Вера в предсказуемость экономики ведет к катастрофе

На модерации Отложенный В последнее время многие экономисты делают вид, что экономика в основе своей предсказуема и доступна пониманию. Принятие экономических решений и определение экономической политики в частном и государственном секторе, по их мнению, сводится к естественнонаучным методам. Сегодня мы столкнулись с плодами этой концепции в финансовом секторе и работе центральных банков, утверждает лауреат Нобелевской премии по экономике 2006 года Эдмунд Фелпс (Edmund S. Phelps), который в настоящее время возглавляет аналитический центр "Капитализм и общество" (Center on Capitalism and Society) при Университете Колумбии.

"Финансовая инженерия" и денежная политика, "основанная на правилах", где неопределенные знания принято считать определенными знаниями, ведет нас в опасном направлении, пишет он в Wall Street Journal.

Предсказуемость, напоминает Фелпс, не всегда была экономической модой. В 1920-е годы Фрэнк Найт (Frank Knight) из Университета Чикаго рассматривал капиталистическую экономику как рывок с "не поддающимися измерению" рисками, которые он называл неопределенностью. Джон Мейнард Кейнс (John Maynard Keynes) писал о последствиях этой неопределенности для рациональных действий.

Фридрих Хайек (Friedrich Hayek) стал основоположником течения, вводящего ключевые элементы этой теории неопределенности в макроэкономику занятости. Впоследствии это модернистское течение было возвращено к жизни, когда в 1960-е годы Милтон Фридман (Milton Friedman) и Фелпс начали работать над "микроэкономическими основами макроэкономики".

Однако, пишет Фелпс, в 1970-е годы представители неоклассической школы экономики выдвинули гипотезу о том, что рыночная экономика, хотя и шумна, в основном предсказуема. За любыми рисками в экономике, говорили они, стоят абсолютно случайные потрясения, вроде подбрасываний монетки, подчиняющиеся известным правилам вероятностей, - а вовсе не инновации, чьи неопределенные последствия невозможно прогнозировать.

Эта модель, пишет Фелпс, завоевала господствующие позиции в Америке, и вскоре практики начали пробовать применить ее. Количественная финансовая теория превратилась в инструмент, на который полагаются многие банки и хеджевые фонды. Политические правила, основанные на этой модели, приняты на вооружение Федеральной резервной системой США и другими Центробанками.

Неоклассики говорили о большой выгоде этих изменений. Они утверждали, что их статистический подход к риску делает финансовый сектор гораздо эффективнее в поиске соответствий между кредиторами и заемщиками при одновременной экономии трудовых затрат и увеличении прибылей. Они говорили о снижении "изменчивости" в американской экономике и приписывали эту заслугу финансовой политике ФРС.

Сегодняшний опыт, подчеркивает Фелпс, проверяет правильность этих утверждений.

Рискованное кредитование и превращение долгов в ценные бумаги были инновацией, которая, как полагали, давала перспективу увеличения числа собственников жилья. Однако "управление рисками" в данном случае было темным лесом: отсутствовали предыдущие данные, на основе которых можно было бы проводить необходимую оценку новых активов, оно не принимало во внимание вероятную макроэкономическую динамику и неадекватно рассчитывало действие системы с неизвестным количеством участников нового бизнеса как почти не зависящее от этого числа.

Аргументы в пользу финансовой политики, основанной на правилах, на поверку оказались слабыми, отмечает Фелпс. Принимая решения по поводу краткосрочной процентной ставки, которую она контролирует (ставки ФРС по основным фондам), Федеральная резервная система думает о "естественной" процентной ставке, необходимой, ели инфляция не растет и падает. Затем ФРС задается вопросом, ожидает ли она уровня инфляции, который выше или ниже планового показателя. Ее интересует также, находится ли безработица выше или ниже "естественного" уровня, к которому рано или поздно вернется текущий уровень.

Однако среднесрочный естественный уровень безработицы и естественная процентная ставка - это величины, какие угодно, но не определенные. "По поводу естественного уровня безработицы, - пишет Фелпс, - мы с Фридманом при каждом удобном случае говорили, что он не является аналогом скорости света и все время меняется, временно или навсегда, с новыми событиями. Сегодня нам известны многие определяющие его факторы, но не точно и, конечно, не все. Это и есть неопределенность. По этому поводу существует больше, чем одно мнение, которое выглядит убедительным".

Мнение ФРС, похоже, сводится к тому, что среднесрочный естественный уровень безработицы стабилен. Отсюда следует, что рост реальной безработицы за прошедший год явление временное, вызванное такими преходящими факторами как рост цен на энергию и цены на жилье, которые, отмечает Фелпс, рушат новый уравновешенный план ФРС, не давая распутать узел на финансовом рынке.

В соответствии со своей теорией ФРС снижает ставку каждый раз, когда вырастает безработица. Это, по ее мнению, "смягчает" падение занятости до тех пор, пока факторы, сжимающие рынок труда, не исчезнут и безработица не вернется на прежний уровень.

А если инфляция - и инфляционные ожидания - идут вверх? Жесткая денежная политика в будущем займется ею с позиции силы, то есть тогда, когда безработица опять вырастет.

Однако, пишет Фелпс, есть все основания думать, что среднесрочный естественный уровень безработицы теперь может быть выше, чем раньше. Устойчивое снижение цен на жилье будет устойчиво сокращать количество рабочих мест в жилищной инвестиционной деятельности. Цены акций, дающие некоторое представление о том, как компании оценивают рост своих активов, за прошедший год заметно упали, и падение будет еще больше, если мы не будем учитывать растущую стоимость зарубежных операций. Это предвещает уменьшение числа рабочих мест в отраслях, производящих капитальные товары. И при отсутствии везения потерю этих рабочих мест не удастся компенсировать ростом занятости в экспортных отраслях.

Кейнс считал, что экономисты не могут в полной мере определить естественный уровень безработицы. За готовностью предпринимателей проводить инновации или просто инвестировать, создавая таким образом новые рабочие места, стоит их "животный инстинкт", подчиняясь которому они решаются шагнуть в неизвестность. Руководители центробанков, подчеркивал он, могут попробовать угадать, в каком направлении сделают шаг предприниматели, но значительные изменения в сфере занятости все равно неизбежны.

ФРС, похоже, думает, что естественная процентная ставка снизилась вместе со спадом бизнеса, пишет Фелпс. Но и здесь нет определенности.

Следует помнить аргумент Хайека, что потрясения во время бума могут менять естественную процентную ставку. Если во время бума она повысилась, неспособность центробанка поднять свою процентную ставку приедет к тому, что инфляция начнет расти. Что-то похожее, по мнению Фелпса, происходит в настоящее время.

Он пишет: "Возможно, мы видим работу другого механизма. Всем правит неопределенность. Но при любом сценарии ФРС не может долго держать процентные ставки на нынешнем низком уровне. Возможно, в ближайшее время мы увидим более высокие ставки и более высокую безработицу, чем в недавнем прошлом".