Программа-минимум и программа-максимум для нового президента. Часть II

Читать начало

И Путин, и Медведев многократно заявляли, что они уже работали и будут продолжать работать как одна политическая команда, что между ними нет никаких существенных политических противоречий и что их властные полномочия четко разделены статьями Конституции, а поэтому никакой проблем и коллизий здесь возникнуть в принципе не может.

Странно было бы, если бы они говорили что-то иное (хотя, на мой взгляд, было бы лучше, если бы они все-таки подтвердили, что проблема существует, и хотя бы в общих чертах описали, как они собираются ее купировать), однако реальная жизнь такова, какова она есть. Бюрократический аппарат вообще, а русский бюрократический аппарат в особенности, да еще в условиях традиционного для нас "слабого разделения властей", во-первых, не понимает, что такое два равновеликих начальника, а во-вторых, всегда и очень успешно находит ту щель в этом "равновеличии", воспользовавшись которой можно извлечь максимум выгоды для себя при минимальных затратах своей работы на общество.

Короче говоря, я, например, да и не только я, на данный момент предвидим очевидную конкуренцию, если не борьбу двух аппаратов – президента и главы правительства, и соответствующий застой в бюрократической активности всех органов власти в стране до момента полного выяснения, кто же в этой конкуренции одержал победу.

Даже если представить себе, что согласованность двух аппаратов будет максимальной, а развитие страны - успешным, сравнения вклада в этот успех отдельно Медведева ("и его людей") и отдельно Путина ("и его людей") будет постоянно присутствовать как в сознании чиновников и рядовых избирателей, так и в средствах массовой информации. А что же говорить о ситуации, если медведевское президентство будет сопровождаться какими-либо неудачами, провалами или ошибками!

Словом, без сомнения, и так еще не до конца сложившаяся, довольно ущербная и ослабленная многочисленными узлами ручного (то есть субъективного) управления политическая система России, к тому же все время трансформирующаяся и постоянно подвергающаяся критике как изнутри страны, так и из-за рубежа, вступает в зону новых для себя испытаний, часть из которых, конечно, она просто не пройдёт.

Однако все эти испытания являются по большому счету тактическими, тогда как стратегическая миссия президентства Дмитрия Медведева лежит, как мне представляется, совсем в другой плоскости.

Эволюционный толчок, или Стратегия стратегий

Утверждения, в том числе и связанные с новым президентом, о том, что Россия устала от революций, что ей необходимы несколько десятилетий стабильного и мирного развития, совершенно справедливы.

Но одновременно Кремль (устами Путина, а затем и Медведева) обоснованно ставит цель перехода от инерционного (то есть эволюционного) сценария развития общества и экономики, то есть в целом – России, к инновационному (то есть – фактически – к революционному).

Как же обойтись тут без "революций": кадровых, технологических, общественных, политических, конституционных?

Обойтись, конечно, не удастся. А если удастся, то не будет перехода к инновационному сценарию развития.

Выход пока найдет чисто лингвистический. Слово "революция" под запретом. Термин "инновация" (надо сказать, довольно бледный, "не энергетический", не волнующий даже души технократов, не говоря уже о "широких народных массах", и радующий разве что бюрократов, ибо под всякий "переход", да еще "инновационный" многое что можно "списать" в свои карманы) – уже почти сакрализирован или, по крайней мере, догматизирован.

У меня есть собственный рецепт не столько лингвистического, сколько сущностного выхода из этой ловушки.

Дело в том, что, как хорошо известно, развитие России (впрочем, не только России, но в нашей истории это особо ярко представлено) всегда происходило не плавно эволюционно и не разорвано-революционно, а эволюционными толчками, между которыми, как правило, лежали очень продолжительные инерционные периоды (застой, стабилизация и пр. в том же духе). Социальные и политические революции (как общенациональные, а не дворцовые, перевороты) чаще всего были встроены (конструктивно или деструктивно) в такой эволюционный толчок (или предшествовали ему, играя роль то ли сигнала, то ли детонатора).

Словом, назревшие и вовремя, сознательно и политически и технологически правильно "проведенные" эволюционные толчки не только не предполагают революций (разве что в качестве метафорического обозначения произошедшего), а тем более репрессий, но даже отрицают их или, по крайней мере, минимизируют возможность и необходимость и того, и другого.

А вот проворонить объективно назревший такой толчок или опоздать с его упорядоченным "проведением" как раз и означает подвергнуть страну риску революций, репрессий, гражданского неповиновения или даже распада.

Собственно, появление тезиса об императивности "перехода от инерционного сценария развития к инновационному" свидетельствует о субъективном осознании политическими лидерами страны как раз того, о чем я говорю.

