышел конфликт из-за питерского мясокомбината «Самсон».

Тут надо сказать, что, как в фильме «Ворота Расемон», показания сторон безнадежно расходятся. По версии сторонников Ямадаева, те договорились «развести» Арсамакова вместе с Кадыровым. И после нашумевшей драки на «Самсоне», когда Ямадаев избил директора мясокомбината в собственном кабинете, Арсамаков был уже готов на мировую, когда какая-то третья сила украла его братьев.

Кадыров от такой версии взвивается:

— Пошел он!.. Свидетель Слуцкий был, что я ему запретил идти туда! «Ни в коем случае, — говорю, — это не Ичкерия». И Арсамаков вам ничего не отдаст!

И тут один из бывших командиров «Востока» начинает при всех излагать: где, как, кто застрелил Юнуса и Юсупа. Как их привезли в Гудермес, потом убили, потом сожгли в Ведено, и как вчера уже следователи нашли на месте, указанном перебежчиками, сожженные кости.

Конечно, упрекать Ямадаевых за кое-какие мелочи так же несправедливо, как банкротить «ЮКОС» за неуплату налогов. Делали все, а отвечает один. Но увы! Теперь, когда благодаря массовому переходу бойцов «Востока» на сторону сил добра, все это дело вскрылось, Кадыров, разумеется, сделает все, чтобы восторжествовал закон.

— Я не допушу, чтобы батальоном руководили преступники. Я — законопослушный человек. Я призываю к закону!

Знаете, что такое полевой командир? Это когда палишь, по кому хочешь, из «Стечкина». А что такое государство? Это когда палишь в ответ из системы залпового огня «Уголовный кодекс».

— Почему Сулим не приехал сразу? — спрашиваю Кадырова.

— Потому что он трус. Ему, чтобы что-то сделать, надо нанюхаться. Тогда он герой.

— В батальоне говорят, что вы получили 70 млн руб. за измену, — спрашиваю Габаева.

— Какие деньги? Два года назад Рамзан мне машину подарил за удачную спецоперацию, двух дней не прошло, как Сулим ее забрал! — возмущен Магомед.

— Я своих людей не убивал. Я им покупал машины и строил дома. А Сулим себе — все, а своим людям — ноль, — отчеканивает Кадыров.

* * *

Признаться, я летела в Чечню с уверенностью, что переговоры с командирами «Востока» шли заранее, — а как иначе обеспечить массовый переход бойцов? Но похоже, что заговора не было. Были молниеносная реакция Кадырова (на фоне Сулима, отправившегося на совещание) и обрушившийся на «Восток» шквал блокпостов, родных и знакомых; пугать, конечно, пугали, но пугали-то друзья и родные, и одним запугиванием дела не объяснишь: можно запугать одного чеченца, но не три сотни. (И предъявить им всем дезертирство, как надеются в батальоне, — это плюнуть в лицо Чечне.)

На этом фоне поражает беспечность Ямадаевых. Они знали, что над ними собирается гроза; что Кадыров сносит противников поодиночке, что он недоволен тем, что Руслан Ямадаев был на дне рождения президента Алханова (кажется, к тому и свелась поддержка Алханова Ямадаевыми), они сами говорят, что на следующий день после инаугурации Кадыров перестал отвечать на звонки. И вот продолжалось все это: Бадруди с его выходками, недоплаты бойцам, огромное количество внештатников (которым доплачивали из сэкономленного).

Они остались полевыми командирами — а Кадыров стал хозяином Чечни. Они надеялись, что Москва им поможет, — а Москва продает любого чеченца, который ее покупает. Они курили возле бочки с бензином и думали, что все обойдется. Кадыров не зажигал сигареты — он просто поставил бочку.

Похоже, Ямадаевых ждет участь князя Курбского. Уедут в Москву и будут оттуда обличать чеченского Ивана Гроз¬ного. Законопослушный Рамзан Грозный ответит уголовным делом, которое лишит Москву морального права защищать Ямадаевых. Ведь у версий, которые излагают Кадыров и Ямадаев, есть маленькое различие. У одного есть только слова, а у другого — железобетонные доказательства. А если доказательств мало, Кадыров их все равно найдет.

Вот только маленькая закавыка. Дело в том, что Сулим Ямадаев — военнослужащий. И если выяснится, что приказ об убийстве Арсамаковых отдавал лично он, то дело будет передано из местной, чеченской, прокуратуры в военную.

А военная прокуратура, в отличие от Кадырова, у нас не законники.