Дмитрий Медведев - второй Горбачев?

На модерации Отложенный

Хотя Дмитрий Медведев и обязан своим восхождением Владимиру Путину, он может оказаться на удивление либеральным президентом.

Большинство российских и западных обозревателей видят человека, который только что был избран новым Президентом Российской Федерации, всего лишь относительно либеральной фигурой или же вообще безликим оппортунистом. Некоторые даже думают, что Медведев будет просто вторым Путиным, взлет которого мало изменит в политическом развитии России, которое мы наблюдали на протяжении предыдущих восьми лет.

Однако ранняя политическая биография Медведева и недавние его заявления по таким проблемам, как многопартийность публичной жизни, свобода прессы, или отношение России к Западу указывают в другом направлении. Если Президентская администрация РФ действительно попадет под длительный и полный контроль Медведева, Кремль станет центром продемократических тенденций в Москве. Это изменение вектора российской политики может привести к ситуации, напоминающей более ранний переходный период, получивший известность как 'Перестройка'.

Такое предсказание следует из анализа биографии Медведева, которая, несмотря на некоторые сходства с путинской, тем не менее, отличается от нее. Уходящий и будущий российские президенты - оба юристы, которые выросли и учились в Санкт-Петербурге. Но Медведев, на тринадцать лет младший Путина, насколько известно, не имеет прошлого в КГБ. Он начал свою активную политическую карьеру, когда Путин еще служил для КГБ в Дрездене. Будучи аспирантом Юрфака Ленинградского госуниверситета в начале 1989 года, Медведев работал также для избирательной кампании своего профессора Анатолия Собчака - на то время видного лидера возникающего демократического движения России, борющегося за депутатский мандат в парламенте СССР. Конечно, это был только короткий эпизод в биографии Медведева. Его последующие должности в Ленсовете и президентской администрации, на посту председателя совета директоров Газпрома, так же как и его должность заместителя премьер-министра России определили его политическую карьеру. Но даже недолговременная причастность Медведева к российскому демократическому движению в 1989 году, тем не менее, представляется существенной. Это было время, когда еще не было полностью ясно, действительно ли советская система подошла к своему концу. В конце 1980-х быть антикоммунистическим активистом все еще представляло определенный риск.

Кроме того, этот редко упоминающийся аспект биографии Медведева коррелирует с теми политическими заявлениями, которые сформировали его общественный профиль в течение прошлых лет. Известное кодовое название Кремля для своей антизападной внешней и авторитарной внутренней политики - 'суверенная демократия' - было отклонено Медведевым в интервью для популярного журнала 'Эксперт' (24 июля 2006г.) как 'далеко не идеальный термин'. Относительно 'суверенной демократии', Медведев подметил, что если 'к слову 'демократия' приставляются какие-то определения, это создает странный привкус. Это наводит на мысль, что все-таки речь идет о какой-то иной, нетрадиционной демократии'. В интервью журналу 'Огонек' (12 июня 2006г.), Медведев заявил: 'я точно не вижу роли России в том, чтобы противостоять Америке ... Для меня очевидно, что сегодня Россия должна позиционировать себя как часть Европы'.

Как показывает коллекция цитат из различных выступлений и интервью Медведева в 2004-2008 гг., собранная в московском еженедельнике 'Профиль' (4 февраля 2008), он, кажется, искренне полагает, что конкуренция между крупными партиями, сильное гражданское общество, активное гражданское неповиновение, присутствие реальной политической оппозиции, множество независимых источников массовой информации и передача власти действительно демократическим путем - будет на пользу России, хотя еще и не стало действительностью. Защищая укрепление государства Путиным, Медведев, в интервью 'Московскому комсомольцу' (14 сентября 2006), тем не менее, отметил, что этот процесс 'ни в коем случае нельзя приносить в жертву укреплению порядка фундаментальные ценности, основные права и свободы человека'. Он пояснил, что 'считать, что у России особый путь и собственный набор вызовов, мне кажется, абсолютно наивно'.

Подобные утверждения сформировали текущий общественный имидж Медведева и оценки его идеологической позиции среди окружения Путина. Медведев, еще до того, как Путин назвал его своим преемником, позиционировал себя защитником либеральной демократии. Напротив, политический профиль Путина, когда он появился на политической арене в качестве преемника Бориса Ельцина в 1999, представлял собой имидж жесткого чиновника, выходца КГБ и потенциального лидера, не боящегося решительно применять силу, чтобы обеспечить 'стабильность' на Северном Кавказе и подавить чеченский терроризм.

