Как устроен рынок зерна в России

На модерации Отложенный Мировые цены на зерно побили все рекорды. В ближайшие годы эксперты не прогнозируют их существенного снижения. Столь благоприятная конъюнктура могла бы привести к инвестиционному буму в сфере производства зерна в России. Если бы не политические риски.

Колонна из полсотни новеньких американских комбайнов, каждый из которых размером с дачный домик, движущаяся по одному из шоссе Белгородской области, производит неизгладимое впечатление на городского человека. Ведь большинство жителей мегаполисов о сельском хозяйстве слышали лишь то, что оно в упадке. Примерно такое же впечатление произвели на журналистов слова пресс-секретаря одного из мясоперерабатывающих предприятий, недавно перебравшегося на работу из столицы в Ростов-на-Дону. «У нас богатая область! Недавно местные чиновники устраивали праздник для детей. Так крестьяне приезжали на мерседесах представительского класса», – оправдывал он свой шаг перед москвичами. Правда, никто из журналистов «Ко» своими глазами не видел столь обеспеченных местных жителей. Но данные рентабельности хозяйств по производству зерна говорят о многом.

«Себестоимость производства зерна в России составляет около 3000 рублей на тонну, а продать его в феврале можно было по 7500 рублей. Затраты на хранение на собственных элеваторах не такие уж существенные», – говорит представитель одной из западных компаний, которая недавно инвестировала в российское растениеводство. «Для крепкого предприятия в Центральном регионе, например, в Орловской и Тамбовской областях, рентабельность по текущему сельскохозяйственному году, который закончится к 1 июля, составляет 80 – 100%. По Южному округу, где выше и урожайность, и цены, показатели еще лучше», – говорит Андрей Сизов, исполнительный директор «Совэкон». Но при этом зерновой бизнес в России остается слишком рискованным. Основной проблемой инвесторы считают отнюдь не погодные риски и алкоголизм на селе, а отсутствие внятной государственной политики на зерновом рынке.

Кто съел пшеницу

По данным Российского зернового союза, в прошлом году в нашей стране собрали 81,7 млн тонн зерна (для сравнения: в 2006 году – 78,6 млн тонн). В том числе пшеницы – 48 – 49 млн тонн, ячменя – 17 – 18 млн тонн, кукурузы – 3 млн тонн. Остальное пришлось на подсолнечник, рапс и рожь. К 1 февраля 2008 года за границу было продано 12,9 млн тонн зерна. «Мы вышли на второе место в мире после США по объемам экспорта пшеницы», – подчеркивает президент Российского зернового союза Аркадий Злочевский. В целом Россия входит в пятерку крупнейших поставщиков зерна на мировой рынок.

Традиционные российские рынки сбыта – Юго-Восточная Азия, Северная Африка, Ближний Восток. «Наши крупнейшие потребители – Индия, Саудовская Аравия, Турция, Италия и Египет», – говорит Николай Демьянов, директор департамента маркетинга Международной зерновой компании (российская «дочка» Glencore, одного из крупнейших мировых трейдеров зерна). В этом году впервые Россия начала продавать ячмень в Японию, которая традиционно закупает зерновые в США и Канаде.

Поставлять зерно на мировой рынок Россия начала в 2002 году, однако никогда экспорт не был для нашей страны так выгоден, как в нынешнем сельскохозяйственном сезоне. «Таких высоких цен еще не было, даже сравнить не с чем. Максимальная цена тонны продовольственной пшеницы в марте составила $450, – отмечает Николай Демьянов. – Рост цен на зерно связан со снижением переходящих запасов в странах-экспортерах, неурожаями в Австралии, на Украине и в Индии. Также наложилась общеэкономическая ситуация, когда при ослаблении доллара финансовые ресурсы начали перетекать из фондовых рынков в сырьевые активы, в том числе в зерно. Кроме того, тенденция увеличения производства биотоплива стимулировала рост спроса и цен на зерновое сырье». Ситуацию усугубила засуха в Европе и Австралии, рост спроса на биоэтанол, который применяется при производстве современного биотоплива. Биоэтанол производят из тростника и кукурузы. Однако повышение спроса на кукурузу провоцирует рост спроса на пшеницу. Кукуруза дорожала, и американские животноводы частично замещали ее пшеницей.

«Для США конкуренция кукурузы с другими культурами очень aктуальна, эта страна приняла программу, по которой использование биоэтанола в топливе обязательно. По мере роста цен на кукурузу сельхозпроизводители занимали под нее все большие площади, сокращая посевы под другие культуры», – говорит Андрей Сизов.

