Российское правосудие как огня боится решений Европейского суда по правам человека

На модерации Отложенный На прошлой неделе в Нижнем Новгороде разразился конфликт между областным судом и прокуратурой. Оба эти ведомства пытались «спихнуть» друг на друга ответственность за проигрыш России в Европейском суде по правам человека. В январе 2008 года он присудил компенсацию в 70 тыс. евро жительнице Нижнего Новгорода Ольге Масловой.

Она утверждала, что, добиваясь признательных показаний, сотрудники милиции ее избивали и насиловали. «Нижегородский инцидент» стал, пожалуй, первой публичной реакцией властей на решения Европейского суда. Раньше их старательно не замечали. Скорее всего, внимание к Страсбургскому суду связано с тем, что наша страна вышла на первое место по числу поданных туда жалоб. В прошлом году российскому правительству пришлось заплатить более 2 млн. евро за проигранные дела.

Согласно отчету Страсбургского суда за 2007 год число зарегистрированных жалоб из России составляет около 20 тыс. Но это не значит, что все они будут рассмотрены. Более 90% дел признаются неприемлемыми. «Наши граждане не на то жалуются, – объяснил «НИ» адвокат Сергей Насонов.– Чаще всего их жалобы касаются несправедливости судебного решения. К сожалению, справедливость или несправедливость не проверяется Европейским судом».

Первое решение против России было принято в 2002 году. Тогда на невыплату денег за участие в ликвидации чернобыльской аварии пожаловался пенсионер Бурдов из Ростовской области. Страсбургский суд присудил ему в качестве моральной компенсации 3 тыс. евро. С тех пор Европейский суд вынес уже более 400 постановлений в пользу российских заявителей. Самую большую компенсацию получил Алексей Михеев из Нижнего Новгорода – 250 тыс. евро. Он был первым из россиян, кто выиграл дело о пытках в милиции.

На что жалуемся?

Среди федеральных округов по числу рассмотренных жалоб лидируют Южный федеральный, Центральный и Северо-Западный округа. Из российских областей на первом месте Воронежская. Страсбургский суд уже вынес 53 постановления по жалобам жителей именно этого региона.

Выигравшие в Страсбурге – российские пенсионеры и олигархи, журналисты, жены убитых в Чечне омоновцев, заключенные российских колоний и чеченцы, потерявшие своих родственников во время зачисток и похищений. Список проблем, рассмотренных Евросудом, не менее разнообразен: невыплаченные пенсии, бесконечные судебные тяжбы, переполненные тюрьмы, пытки в милиции. Типично русская жалоба – на судебную волокиту. Год назад было вынесено решение по делу «Сидоренко против России». Житель Новочеркасска жаловался на длительность разбирательства уголовного дела. Его обвинили в мае 1997 года в превышении должностных полномочий. Пять лет он находился под подпиской о невыезде. Расследование и слушания в суде по этому в общем-то незамысловатому делу продолжались почти девять(!) лет. Заседания суда под разными предлогами откладывались двадцать пять раз.

Иногда от решения Евросуда зависит человеческая жизнь. 27 сентября 2002 Мурад Гарабаев был задержан в Москве и помещен в тюрьму. Так Генпрокуратура выполнила поручение своих коллег из Туркмении, обвинивших Гарабаева в хищении 40 миллионов долларов. До получения российского гражданства и переезда в Москву Мурад работал бухгалтером в центральном банке в Ашхабаде. Через месяц после ареста его незаконно экстрадировали в Туркмению.

На родине ему грозило длительное тюремное заключение и даже смерть. Адвокат Анна Ставицкая обратилась в Европейский суд по правам человека с просьбой применить «экстренную процедуру». Через две недели в правительство России пришел запрос из Страсбурга. Гарабаева вернули в Москву. «Когда меня везли в аэропорт, у меня было ощущение нереальности, казалось, будто бы эта история происходит не со мной. В Москве представитель Генпрокуратуры объяснил мне: «Мы постарались, и тебя вернули», – рассказал «НИ» Гарабаев. Сегодня понятно, что если бы Европейский суд вовремя не вступился за него, Мурад до сих пор оставался в туркменской тюрьме.

«Другой мой подзащитный, Хабибулло Насруллоев, – оппозиционный таджикский политик. Он почти три года содержался в московской тюрьме, рассказывает Ставицкая. – Власти Таджикистана требовали его экстрадиции. На родине его могли приговорить к смертной казни. Европейский суд запретил экстрадицию, и оппозиционера освободили из-под стражи». Летом он получил 40 тыс. евро по решению Страсбургского суда.

