Президент Дагестана Муху Алиев обвинил Бориса Березовского в подготовке вторжения в республику в 1999-ом году

Именно Борис Березовский стоял за вторжением в Дагестан в 1999-ом году. С таким сенсационным утверждением впервые выступил российский государственный деятель – президент Республики Дагестан Муху Алиев.

Ранее подобные заявления в адрес Березовского звучали не раз, но исходили они, как правило, от журналистов и оппозиционных политических деятелей. Утверждалось, что это вторжение, точнее, успешное его отражение, понадобилось Борису Березовскому для укрепления рейтинга своего протеже, тогдашнего премьер-министра Владимира Путина. Не нашли подтверждения, но и не были опровергнуты сообщения французской прессы о том, что непосредственно перед вторжением в Дагестан его руководитель Шамиль Басаев встречался в Париже с Борисом Березовским и тогдашним руководителем администрации президента России Александром Волошиным.

До президента Дагестана Алиева никто из официальных лиц эту версию не подтверждал.

Напомним, что вторжение в Дагестан стало поводом для начала второй чеченской кампании, после которой избрание Владимира Путина на первый президентский срок стало неизбежным. Российские средства массовой информации игнорировали заявления тогдашнего президента Чечни Аслана Масхадова, осудившего действия Басаева и также указывавшего на Березовского как на организатора происходящего.

Президент Дагестана Муху Алиев прокомментировал для представителей республиканских и центральных СМИ сообщения о том, что спектакль Русского драматического театра им. Горького «В твоих руках…», основанный на событиях октября 2002 года, в Театральном центре на Дубровке в Москве, был запрещен якобы по его указанию.

«Запрет этого спектакля – это на самом деле чья-то провокация либо, как я уже говорил, головотяпство министра культуры республики. Каких-либо указаний об отмене спектакля я не давал.

Изначально я даже не знал о том, что его премьера состоится в пятницу. Но после заседания республиканской антитеррористической комиссии нашел в своем кабинете приглашение на премьеру спектакля «В твоих руках…». В силу занятости, я обычно не посещаю подобные мероприятия, но меня заинтересовала программка, где вместо фамилий актеров было указано Террорист №1, Террорист №2 и т.д. Поэтому мы вместе с председателем Народного Собрания РД, другими коллегами приняли решение посетить премьеру, не зная при этом ни фамилии авторов сценария, ни режиссера-постановщика.

Спектакль шел примерно час с лишним, во время которого достаточно динамично развивалось действие – вторжение в зал, захват заложников и прочие сопутствующие подобным событиям сцены. Хочу отметить хорошую игру актеров. Особенно двух главных героинь, изображавших журналистку и террористку.

После окончания спектакля, когда мы уже собирались покидать театр, меня остановила журналист газеты «Дагестанская правда», которая, признавшись, что премьера вызвала у нее двойственное чувство, попросила высказаться по поводу увиденного.

Я честно ответил, что в целом постановка мне не понравилась, потому что, на мой взгляд, идет поэтизация, героизация образа террористов. Они выглядят уж очень одухотворенными людьми, готовых на все за свои идеи. Остальные люди, заложники, изображены в не очень приглядном виде. Некоторые даже ради спасения жизни готовы поступиться собственным достоинством.

При этом террористы демонстрируют гуманизм, кому-то предлагают лекарства, кому-то кефир, молоко, кого-то отправляют в больницу и т.д. Я выражаю свою точку зрения, но повторяю – это не что иное, как героизация террористов, бандитов. Считаю, что на территории нашей республики, наш родной Русский драматический театр, который вместе с дагестанским народом прошел через огромные испытания - ведь мы потеряли не меньше людей, чем во время событий в Театральном центре на Дубровке – должен был более ответственно, критически отнестись к данной постановке, чем это сделал главный режиссер театра.

Этот разговор произошел между мной и корреспонденткой «Дагправды» в присутствии министра культуры республики, в адрес которой я тоже высказал свои замечания. Она мне апеллировала, что сама не видела спектакль. Я ответил, что это только усугубляет ее вину. Зачем приглашать на премьеру спектакля, которого сами не видели?

Как я понял, идея автора сценария, британки русского происхождения, заключается в том, чтобы создать у всех чувство общей вины за произошедшее. В чем мы виноваты? Я, вы? Может быть, наша вина заключается в том, что мы не выходим из состава Российской Федерации и поэтому у Русского театра есть какие-то претензии? Может быть, наша вина в том, что мы против создания в Дагестане клерикального государства ваххабитского толка?

Мы пережили страшные трагедии – взрывы домов в Каспийске, Буйнакске, теракт во время парада 9 мая. Сотни погибших, в том числе и дети… Я уже не говорю о 1999 годе и нападении на Дагестан банд международных террористов. Так в чем мы виноваты? Ведь и после войны в республике погибло от рук террористов и экстремистов не меньше людей.

Я не понимаю мотивы, необходимость героизации преступников?