«Ранее российские внутренние цены следовали за мировыми с минимальным отрывом. Обычно маржа трейдеров складывалась из $2 – 3 за тонну и 10% НДС, который им возвращают как экспортерам, – рассказывает Сизов. – В этом сезоне внутренние цены отставали от мировых, и российские экспортеры зарабатывали не менее $85 – 100 за тонну без учета возмещения НДС. В октябре 2007 года мы установили новый рекорд по экспорту, вывезя за месяц свыше 3 млн тонн зерна». По оценкам Николая Демьянова, мировая конъюнктура позволила бы России в краткосрочной перспективе поставлять на внешний рынок до 20 млн тонн зерна в год. Однако вслед за мировыми ценами стали расти и внутренние. Согласно данным «Совэкон», цена пшеницы 3-го класса на начало сезона составляла 5800 рублей, а на конец марта – 9100 рублей.

Столь высокие цены на зерно обеспокоили Минэкономразвития и Минсельхоз. С конца января в стране вступила в силу повышенная, фактически запретительная экспортная пошлина в размере 40% на тонну пшеницы (но не ниже 105 евро за тонну). Экспортная пошлина на ячмень в размере 30% (но не менее 70 евро за тонну) была принята еще осенью. «Экспорт пшеницы из России теоретически мог бы начаться лишь при ценах в $500 – 510 за тонну. Однако при таком сценарии государство немедленно бы отреагировало и повысило экспортные пошлины», – говорит Демьянов. Предполагается, что пошлины будут действовать до начала нового сельскохозяйственного сезона, то есть до 1 июля 2008 года.

Побить рекорды

Экспорт зерна почти полностью прекратился. Например, в феврале из страны вывезли всего лишь около 140 000 тонн. «Экспортеры работают в убыток, просто они не могут отказаться от выполнения контрактов. Введение пошлины юридически не является форс-мажором, а невыполнение контракта чревато разрывом отношений с покупателем», – поясняет Аркадий Злочевский. Кстати, Зерновой союз настаивал именно на полном запрете экспорта, что являлось бы форс-мажором и позволило поставщикам отказаться от выполнения контракта. Но введение запрета оказалось нелогичным в свете переговоров о вступлении России в ВТО.

Однако после прекращения экспорта внутренние цены не упали, а, напротив, резко пошли вверх. Одна из причин – повышение внутреннего спроса на зерно, отчасти вызванное ростом спроса на муку. «Экспорт муки вырос. На начало марта из страны было вывезено 230 000 тонн муки в эквиваленте пшеницы, что примерно в два раза больше, чем на эту дату в прошлом году, – рассказывает генеральный директор Института конъюнктуры аграрного рынка (ИКАР) Дмитрий Рылько. – Поставки муки за границу растут, в частности, в связи с запретительными пошлинами на экспорт зерна. Свою роль сыграло также и то, что алтайские мукомольные предприятия, на которые и приходится основная часть экспорта, сумели наладить связи с покупателями в Центральной Азии».

По данным «Совэкон», к концу февраля тонна пшеницы 3-го класса стоила 8 250 рублей.

«До этого сезона рекорд цен держался с марта 2004 года, когда продовольственная пшеница 3-го класса стоила 6400 рублей за тонну», – отмечает Андрей Сизов. Среди причин роста внутренних цен Дмитрий Рылько называет неравномерное распределение запасов по стране. Практически все зерно из южных регионов ушло на экспорт, ведь эти регионы ближе к портам Черного моря. Запасы в основном остались в Западной Сибири.
«Экспортеры, несмотря на введение пошлин, не ушли с российского рынка, а продолжают совершать закупки впрок, что повышает цены», – продолжает Аркадий Злочевский. Впрочем, не совсем понятно, пойдет ли скупленное зерно на внешний рынок. Возможно, экспортеры планируют продать товар в конце сезона внутри страны.