Однако следующий и даже еще более важный вопрос: а в каких областях необходимо прикладывать политическую волю и имеющиеся социальные и иные инструменты, где концентрировать ресурсы и на что мобилизовывать специалистов и "просто граждан", дабы достичь желаемой цели?

Мне представляется, что проблемы и соответствующие им цели, в самом кратком их описании, сводятся к следующему, что должно составить не просто национальную стратегию, но стратегию генеральную, так сказать Стратегию стратегий:

- собственно технологические инновации;

- конечно, инфраструктура (но эти два пункта, безусловно, не первые и не главные);

- общественные ценности и их иерархия, а отсюда и социальные инновации, включая научно-образовательную конструкцию;

- политическая конструкция России (совершенно очевидно, что нынешняя промежуточная конструкция не способна быть двигателем каких-либо инноваций; оттого-то вместо неё и действует такой в общем-то крохотный институт, как "администрация президента");

- конституционная конструкция (как формализация содержательной части двух предшествующих позиций);

- цивилизационно-экономически-географическая конструкция (здесь, помимо всего остального, очень важно путем даже и инноваций не уничтожить те богатства России, которые все стремительней и стремительней растут и в цене своей, и, главное, в ценности, а именно – гигантские нетронутые природные территории);

- демографическая революция (здесь не побоюсь этого слова), судя по всему, требующая радикально новых цивилизационных (включая и этические) подходов (то, что пока сделано по инициативе Путина и под руководством Медведева – лишь первое приближение к требуемому);

- ясно декларируемый внешнеполитический проект для России и исторически связанных с ней государств, территорий и народов;

- более широкий внешнеполитический проект взаимодействия России с главными субъектами мировой политики – как институализированными, так и временно не консолидированными или вообще дисперсными;

- еще более широкий, теперь уже глобальный проект желаемого и предлагаемого другим мироустройства и роли и миссии России в рамках этого проекта.

Уже сейчас, основываясь на предложенных различными отечественными мыслителями и экспертами идеях, порой очень тщательно проработанных, можно было бы синтезировать три-четыре (но, конечно, не один, ибо "выбор из одного" бессмыслен по определению и чреват ошибкой) варианта (разной степени не пессимистичности-оптимистичности, а именно революционности-эволюционности и реалистичности-утопичности) той общенациональной стратегической концепции, планомерная реализация которой и могла бы обеспечить России и сам эволюционный толчок, и его максимальный позитивный результат при минимуме издержек.

Как пресечь "догоняющее развитие"

Нужно ли, однако, еще неопытному президенту Дмитрию Медведеву подниматься до таких стратегических высот, если и так в родном Отечестве и особенно в родной бюрократической глуши столько еще можно и должно сделать и важного, и неотложного?

Нужно. Хотя, конечно, только в том случае, если он возьмется за составления данной генеральной стратегии - Стратегии стратегий, всерьез и основательно.
Дело в том, что, несмотря на все достижения путинского президентства, Россия все равно традиционно продолжает крутиться в парадигме "догоняющего (Запад) развития".

Это – крайне порочная парадигма. Не в конкретных своих составляющих – в этом она как раз привлекательна и плодотворна, ибо многих западных показателей достичь, действительно, нужно. Но она порочна в основании своем, а также исторически, перспективно – если заглядывать в далекое, но все равно обозримое для крупных политиков будущее.

Фактически со времен Алексея Михайловича (и даже Ивана III) мы развиваемся именно по этому принципу – догнать Запад, перегнать его. Догнать во всем не удается. Перегнать в чем-то – случается, причем довольно часто. Но все равно это – отдельные, эксклюзивные обгоны. Перегнать раз и навсегда (на долгий исторический срок) так и не удавалась – кроме одного исторического периода, когда это все-таки произошло именно потому, что в тот момент Россия отказалась от традиционной для нее, да и для всех остальных, кто так или иначе тянется исключительно за Западом, ориентиров и целей.

Разумеется, я имею в виду 1917 год и коммунистический эксперимент. Сейчас нет смысла разбирать плюсы и минусы этого эксперимента, его содержание. Есть смысл понять, что большевики поменяли алгоритм движения страны по траектории прогресса (о понятии "прогресс" я еще скажу отдельно). Они поставили цель не догонять Запад (европейский и американский капитализм и буржуазную демократию, как тогда говорили), а одним прыжком перепрыгнуть их. Сначала оказаться в будущем, а потом, властно-политически закрепившись там, подтянуть социальные и экономические тылы не к западным образцам своего времени, а сразу к тому, чем западноевропейский и американский капитализм станут когда-то.