Но не все истории о выдаче беженцев на родину заканчиваются столь счастливо. По словам сотрудника комитета «Гражданское содействие» Елены Рябининой, в нарушение предписания Европейского суда, по запросу узбекских властей Россия выдала в Узбекистан Рустама Муминова и Абдугани Камагиева.

Прецедент Лю

В 2007 году Страсбургский суд вынес 192 решения против России. Среди выигранных дел есть одно уникальное. Впервые Страсбург признал, что Россия нарушила статью 8 Европейской Конвенции – право на уважение частной и семейной жизни. Жалоба была подана в Страсбург супругами Лю – Юлией и Цзинцай. Они поженились в 1994 году, родили двоих детей и жили вместе в городе Советская Гавань Хабаровского края. Неприятности у супругов Лю начались в 2003 году, когда в управлении милиции Хабаровска господину Лю отказали в продлении разрешения на пребывание. Он обжаловал этототказ в суде. 4 ноября 2004 года суд решил, что в отношении Лю закон не нарушен. Оказалось, что управление милиции Хабаровска получило информацию от ФСБ: господин Лю представляет угрозу национальной безопасности. Китаец политикой не занимался. Скорее всего, перешел кому-то дорогу в бизнесе. Было принято решение о его депортации из России в Китай. «Тогда, в ноябре 2005 года, супруги Лю подали жалобу в Страсбург, – рассказал «НИ» адвокат Максим Рачковский. – Сам господин Лю больше из дома никуда не выходил. До тех пор, пока Евросуд не постановил, что решение хабаровского суда нарушает его право на уважение семейной жизни и должно быть отменено. Страсбург обязал правительство легализовать Лю в России. Европейский суд особенно отметил, что в отношении заявителя никогда не возбуждалось уголовных дел. Не было никаких свидетельств, что он представляет угрозу национальной безопасности. В постановлении говорится: «Гражданин должен быть в состоянии оспорить в суде утверждение властей о том, что речь идет о национальной безопасности». Дело супругов Лю похоже на дело журналистки Натальи Морарь, супруги российского гражданина. Ей тоже было отказано во въезде в страну из-за того, что она якобы представляет угрозу национальной безопасности. Когда Морарь будет подавать жалобу в Страсбург, ей придется ссылаться на прецедент «Дело Лю и Лю против России».

Последняя инстанция

Из всех решений, вынесенных Евросудом против России, «чеченские дела», наверное, самые трагичные. В каждом из них говорится о нарушении статьи 2 «право на жизнь», статьи 3 «пытки и бесчеловечное обращение», статьи 13 «право на эффективные средства правовой защиты».

«Наших сыновей забрали 8 августа 2000 года во время зачистки в селе Гехи. Мы нашли их тела через месяц и три дня. Один из военных продал нам план-схему захоронения за восемь тысяч рублей», – рассказала «НИ» Аминат Мусаева. В июле прошлого год она выиграла жалобу в Евросуде. Сначала Мусаевы пытались добиться правды в Чечне. Но, несмотря на то, что они знали фамилии военных, которые отдавали приказ о зачистке в Гехи, знали номера воинских частей, им было отказано в эффективном расследовании. «Это не отмщение, – говорит Аминат. – Деньги, которые нам присудили, – это компенсация морального вреда. Но я хочу добиться, чтобы были наказаны те, кто виновен в гибели моих сыновей».

«Нам известно, что по многим чеченским делам заявителям угрожают, – рассказал «НИ» эксперт правозащитного центра «Мемориала» Георг Аветисян. – Часто людей вызывают в правоохранительные органы, спрашивают, кто составлял жалобу в Страсбург. Так, Саид-Магомед Имакаев исчез через четыре месяца после подачи им жалобы об исчезновении сына. Другая заявительница, Зура Битиева, была расстреляна по той же причине. Многие чеченцы, которые подали жалобы в Страсбург, вынуждены эмигрировать. А те, кто выиграл, уезжают, опасаясь, что у них отнимут присужденные деньги. Сейчас в Евросуде зарегистрировано около 300 «чеченских» дел. Выиграно семнадцать».

Большое количество решений по «чеченским делам» объясняется неспособностью или нежеланием российских властей проводить независимые расследования. «Проблема в том, чтобы придумать механизм, который бы заставил власти исполнять решения Европейского суда не только в части компенсаций, но и в расследовании уголовных дел и изменении законодательства, – говорит Андрей Николаев, эксперт «Правовой инициативы по России». – Иначе получается, что решения Страсбургского суда – это как бы государственный налог на беззаконие».

