В 1985 году Кремль тоже был уверен, что системе ничего не грозит

31 декабря 99-го года Борис Ельцин неожиданно заявил о своей отставке, вручив страну первому в истории современной России преемнику. Его звали Владимир Путин, и люди, близкие Ельцину, уверенно говорили о нем как об убежденном либерале и даже демократе. Едва ли не первым шагом "либерала и демократа" после инаугурации стала реформа Совета Федерации.
 
Это был первый прямой удар по сложившейся в годы Ельцина избирательной системе и первый косвенный – по федеративному устройству государства. 

Преемник резко понизил статус верхней палаты парламента, ее политический вес, а, следовательно, и возможность оппонировать генеральной кремлевской линии. Идее Путина региональные лидеры почти не сопротивлялись – они присматривались к новому начальнику, стараясь угадать, куда именно он гнет. Когда поняли, было поздно: они обнаружили себя, встроенными в вертикаль власти. Но мало кто подозревал тогда, что это только начало.

После сокрушительной победы в 2004-м году уже не преемник, а просто президент России  решил поставить крест на системе, в основе которой лежали прямые и всеобщие выборы представительной и исполнительной власти. Решение было обнародовано в тот момент, когда общество пребывало в болевом шоке – не прошло и двух недель с момента захвата заложников в Беслане. Именно тогда, выступая на расширенном заседании правительства, Путин предложил отказаться от прямых выборов губернаторов и от выборов в Госдуму депутатов-"одномандатников". 

Российское общество образца 2004-го года проглотило бы любую инициативу сверхпопулярного президента и без Беслана. Но Путин страховался: кровавые события, казалось ему, давали дополнительные гарантии того, что любое ужесточение режима найдет в стране понимание.  Он не ошибся. 

Робкие попытки оппозиционеров и либерально настроенных газет призвать страну хотя бы к дискуссии, имели нулевой результат. 
Впрочем,  в сентябре 2004-го казалось, что шанс на сопротивление еще есть.  Именно тогда газета "Московские новости" вышла с интервью сразу двух президентов – Михаила Горбачева и Бориса Ельцина, которые резко критически оценили "отступление от демократии". 

Борис Ельцин, к тому моменту не выступающий в прессе, вопреки ожиданиям, согласился дать интервью. Он сказал:

"Я твердо верю, что меры, на которые после Беслана пойдет руководство страны, будут лежать в русле тех демократических свобод, которые стали ценнейшим достижением России за последнее десятилетие. Мы не позволим себе отказаться от буквы, а главное, от духа той Конституции, которую приняла страна на всенародном референдуме в 1993 году". 

И далее: "Мы не позволим отказаться от буквы и духа Конституции, хотя бы потому, что удушение свобод, свертывание демократических прав - это и есть, в том числе, победа террористов".

Еще более жестким в оценках был в тот момент Михаил Горбачев: 

"Убежден, что сегодня власть в своих действиях должна опереться на общество. Как победить ту же коррупцию без нормального парламента или свободной прессы? Без контроля со стороны общества? Но движения в этом направлении как раз нет. Происходит обратное. Под лозунгом борьбы с терроризмом предлагается резко ограничить демократические свободы, лишить граждан прямо выражать свое отношение к власти - на свободных выборах. Нам предложено согласиться с назначением по сути губернаторов, отказаться от выборов в одномандатных округах.

И это при том, что мы сегодня и так имеем преимущественно карманные партии…

Надеюсь, что для президента Путина это только возможный вариант, обсуждаемая идея, а не окончательное решение. Наша общая задача - сделать все возможное, чтобы проекты, которые, по существу, означают откат от демократии, не обрели силу закона. Я надеюсь, что политики, избиратели да и сам президент сохранят демократические свободы, которые нам так нелегко дались".

С тех пор и до смерти Борис Ельцин ни разу не позволил себе критики того, что делает Владимир Путин. В отличие от Михаила Горбачева, который все время возвращается к теме "выборов без выбора".  Особенно часто  - в ходе последней парламентской и президентской гонки. Так, в интервью журналу "Штерн" накануне  президентских (2008 года) выборов Горбачев говорил: 

"Российское избирательное законодательство требует основательного реформирования. Когда я узнаю по телевидению, что простые люди говорят: "Какой интерес в этих выборах, ведь результат уже известен" - то значит что-то не так. Избирателей рассматривают всего лишь как часть некоего механизма. Их просто используют, лишая возможностей активно участвовать в избирательных процессах... В избирательном законодательстве существует слишком много ограничений. 

На парламентских выборах барьер для партий был поднят с 5 до 7 процентов. Голосовать теперь можно только за партийные списки, а не за конкретных кандидатов, которые выступают в своих избирательных округах перед гражданами, представляются и говорят: "Я выступаю вот за это". После парламентских выборов в декабре 113 ведущих кандидатов из списков победивших партий не стали получать свои депутатские мандаты, а просто передали их малоизвестным людям. 113 мандатов – это 25 процентов! Я поражен, с каким неуважением относятся к избирателю".

Горбачев формулирует и то, что конкретно нужно изменить в существующей системе.

"Мы должны вернуться к прямым выборам губернаторов, а для Думы восстановить смешанную систему – голосование и по партийным спискам и по округам. И, в конце концов, сам ход выборов должен быть усовершенствован. Никуда не годится, что в отдаленных регионах было увеличено время для досрочного голосования. Настолько увеличено, что это открыло каналы для незаконного вмешательства. Очень важно, чтобы все было сделано для получения каждым гражданином полной информации о кандидатах и их программах. В Америке не все благополучно с выборами, но там гражданин уже за год до президентских выборов знает все о кандидатах и их программах. А у нас даже наиболее влиятельные кандидаты уклоняются от участия в дебатах".

Примерно такую же позицию по отношению к "усовершенствованной" избирательной системе все эти годы занимают немногочисленные демократические политики – от  лидера "Яблока" Григория Явлинского до председателя Политсовета СПС Никиты Белых. 

Однако многолетняя критика избирательной системы ни к чему не приводит. Это, впрочем,  и есть главное свидетельство того, что задуманное Путиным ему удалось. 

Губернаторы, лишенные всенародного мандата, стали верными солдатами Кремля. Сенаторы превратились в статистов. Оппозиция выдавлена из структур власти, ее лидеры скомпрометированы в глазах избирателя. 

Системе ничего не угрожает, считает Кремль.  Впрочем, примерно так же Кремль считал в 1985 году.