«Спрос на зерно в России превышает предложение. Однако дефицита нет. На 1 марта 2008 года запасы зерна в стране составляли 23,2 млн тонн. В прошлом году на эту дату было 24,8 млн тонн, – добавляет Николай Демьянов. – Однако с 1 марта 2007 года до 1 июля 2007 года на экспорт отправили еще около 3,3 млн тонн, а в этом году экспорта уже не будет. Получается, что на конец этого сезона у нас останется примерно на 1,7 млн тонн больше, чем в прошлом». Между тем запасы производителей зерна оцениваются в 14,1 млн тонн, а запасы перерабатывающих производств (мельницы, комбикормовые заводы) на 1,5 млн тонн ниже. Потребители ждали закрытия экспорта и не запасались, полагая, что цены на зерно снизятся, но сельхозпроизводители придерживают сырье, тем самым усугубляя дефицит зерна у переработчиков. «Ведь за свое зерно они уже получили хорошие деньги, а, как показал опыт прошлых лет, зерно выгоднее продать в конце сезона, в мае или июне. Хотя в этом сезоне, вероятно, пик цен наблюдается как раз сейчас», – говорит Николай Демьянов.

Свиновод-инвестор

По данным ИКАРа, в этом сезоне под озимые в нашей стране засеяно на 1,5 млн га больше, чем в прошлом. Рост площадей под яровые прогнозируется в районе 500 000 – 1 млн га. «В 2008 году в стране соберут 85 млн – 86 млн тонн», – считает Борис Розенвальд, директор по развитию «Агро-Инвест» (структура шведской Black Earth Farming Ltd). Есть более оптимистичные прогнозы, по которым урожай ожидается на уровне 90 млн тонн.

«Посевные площади в стране начали расти в 2007 году, когда было засеяно 45 млн га. В конце 70-х годов прошлого века под зерновые в России выделяли 78 млн га, а рекордные урожаи составляли 128 млн тонн. С тех пор крестьяне только бросали земли. Например, на Кубани площади под зерновые превышали 3 млн га, сейчас там обрабатывается 2,6 млн га. В общей сложности из оборота выпало 35 млн га», – рассказывает Злочевский.

Между тем урожайность российских земель постоянно растет. По данным «Совэкон», в 2005 году с 1 га собирали 18,5 центнера, а в 2007 году 19,8 центнера. Правда, пока мы серьезно отстаем от Западной Европы, где собирают примерно по 50 – 60 центнеров с 1 га.
«О росте инвестиционной активности в производство зерна можно судить по косвенным данным. Так, значительно вырос спрос на семена. Например, катастрофически не хватает семян кукурузы, семян под яровые, – говорит Дмитрий Рылько. – Крупные мировые производители сельхозтехники не принимают заказов на поставки в Россию уже с января, а раньше заказать технику можно было до лета. Очень высок спрос на пестициды». В производство зерна в первую очередь инвестируют агропромышленные холдинги (АПХ), специализирующиеся на животноводстве и мясопереработке. «Потребители зерна заинтересованы в постоянных поставках. В этом сезоне часто срывались контракты на поставку зерна, по которым аванс уже был проплачен», – поясняет Андрей Сизов.

Так, в 2005 – 2007 годах основатели группы «Черкизово» – Игорь Бабаев и его семья – создали собственный растениеводческий холдинг – Национальную агропромышленную компанию (НАПКО), ставшую одним из крупнейших инвесторов в производство зерна. В собственности НАПКО около 200 000 га земли в Московской, Пензенской, Липецкой, Воронежской, Тамбовской и Ульяновской областях. Планируется, что на конец 2008 года общий объем инвестиций НАПКО в производство зерна составит $400 млн. Руководители холдинга заявляли, что в 2009 году НАПКО будет производить 1 млн тонн зерна.

«Конкуренты «Черкизово», такие как «Русагро», «Мираторг», «Эксима», используют собственные и арендованные земли для развития кормовой базы, – говорит Константин Болгов, руководитель аналитической службы компании UM Eastern Europe. – Учитывая общемировые тенденции удорожания сырья, можно предположить, что агрохолдинги будут рассматривать предложения по выкупу арендуемой земли в собственность и приобретению новых перспективных участков». Зерновые подразделения животноводческих холдингов, как правило, ориентированы на поставки зерна в собственные хозяйства.

Одним из крупнейших в России инвесторов в производство товарного зерна аналитики называют шведский инвестиционный фонд Black Earth Farming Ltd. «Компания «Агро-Инвест» в прошлом году собрала в России более 130 000 тонн зерна. «Агро-Инвест» начала заниматься сельхозпроектом три года назад, а в 2006 году собрала первые урожаи, – рассказывает Борис Розенвальд. – Сейчас в нашем управлении более 200 000 га, часть находится в собственности. Основные культуры: пшеница, ячмень фуражный и пивоваренный, рапс, подсолнечник и кукуруза. В дальнейшем «Агро-Инвест» планирует увеличить земельные угодья до 300 000 га».