Страсбург на нас влияет

«Компенсации исправно выплачивают, – пояснила «НИ» эксперт центра «Демос» Ольга Шепелева. – С мерами индивидуального и общего характера, которые оговаривает Евросуд, гораздо хуже. Изучая практику российских судов в регионах, мы стали замечать, что в их решениях появились ссылки на постановления Страсбургского суда. Например, в Красноярском суде был вынесен оправдательный приговор по делу об использовании нелицензионного компьютерного обеспечения. Судья сослался на постановление Европейского суда по делу Ваньяна о запрете осуждения на основании провокации. Там говорилось о проведении контрольной закупки наркотических веществ. А в Красноярске сотрудники милиции пытались вынудить торговца программным обеспечением продать им нелицензионный товар. И на основании этого обвинить его в нарушении закона. Очень многое зависит от конкретного суда, от уровня образования местного юридического сообщества. От того, был ли, например, председатель этого суда в Страсбурге».

«В московских судах не понимают и не хотят понимать, что такое Европейский суд по правам человека, – возражает адвокат Анна Ставицкая. – Они считают, что этот суд находится на Луне. Когда ссылаешься на его решения, судьи заявляют: «У нас нет прецедентного права». Хотя еще в 2003 году пленум Верховного суда постановил, что судьям необходимо учитывать решения Страсбурга. Но «учитывать» не значит «применять».

Юристы отмечают, что суды высших инстанций стали использовать решения Страсбурга в своих постановлениях. Так, в конце прошлого года, сославшись на дело «Романов против России», КС принял важное постановление. Он решил, что наличие психического расстройства не является основанием для отказа подсудимому участвовать в разбирательстве. Другой пример: прокуратура рассылает своим сотрудникам информационные письма о последних решениях Евросуда.

А по наблюдениям воронежских юристов, российские власти стали чаще использовать процедуру примирения. Тем, кто жалуется в Страсбург, предлагают компенсации морального вреда в несколько тысяч евро.

«Практика Европейского суда влияет на наше законодательство. После решения «Смирновы против России», в Уголовно-процессуальный кодекс экстренно были внесены изменения, – рассказал «НИ» юрист «Мемориала» Кирилл Коротеев. – Теперь судьи, принимая решение о заключении под стражу, должны указывать конкретные обстоятельства – в частности, почему человека обязательно надо изолировать. Что же делает суд на практике? Один из судей решил, что раз у подозреваемого нет регистрации и он не женат, он может скрыться от следствия. Так что одно дело закон, а другое – правоприменительная практика».

«Мы за ценой не постоим»

Государство ежегодно закладывает в бюджет средства, которые потом выплачиваются российским жалобщикам, выигравшим в Страсбурге. Суммы, естественно, индексируются с учетом популярности европейской Фемиды. Так, если в 2003 году на Евросуд было предусмотрено всего 10 млн. рублей, то на 2007 год запланировали уже более 110 млн. При этом глубинные проблемы, которые порождают дела-«клоны», повторяющиеся из год в год, не устраняются.

«В этом году в Европейском суде будут рассмотрены знаковые дела, – говорит адвокат Ставицкая. – Дела дипломата Валентина Моисеева, ученых Игоря Сутягина и Валентина Данилова. Если будут признаны нарушения, о которых говорится в жалобах заявителей, то председатель Верховного суда должен будет возбудить дела по новым обстоятельствам и пересмотреть ранее вынесенные приговоры. В России такого еще не было. Ни разу не пересматривались дела после решений Европейского суда».

С 2002 года, когда было вынесено первое решение против России, количество проигранных дел увеличилось в разы. Российская судебная система не может больше делать вид, что ничего не происходит.

В прошлом году председатель КС Валерий Зорькин предложил увеличить число инстанций, которые необходимо пройти на родине, прежде чем жаловаться в Страсбург. По мнению Зорькина, эта мера могла бы ускорить процедуру рассмотрения жалоб и выплату компенсаций. Сегодня достаточно пройти две инстанции – районный и городской суд. Дополнительная инстанция могла бы рассматривать наиболее типичные ошибки российского правосудия. Но зачем нужна новая инстанция? Почему российские суды не могут, опираясь на решения того же Европейского суда принимать справедливые решения по делам-«клонам»?

В Страсбурге никак не отреагировали на предложение председателя КС. Впрочем, эксперты не уверены, что граждане предпочтут российскую Фемиду той, что прописана в Европе. Судя по последним опросам «Левада-Центра», три пятых россиян в отечественное правосудие не верят вообще.