А за это время Советская Россия уйдет еще дальше вперед – в самый коммунизм.

Алгоритм "прыжка в будущее", перевода страны из стадии "догоняющего развития" сразу в позицию лидера (идеологического, аксиологического, политического, а остальное – подтянем, из будущего-то тянуть легче) оказался порочен. И причин тому много – я ниже укажу лишь на одну, главную.

Но не порочен, а, напротив, глубоко плодотворен политический и метафизический выбор – отказаться от роли догоняющего, перевести соревнование в совершенно иную плоскость.

И нельзя не признать, что для многих народов почти до самого крушения Советского Союза (и даже и позже), а для многих интеллектуалов Запада – до 1968 года тогдашняя Россия (СССР) статусом исторического лидера обладала.

Главная ошибка здесь лежит в приверженности большевиков, как людей, воспитанных в традициях и догмах идеологии Просвещения, теории прогресса. А главная догма этой теории, если ее сильно упростить лексически, но не по сути, состоит в том, что сегодня должно быть лучше, причем по всем направлениям и для большинства людей, чем вчера, а завтра, разумеется, лучше, чем сегодня. И так – до бесконечности или, что одно и то же, до воцарения рая на земле.

Теория и особенно догматика прогресса были, простите за сам собой напрашивающийся каламбур, прогрессивна для своего, сегодня уже явно завершившегося (доказывать это не буду) времени. И, следуя именно этой теории, Россия всё практиковалась и практиковалась в "догоняющем развитии", всё не достигая и не достигая желаемого результата, пока, наконец, большевики не попытались описанным уже мною одним прыжком "обогнать прогресс".

Отказавшись в конце 80-х годов от большевизма, но не от догматики теории прогресса, мы снова оказались в числе "догоняющих". И уверяю всех – никогда тех, кого хотим, не догоним. Ибо этого не предполагает сама парадигма "догоняющего развития".

Концептуальная основа той Стратегии стратегий, о которой я говорю, предполагает полный отказ от теории прогресса вообще и свойственных ему "индикаторов лидерства" в частности (всякие там ВВП, уровни инфляции, число автомобилей или киловатт/часов на душу населения и пр. не уходят, конечно, полностью, но переводятся в разряд второстепенных, вспомогательных).

Подробное изложение того, что можно назвать "теорией естественного развития" и что противостоит теории прогресса, оставлю для отдельного случая. Здесь же только отмечу, что, согласно теории прогресса, ты должен постоянно за кем-то бежать или от чего-то убегать. А согласно теории естественного развития, ты должен развиваться так, как свойственно именно тебе, а посему ты никогда не окажешься ни отстающим, ни догоняющим, ни ненавидимым другими лидером, злобным и агрессивным из-за боязни однажды с этой ролью расстаться (что, между прочим, неизбежно).

Более того, развиваясь так, как предначертано только тебе (а потому не тратя лишних усилий на гонку за кем-то), ты однажды, когда догоняющие и догоняемые пойдут на очередной порочный круг своего бега, или врубятся лбами в какую-нибудь стену, или упадут от перенапряжения, окажешься лидером автоматически, без особых усилий, даже и не ставя этой цели. Ибо естественное развитие естественно, а развитие в рамках теории прогресса – все более и более искусственно, спекулятивно, избыточно, в конечном итоге – опасно.

Гонка вооружений – ярчайший пример порочности теории прогресса, но и характернейший, типологический пример этой порочности.

Или: русская литература, начавшая в ХYIII веке "догонять" гораздо более развитую и к тому времени уже практически классическую западноевропейскую, где-то на Пушкине (оттого он и велик, как никто другой) перешла, сама того не подозревая, к соревнованию не с Западом, а с самою собой. И далее последовали полтора века такой "массовой" литературной гениальности, что Толстой, Достоевский, Чехов, Горький и Шолохов оказались в лидерах мировой литературы (а также, заодно, и психологии, и философии), хотя никаких целей "догнать", а тем более "перегнать" кого-то не ставили. То же – и с великой русской музыкой того периода. Судя по всему – что-то аналогичное произошло тогда и с русской наукой.

Последний конкретный пример – Китай. Представляется, что и он, не признаваясь в этом публично, отнюдь не занимается своим развитием по догматам теории прогресса. А потому и не боится кого-то не догнать, ибо занимается не "догоняющим развитием", а просто своим естественным развитием. И автоматически выходит на лидерские позиции (с точки зрения тех, кто привык относится к жизни стран и народов, как к спортивному соревнованию) - то как раз в спорте, то в объемах экономики, то в накоплениях золота и иностранной валюты, то в инвестициях в чужие экономики, то в космосе – собственными силами отправил людей в космос, чего до сих пор так и не сделали западноевропейцы. И, между прочим, развиваясь своим естественным путем, Китай, несмотря ни на что, как был, так и остается лидером по существу в главном – в демографическом, то есть потенциально – человеческом капитале. Чего не скажешь о лидирующей уже пять веков подряд в научно-техническом прогрессе Западной Европе.