Свои земли имеют и крупнейшие экспортеры, которые, по версии ИКАРа, также являются еще и крупнейшими производителями зерна в России. Среди них «Юг Руси» (контролирует около 5% российского зернового экспорта в натуральном выражении), группа «Разгуляй» (4%), «Югтранзитсервис» (около 6%), ГК «Агрико», в которую входит группа «Агромаркет» (около 6%). «Эти компании управляют земельными угодьями в размере 150 000 – 200 000 га. Объем производства каждой составляет около 200 000 тонн», – говорит Дмитрий Рылько.

«Мы начали заниматься сельхознаправлением в 2001 – 2002 году, – рассказывает первый заместитель гендиректора компании «Югтранзитсервис» Артем Суров. – Сегодня в управлении компании находится 122 000 га в Ростовской области и 40 000 га на Украине. Объем производства составляет 300 000 тонн пшеницы, кукурузы, подсолнечника и рапса». В приобретение угодий и парка техники компания «Югтранзитсервис» инвестировала более 815 млн рублей. Сейчас «Югтранзитсервис» делает ставку на интенсивный путь развития – повышение урожайности. «В следующем сезоне урожайность должна составить 40 – 50 центнеров с 1 га, в среднем по Южному федеральному округу она составляет 25 – 30 ц с 1 га», – говорит Суров.

Транснациональные компании, занимающиеся экспортом зерна из России:
– МЗК («дочка» Glencore),
«Луис Дрейфус Восток» («дочка» Louis Dreyfus),
«Бунге СНГ» (Bunge),
«Каргилл Юг» (Cargill),
– совокупная доля которых в общем объеме российского экспорта уже превысила 33%, не занимаются производством в России.

По крайней мере официально. «Российские экспортеры имеют преимущество перед иностранными, у них есть гарантированный объем зерна в самом начале сезона, мы же его не имеем. Любой вменяемый человек видит выгоды для трейдера от наличия собственного сельхозпроизводства в России», – говорит менеджер одной из западных компаний, работающей на зерновом рынке. По слухам, земли уже купил лидер российского зернового экспорта (18,27%) – МЗК. Однако в самой компании эту информацию не подтвердили.

По словам аналитиков, собственный сельскохозяйственный проект в начале 2000-х пыталась реализовать французская компания Louis Dreyfus. «Она вложилась в свой проект, рассчитывая на высокую урожайность и рентабельность. Пригласила западных агрономов, поставила на поля охрану, добилась урожайности в три раза выше, чем по области. Однако потом свернула проект. Вероятно, так и не сделав его рентабельным», – говорит один из аналитиков. В российском и французском офисах Louis Dreyfus от комментариев отказались.

Louis Dreyfus – далеко не единственная компания, потерпевшая неудачу в сельскохозяйственном бизнесе. «Пилотные проекты в растениеводстве запускали многие западные и российские игроки. Однако ни один не состоялся. Они не могли вернуть инвестиций, – говорит Злочевский. – Массовая практика вложения средств в производство зерна существовала в середине 90-х годов. Компании авансировали крестьян в расчете на то, что урожайность их хозяйств возрастет, или же ожидали получить гарантированный объем от будущего урожая. Очень многие инвесторы теряли свои деньги. Причины были самые разные. Но в условиях хронической нищеты на селе, как только крестьянин получает какой-то актив, ему уже не хочется его возвращать. Пока в России не урегулированы земельные вопросы, кадастровые работы не проведены, а земля не стала залоговым активом, нет гарантий, что инвестиции будут возвращены».

Усушки и утряски

В России достаточно мало эффективных сельскохозяйственных холдингов. Одна из главных проблем, с которой сталкивается компания, прикупившая себе пару бывших колхозов, – это банальное воровство на уровне менеджмента. Производитель, вложившийся в семенной фонд, в удобрения и, главное, в дорогостоящую технику, недополучает часть урожая, которая сбывается «налево». «Приглашенные менеджеры-иностранцы не воруют, и их зарплаты уже сравнимы с зарплатами квалифицированных российских топ-менеджеров. А российские работники часто полагают, что инвестор пришел ненадолго, и поэтому надо срочно у него что-то своровать. Хотя бы скрутить гайку с колеса комбайна, – говорит Борис Розенвальд. – Мы также столкнулись с проблемой алкоголизма. Когда, выдав первую зарплату, «потеряли» часть комбайнеров, новых пришлось завозить из города. Впрочем, ситуация постепенно меняется, есть поводы для оптимизма».