Правда, повышение Медведева - особенно его патронаж Путиным с начала 1990-ых - содержит эпизоды оппортунизма и лицемерия. Однако Медведев не будет первым российским реформатором (и современным политическим деятелем вообще) с двусмысленной биографией. Перед началом относительной либерализации культурной жизни СССР в конце 1950-х, советский лидер Никита Хрущев, например, был ярым сталинистом, и его биография никак не указывала, что он может однажды демонтировать ключевые компоненты сталинской системы. Пожалуй, самый радикальный демократический реформатор в истории России, Михаил Горбачев, также прошел всю советскую карьерную лестницу, начиная с местного комсомольского функционера до члена Политбюро, перед тем как стать генсеком ЦК КПСС в 1985 г. Кроме того, прежде чем Горбачев занял самый главный в бывшем Советском Союзе пост, некоторые ученые-политологи, как, например, профессор Оксфордского университета Арчи Браун (Archie Brown), отмечали некие положительные особенности в его биографии и рекомендовали уделить особое внимание этому относительно молодому секретарю КПСС. Например, Горбачев, будучи студентом, поддерживал дружеские отношения с чехословацким коммунистом, который позже участвовал в Пражской весне 1968 г. Еще более важной представляется речь, которую Горбачев произнес в декабре 1984 г. (то есть перед вступлением в должность генсека), в которой он выделил большую часть того, что он начал делать два года спустя, более или менее упрочив свою позицию во главе КПСС и начав Перестройку.

Опыты, полученные Горбачевым в молодости, его политическая риторика перед вступлением на пост лидера Советского Союза и демократические реформы, проведенные им, как только он почувствовал себя достаточно политически сильным, чтобы начать их, согласовываются между собой. Подобную взаимосвязь между риторикой и деятельностью можно ожидать и в дальнейшем повышении Медведева, если должность Президента РФ сохранит, по крайней мере, часть ее текущих прерогатив. Если только российский Президент не станет просто номинальным главой государства, подобно немецкому Федеральному Президенту, Медведев приобретет существенную власть в течение следующих недель. Если он будет в состоянии упрочить свое новое положение за последующие пару лет, мы должны, в тот или иной момент, ожидать, что он попробует изменить политическую систему России в направлении, подобном тому, в котором Горбачев пытался продвинуть режим позднего Советского Союза. Такому шагу Медведева отнюдь не предопределено быть успешным, поскольку он столкнется с жесткой оппозицией многих, в настоящее время доминирующих, элитных групп Москвы. Независимо от того, каким будет возможный результат такой попытки повторно открыть российскую политическую систему, период относительной макро-политической стабильности в постсоветской России, кажется, подходит к концу.

Почему, несмотря на подобные перспективы, Путин назвал именно Медведева своим преемником, - интересный вопрос. Возможно, отношения между уходящим и вступающим в должность российскими президентами выходят за рамки политического партнерства, и имеют элементы личной дружбы - редкое явление в политике. Еще один фактор в пользу Медведева, - это то, что он - один из самых молодых членов ближайшего окружения Путина. Говорят, что Путин видит Медведева, вся политическая карьера которого происходила в тени Путина, своим политическим сыном. Позиционируя себя государственным деятелем с современным мировоззрением, Путин, возможно, целенаправленно намеревается передать власть младшему поколению политических деятелей. Медведев, в свою очередь, в большей степени, нежели любой другой политический деятель на вершине пирамиды власти в России обязан своим положением исключительно Путину.

Однако рано или поздно нужно ожидать, что на передний план выйдут более глубокие политические верования Медведева - его очевидно либеральные и демократические взгляды. Это может напомнить о последствиях продвижения, в начале 1980-ых, тогдашним генсеком ЦК КПСС Юрием Андроповым своего младшего союзника Горбачева в Политбюро. Политическая перспектива воспитанника Путина, в конечном счете, войдет в конфликт с путинским политическим наследием 'управляемой демократии' - парадокс, до некоторой степени напоминающий поворот Горбачева против советской системы, которую Андропов, несомненно, хотел сохранить. Ввиду такого сценария, в скором времени можно ожидать, что легионы антизападных националистов в российской политике, культуре, журналистике и академических кругах объединятся против Медведева, подобно тому, как похожие политические силы объединились в конце 1980-ых против Горбачева. Возникшее в то время либерально-демократическое движение России (не путать с созданной КГБ Либерально-демократической партией) оказалось способным остановить растущий поток антиамериканского мракобесия и вывело Россию к первой попытке создать демократическую систему. Приведет ли грядущий конфликт между про- и антизападными тенденциями в России ко второй попытке сделать Россию действительно демократичной страной, и как Путин (на любой должности) будет вести себя в такой ситуацией, - это вопросы, о которых можно только спекулировать.

Андреас Умланд - преподает в Киевском национальном университете им. Тараса Шевченко, является редактором книжной серии 'Советская и постсоветская политика и общество', а также составителем двухнедельного 'Бюллетеня русского национализма'.