Разве нет среди террористов продажных людей, предателей, готовых на все ради спасения жизни?

Есть, потому и ловят их сотрудники правоохранительных органов.

В общем, я высказал все эти соображения и ушел. И естественно, я даже подумать не мог, что кому-то в голову придет такая глупость, как отмена спектакля. Тем более, когда уже проданы билеты.

Для чего это делать?

Более того, у меня было желание на следующий день отправить на спектакль руководителя и сотрудников Информационно-аналитического управления, чтобы они дали свою оценку увиденному.

Но, оказывается, показ спектакля был уже отменен. Причем режиссер театра ссылается на пришедших к нему людей якобы от Президента РД и запретивших дальнейший показ спектакля.

Сегодня утром я вызывал министра внутренних дел Дагестана и дал ему поручение – вместе с главным режиссером театра разыскать людей, запретивших спектакль. Узнать их имена, фамилии, место работы. Пусть приходят все вместе ко мне. Естественно, не пришел ни главный режиссер, ни запретившие спектакль люди. Их, оказывается, уже нет.

В одном из информационных сообщений я прочитал, что ему позвонили. Но неужели он не мог через кого угодно найти меня и спросить, на каком основании я запрещаю показ спектакля? Тем более, когда уже проданы билеты. У нас с ним вообще никакого разговора на эту тему не было.

Еще раз повторяю, это либо провокация, либо головотяпство со стороны министра культуры. Наверняка после того, как я высказал свою точку зрения по поводу постановки, она предприняла какие-то действия, в результате которых «вдруг» заболела актриса и показ спектакля был отменен. Это еще хуже. Вместо одного «спектакля» мы получили уже два.

Но повторяю – ни автору пьесы, ни главному режиссеру, ни Русскому театру я не навязываю свою точку зрения. Однако считаю, что в таком ключе в Дагестане постановку делать нельзя.

Лучше было бы, чтобы все посмотрели этот спектакль, а потом уже высказались по нему. Возможно, у вас будет другое мнение. Это ваше право, но и мое право на собственное мнение никто не отменял.

Вызывает вопросы и другой факт. Этот спектакль был впервые поставлен в Великобритании в 2006 году. Почему для показа из всех регионов России была выбрана именно наша республика?

Потому что Дагестан, это то место после Чечни, которое, по мнению недругов страны, необходимо дестабилизировать. Вспомните, где прячется Борис Березовский? Ни для кого не секрет, что именно он стоял за вторжением в Дагестан в 1999 году. Великобритания не выдает до сих пор и министра культуры в правительстве Ичкерии Ахмеда Закаева.

Наш театр может поехать, встретиться и с этим актером. Он им еще лучше спектакль поставит. Почему власти Великобритании не выдают его? Где же их ощущение общей ответственности за происходящее?

Все потому, что ведутся двойные игры.

В следующем году исполнится 10 лет после вторжения банд международных террористов в Дагестан. С одной стороны мы не должны забывать об этой трагической дате. С другой стороны, когда идет идеологическая обработка молодежи, не прекращаются попытки их вербовки в ряды экстремистов, каждое слово имеет значение. И в этой связи одними запретами ничего не сделаешь.

Запрет – это то, против чего я всегда выступаю. Если бы и актер, и режиссер хотели со мной поговорить, а такая возможность у них еще будет, я бы им тоже сказал. Не может быть главный режиссер, как он пишет в одной из газет, вне политики. Как можно ставя такой спектакль быть вне политики? Суть каждой идеологии заключается в постановке каким-либо субъектом, партией и т.д. какой-либо цели. В данном случае, если наш театр, наш режиссер и автор пьесы ставят цель, чтобы у нас появилось чувство общей вины, то это ведь тоже идеология! И режиссер, который несет эту идеологию – это политик. Не надо двурушничать, надо называть все своими именами. Если они проводят политику, идеологию общей вины всех за произошедшее, то мне с ними не по пути. К актерам вопросов нет, они как могут, так и играют. Вот моя позиция, которую я обязан был высказать. И эта позиция, повторяю, не имеет никакого отношения к запрету спектакля».

Журналисты задали вопрос: «Считаете ли вы, что подобные спектакли, болью отзывающиеся в сердцах дагестанцев, должны проходить какую-нибудь цензуру?»

На это глава Дагестана Муху Алиев ответил: «Вы же понимаете, что ответ очевиден. Никакой цензуры быть не должно. У них, конечно, должен быть свой художественный совет. Но определение репертуара - это внутреннее дело театра. Но когда ставятся такие политизированные спектакли, как вы сказали, болью отзывающиеся в сердцах всех дагестанцев, а при этом министр культуры даже не удосуживается его предварительно просмотреть, продискутировать об его необходимости, когда не берется в расчет специфика республики, не прогнозируются возможные последствия… Попробовали бы этот спектакль показать в Беслане. Хотелось бы посмотреть, как они потом смогли вернуться оттуда. Зато уверен, что затем, при помощи Закаева и им подобным, они бы получили за это в Великобритании премии».