Основной повод для оптимизма – рост цен на зерно. «Два года подряд в мире были плохие урожаи пшеницы, поэтому в новый сезон мы войдем с низкими мировыми запасами. И рост производства следующего года во многом пойдет на их восстановление, – считает Андрей Сизов. – Мировые цены, возможно, снизятся до $300 – 350 за тонну. Однако в любом случае они превысят те, что были два-три года назад. Тогда тонна пшеницы стоила $150. Возврата к таким ценам как минимум в ближайшие один-два сезона не ожидается».

«Я оцениваю черноморский ФОБ (ФОБ – условия поставки, предполагающие обязанности поставщика за свой счет доставить зерно до порта и погрузить его на борт судна. – Прим. «Ко») на следующий сезон на уровне $250 – 280. Однако если нефть и дальше будет дорожать, цены на зерно могут и не снизиться», – прогнозирует Злочевский.

«В начале 2000-х внутренние цены на зерно были чуть выше себестоимости, а зачастую опускались ниже, и выжить в таких условиях могли лишь очень эффективные хозяйства. Теперь, при плановой рентабельности в 100%, можно рисковать. Потеря части зерна будет компенсирована, даже если в реальности мы получим рентабельность на уровне 50%», – говорит один из инвесторов. По его словам, окупить вложения в производство зерна можно за два-три года. Впрочем, по словам других участников рынка, расчеты на столь скорую окупаемость, как правило, не оправдываются. «Цикл сельхозпроизводства – достаточно длинный. Все зависит от состояния купленной земли. Для получения хороших результатов по урожайности, как правило, требуется подготовка земель, которая занимает около четырех – пяти лет», – говорит Артем Суров.

По словам Бориса Розенвальда, год-полтора уходит лишь на то, чтобы решить проблемы, связанные с оформлением земли в собственность. «Рынка оформленной земли в России сейчас не существует. Сначала нужно выкупить пай, оформить доверенность, размежевать землю. Рынок земли, готовой к продаже, может появиться лишь через несколько лет», – говорит Розенвальд. Среди причин, тормозящих вложения в производство зерна, эксперты называют также взаимодействие с региональными администрациями. Например, власти могут принудить инвестора строить животноводческий комплекс, возведение которого он не планировал, ограничить вывоз зерна из региона.

«Существует также проблема доступности элеваторных услуг. Элеватор, который является монополистом в своем районе, может диктовать цены на свои услуги либо поменять зерно с повышенным содержанием клейковины на продукт более низкого качества, – говорит Сизов. – А судиться с элеватором сложно. Он может потребовать вывезти зерно ранее планировавшегося срока или продать его. Ведь элеваторного бизнеса в чистом виде у нас почти нет. Зернохранилища принадлежат трейдерам или сами являются таковыми».

Крупные инвесторы обычно строят собственные элеваторы, что, разумеется, требует дополнительных вложений. По словам участников рынка, строительство современного хранилища на 100 000 тонн зерна обойдется примерно в $30 млн. Кроме того, игроки рынка сталкиваются с логистическими проблемами. В этом сезоне, к примеру, ощущалась серьезная нехватка вагонов для перевозки урожая. Наконец, в России нет собственной зерновой биржи, отсутствие которой тормозит развитие рынка. Биржа облегчала бы работу и производителям, и покупателям, а также способствовала формированию более справедливой цены.

На корм скоту

По словам Аркадия Злочевского, ожидать системного роста инвестиций от сторонних компаний сегодня не приходится. «Основные инвесторы в производство зерна – это сами крестьяне», – утверждает он. Согласно данным Зернового союза, в России насчитывается 27 000 хозяйств, производящих зерно, из них 8000 обеспечивают 80% всего товарного зерна. Кроме того, в стране работают 260 000 фермеров, доля фермерского зерна составляет около 15% от общего производства в стране (не только товарного). «Существуют фермерские хозяйства, которые занимаются крупным производством и обрабатывают по 15 000 – 20 000 га земли. Каждое такое хозяйство может производить 30 000 – 40 000 тонн зерна. Притом что средний размер российского хозяйства – 5000 га», – говорит Злочевский.