Если Россия не поставит перед собой собственных, а не калькированных с западных образцов, целей, она никогда (кстати, и слава богу!) не догонит Запад.
Но дело в том, что это и не нужно. А следование за ложной целью лишь истощает ресурсы, порождает разочарование и заводит в тупик (куда, надо думать, лидер попадет первым – вот почему "слава богу!").

Никакой уверенности у меня, конечно, нет, но надежда все-таки есть: при президентстве Медведева мы расстанемся навеки как с теорией прогресса, так и с практикой "догоняющего развития". И займемся более важными вещами. Некоторые пассажи в последних выступлениях Путина и Медведева, некоторые нюансы в их словах вселяют эту надежду.

Кстати, если этой надежде суждено сбыться, это и будет лучшим воплощением любимого новым президентом выражения "Freedom is better than non freedom".

"Свобода лучше, чем несвобода"

Эти слова Дмитрия Медведева, многократно им произносившиеся в последнее время, причем в беседах с иностранными журналистами и коллегами – по-английски, что специально подчеркивает: автор знает, что взял их не из традиционного русского политического лексикона, а именно из практики западных демократий, внутри России рассматриваются одними как не более чем обращенная именно к зарубежной аудитории риторика, другими – как реальное политическое кредо нового президента, третьими – как прекрасная, но далекая от реальности иллюзия неофита на президентском посту.

В любом случае можно предполагать, что это утверждение скорее политического теоретика, чем практика, которым неизбежно должен стать человек, занявший пост главы одной из крупнейших держав мира, обладающей мощнейшим ракетно-ядерным потенциалом и многочисленными формальными и неформальными международными обязательствами и еще большей международной ответственностью, причем страны, хоть и находящейся на подъеме, но имеющей многочисленные и весьма острые внутренние проблемы, а также весьма непростые отношения со своими международными партнерами-конкурентами. И в этой связи вряд ли можно принять утверждение о том, что все прекрасно в свободе, особенно чужой, а не твоей собственной, как догму, а тем более – как руководство к повседневной деятельности для любого, в том числе и нового, президента любой страны, но такой, как Россия (или США), в особенности.

Россия, безусловно, обречена быть максимально свободной (или пытаться такою быть) в своих действиях на международной арене. Россия, безусловно, надеется быть максимально свободной и в своей внутренней жизни, хотя и здесь возникает проблема сочетания свободы с ответственностью. Но насколько может быть свободным, если даже это "лучше", сам президент такой страны, как Россия?
Я думаю, настолько, насколько его решения и действия будут эффективны для минимизации внешних угроз "свободе России" и для максимизации не только "свободы", но и реального благополучия граждан нашей страны.

Вообще свободнее всего чувствует себя и действует политический гений, интуитивно находящий такие смелые и одновременно эффективные решения стоящих перед обществом и нацией проблем, которые даже не видят или считают фантастическими как его соратники, так и конкуренты.

Впрочем, нового политического гения Россия еще ожидает. И появится он в обозримом будущем или нет, вопрос туманный. Если Дмитрий Медведев станет не менее эффективным президентом, чем был до него Путин, этого уже будет достаточно. Заданная ему историей программа-минимум будет выполнена.

Если своей политикой Дмитрий Медведев сумеет сознательно (что невозможно без осмысливания и выработки Стратегии стратегий) подвести Россию к очередному эволюционному толчку, это будет политическим подвигом и впишет его имя в историю столь же большими буквами, сколь мощным по энергии и масштабам и плодотворным уже по ближайшим результатам будет этот толчок. Так что и программа-максимум для президента Медведева уже готова.

А свободен ли при этом будет новый глава государства в своих действиях или просто станет добросовестно, последовательно и эффективно реализовывать и отстаивать насущные и стратегические интересы России, прописанные не президентской директивой, а самим ходом истории, – это уже не важно.

При подготовке данной статьи автор использовал написанную по заказу итальянского журнала "Лимес" статью о политике России при президенте Медведеве (для специального номера этого журнала, который выйдет в свет 9 мая), а также более пространный вариант этой статьи, который будет опубликован в апрельском номере журнала "Политический класс".

Виталий Третьяков, главный редактор журнала "Политический класс"