Основным риском для сторонних инвесторов аналитики считают отсутствие ясной государственной политики в отношении развития рынка зерна. Дело в том, что к нынешнему регулированию экспорта чиновников подтолкнули проблемы животноводства. Рост цен поставил под угрозу реализацию нацпроекта развития АПК, который курировал Дмитрий Медведев: подорожал ведь не только хлеб, но и корма. По данным «Совэкон», на корм скоту в России идет 37 млн тонн зерна, а на внутреннее пищевое потребление – всего 17,6 млн тонн (остальная часть – семена, экспорт, переходящие запасы). «На начало 2007 года годовой прирост поголовья свиней составлял около 17%, а на январь этого года всего 3% по сравнению с аналогичным периодом прошлого года», – говорит Сизов. Например, как сообщили в департаменте сельского хозяйства и перерабатывающей промышленности Краснодарского края, в 2007 году поголовье свиней в местных хозяйствах сократилось на 9%. Для сравнения: в 2006 году оно в крае выросло на 15%. Цена на фуражную пшеницу в 2007 году достигала 7000 рублей за тонну, тогда как год назад ее можно было купить за 3000 – 4000 рублей. При этом в целом по России в течение 2007 года, по официальным данным, мясо подорожало только на 8%.

«В себестоимости свинины доля кормов составляет 45 – 55%. Но это усредненные показатели, – комментирует Константин Болгов из UM Eastern Europe. – Для крупных высокотехнологичных свиноводческих комплексов нынешний уровень цен на зерно не является критичным». «Все зависит от конверсии корма в животноводческом хозяйстве, то есть расходования кормов на 1 кг живого веса, – поясняет Аркадий Злочевский. – В советские времена средняя конверсия, например, в птицеводческих хозяйствах составляла 3,6 кг комбикорма на 1 кг живого веса. Сегодня в России – 1,95. Правда, мировой показатель конверсии еще ниже – всего 1,8. Достигается он за счет уменьшения доли зерна в комбикорме и увеличения объема белков. В российских высокотехнологичных хозяйствах количество потребляемого зерна сокращается».

«В прошлом сельскохозяйственном году мы оценивали внутреннее потребление зерна в 69 млн тонн, а в нынешнем оно должно увеличиться на 1 млн – 2 млн тонн, – говорит Дмитрий Рылько. – В целом по стране и в личных подсобных хозяйствах в частности (где конверсия корма особенно низка), увеличилось поголовье свиней. Продолжает динамично расти птицеводство. На семена будет потрачено минимум на 500 000 тонн больше, чем в прошлом году».

«Средняя конверсия корма в российском свиноводстве составляет 4,6, а в мировом – 2,6. Ведь в России 50% свинины производят личные подсобные хозяйства», – рассказывает Злочевский. Так что списывать проблемы частных свиноводов и не слишком эффективных российских свинокомплексов исключительно на рост стоимости зерна абсолютно нелогично. Задумывая нац-проект, Минсельхоз не позаботился о создании инфраструктуры и образовательных программ для мелкого сельхозпроизводителя.
«Происходит столкновение идей: увеличение экспорта зерна или же развитие животноводства. Правительству надо выбирать, – считает Сизов. – В программе по развитию АПК на 2008 – 2012 годы записано, что приоритетная отрасль – животноводство». Сегодня многие трейдеры опасаются, что экспорт в следующем сезоне не откроют, рассчитывая обеспечить выгодные цены для животноводов.

Существует также вероятность, что в России повторится украинский сценарий. С октября 2006 года на Украине было введено лицензирование и квотирование экспорта ячменя, пшеницы и кукурузы. При этом экспорт время от времени открывали, а потом закрыли окончательно на несколько месяцев. Официально экспортеры начали получать лицензии, которые пересматривались не один раз. С начала января этого года и в середине февраля первые партии зерна снова начали экспортировать. Многие экспортные компании понесли огромные убытки из-за отмены экспорта, некоторые судовые партии пропали на зерноскладах.

«Ограничение экспорта в сезоне 2008 – 2009 года крайне негативно сказалось бы на зерновом рынке. Думаю, что власти пойдут по другому пути. Вероятно, в стране создадут более объемный интервенционной фонд (государство совершает закупки зерна и выбрасывает товар на рынок, когда достигаются высокие цены. – Прим. «Ко»), – предполагает Дмитрий Рылько. – В этом году у государства не было особых рычагов для оказания влияния на рынок. В интервенционном фонде лежало всего 1,5 млн тонн зерна, это слишком незначительный объем».